{05241}

мой служил ратманом полиции, а дядя и по сию пору состоит церковным старостой и воюет с о. Павлом. Поблагодари Лейкина за сочувствие. Когда его хватит кондрашка, я пришлю ему телеграмму. Все наши здравствуют. Я тоже. Маленько покашливаю, но до чахотки еще далеко. Геморрой. Катар кишок. Бывает мигрень, иногда дня по два. Замирания сердца. Леность и нерадение. В Мелихове теперь очень хорошо, особенно в лесу, но проезд до станции - ах! Кобели успокоились. Если дадут тебе паспорт, то пришли его заказным письмом в Москву Ивану для передачи мне. Так как у тебя ум не врожденный, а приобретенный, и так как наука без веры есть заблуждение, и так как мухи воздух очищают, то смиряйся и не возвышайся над прочими. В Москве я проживу еще 1 1/2 недели. Громадный дворняга Шарик (...) неестественно вытянув задние и передние ноги, но ничего поделать не мог и только насмешил кухню. Когда приедет Суворин, скажи ему, что я в Москве. Неблагодарный брат, будь здоров. Твоему семейству посылаю поклон и пожелание, чтобы от тебя пореже пахло водочкой. А. Чехов.

1351. И. И. ГОРБУНОВУ-ПОСАДОВУ 30 октября 1893 г. Москва. 30 окт. Многоуважаемый Иван Иванович, я в Москве. Хочется повидаться с Вами, но, во-1-х, Вы ужасно далеко живете и, во-2-х, я не знаю, когда Вас можно застать дома. Что же касается меня, то я тоже живу не близко - у брата на Новой Басманной; сегодня и завтра в воскресенье я буду отсутствовать, в понедельник же от 10 утра до 12-1 часа дня я буду сидеть у брата. Если будете свободны и пожелаете, то милости просим. Ваш А. Чехов. На обороте: Здесь, Зубово, Долгий пер., д. Нюнина Ивану Ивановичу Горбунову.

{05242}

1352. Т. Л. ЩЕПКИНОЙ-КУПЕРНИК Начало ноября 1893 г. Москва. Рукой П. А. Сергеенко: Всё проходит, всё пройдет, Небо всех рассудит: Тот, кто счастья не возьмет,- После плакать будет. (Имеющий уши слышать, да слышит). Бедный Йорик. Рукой И. Н. Потапенко: Нетерпеливо и любовно Мы все Вас ждем, Татьяна Львовна. Сын корнета. Авелан ждет тоже. Хозяйка сказала, что не пишет она Вам по безграмотству. Итак: ждем Татьяну Львовну и Варвару Аполлоновну. Рукой Л. А. Яворской: Фантазия.

1353. И. И. ГОРБУНОВУ-ПОСАДОВУ 8 или 9 ноября 1893 г. Мелихово. В пьесе Шекспира "Как вам будет угодно", в действии II, сцене I, один из вельмож говорит герцогу: Туда пришел страдать бедняк-олень, Пораненный охотничьей стрелой; И верьте мне, светлейший герцог, так Несчастное животное стонало, Что кожаный покров его костей Растягивался страшно, точно лопнуть Сбирался он; и жалобно текли Вдоль мордочки его невинной слезы И т. д. Желаю всего хорошего. Мелихово. А. Чехов. На обороте: Москва, Зубово, Долгий пер., д. Нюнина Ивану Ивановичу Горбунову.

{05243}

1354. В. А. ГОЛЬЦЕВУ 11 ноября 1893 г. Мелихово. Дорогой Виктор Александрович, поздравляю и шлю тысячу пожеланий, исходящих прямо из сердца. Жалею, что обстоятельства мешают мне приплыть сегодня к Вам и поздравить Вас лично. Весь Ваш А. Чехов. Мелихово. 11 ноябрь.

1355. А. С. СУВОРИНУ 11 ноября 1893 г. Мелихово. Мелихово 11-XI Если мое последнее письмо помечено 24 авг(уста), то, очевидно, Вы не получили тех, которые я послал Вам за границу. А может, получили и забыли? Впрочем, все равно. Насчет сонаследницы Плещеева припоминаю разговор свой с адвокатом, помощником Плевако. Этот адвокат сказал мне, что существует-де еще одна наследница, но от той откупились деньгами. Мне почему-то тогда показалось, что адвокаты сами постарались отыскать эту сонаследницу, чтобы напугать Плещеева и побольше содрать с него. Я жив и здрав. Кашель против прежнего стал сильнее, но думаю, что до чахотки еще очень далеко. Курение свел до одной сигары в сутки. Летом безвыездно сидел на одном месте, лечил, ездил к больным, ожидал холеры... Принял 1000 больных, потерял много времени, но холеры не было. Ничего не писал, а всё гулял в свободное от медицины время, читал или приводил в порядок свой громоздкий "Сахалин". Третьего дня я вернулся из Москвы, где прожил две недели в каком-то чаду. Оттого, что жизнь моя в Москве состояла из сплошного ряда пиршеств и новых знакомств, меня продразнили Авеланом. Никогда раньше я не чувствовал себя таким свободным. Во-первых, квартиры нет - могу жить, где угодно, во-вторых, паспорта всё еще нет и... девицы, девицы, девицы... Всё лето меня

{05244}

томило безденежье, я изнывал, теперь же, когда расходы стали меньше, я успокоился. Чувствую свободу от денег, т. е. мне начинает казаться, что больше 2 тысяч в год мне уже не нужно и я могу писать и не писать. Паскаль сделан хорошо, но что-то нехорошее есть в нутре этого Паскаля. Когда у меня ночью бывает понос, то я кладу себе на живот кошку, которая греет меня, как компресс. Клотильда, или Ависага - это та же кошка, греющая царя Давида. Ее земной удел - греть старца и больше ничего. Эка завидная доля! Жаль мне этой Ависаги, которая псалмов не сочиняла, но, вероятно, была перед лицом бога чище и прекраснее похитителя Уриевой жены. Она человек, личность, она молода и, естественно, хочет молодости, и надо быть, извините, французом, чтобы во имя чёрт знает чего делать из нее грелку для седовласого купидона с жилистыми, петушьими ногами. Мне обидно, что Клотильду употреблял Паскаль, а не кто-нибудь другой, помоложе и крепче; старый царь Давид, изнемогающий в объятиях молодой девушки,- это дыня, которую уже хватил осенний утренник, но она всё еще думает созреть; всякому овощу свое время. И что за дичь: разве половая способность есть признак настоящей жизни, здоровья? Разве человек только тот, кто употребляет? Все мыслители в 40 лет были уже импотентами, а дикари в 90 лет держат по 90 жен. Крепостные помещики сохраняли свою производительную силу и оплодотворяли Агашек и Грушек вплоть до той минуты, когда их в глубокой старости хватал кондрашка. Я морали не читаю, и, вероятно, моя старость тоже не будет свободна от попыток "натянуть свой лук", как говорит в "Золотом осле" Апулей. Судя по человечности, дурного мало, что Паскаль спал с девицей - это его личное дело; но дурно, что Зола похвалил Клотильду за то, что она спала с Паскалем, и дурно, что это извращение он называет любовью. Астрономка бедствует. Постарела, похудела, темные круги под глазами, нервы... Начинает бедняга терять веру в себя. А это уж хуже всего. Блажен, кто не верит и раньше не веровал. Были попытки помочь ей, но все они разбивались об ее страшное самолюбие. В последнее время мною овладело легкомыслие и

{05245}

рядом с этим меня тянет к людям, как никогда, и литература стала моей Ависагой, и я до такой степени привязался к ней, что стал презирать медицину. Но в литературе я люблю не те романы и повести, которые Вы ждете или перестали ждать от меня, а то, что я в продолжение многих часов могу читать, лежа на диване. Для писанья же у меня не хватает страсти. Драмы я не думаю писать. Не хочется. Виделся много раз с Потапенко. Одесский Потапенко и московский - это ворона и орел. Разница страшная. Он нравится мне всё больше и больше. "Сахалин" высылается в Гл(авное) тюремное упр(авление) не в корректуре, а уже в листах, хотя, когда меня отпускали на Сахалин, поставили в условии корректуру. Я получил из Управления пошлое чиновницкое письмо: "Впоследствие письма вашего и т. д." Выставлен номер. Не вследствие, а впоследствие. Экая духота. Слышал, что Вы пишете новую пьесу. Очень рад. Но, однако, до свиданья. При свидании поговорим о рассказах. Ведь Вы будете в Москве в ноябре или декабре? Желаю всего хорошего. Я, когда приедете, тоже остановлюсь в "Славянск(ом) базаре". В Москве Ясинский. Ураааа! Ваш А. Чехов.

1356. В. М. ЛАВРОВУ 13 ноября 1893 г. Мелихово. 13 ноябрь. Спасибо за приглашение, дорогой Вукол Михайлович. В момент, когда я получил Ваше письмо, я не мог даже пожелать Вам приятного аппетита, так как Вы уже пообедали. Вы написали Ваше письмо и опустили в почтовый ящик 11-го числа; вынуто оно было из ящика того же дня, а отправлено 12-го. Почтовый поезд, выходящий из Москвы в 3, приходит на Лопасню в 5 3/4 . Мне было доставлено письмо в седьмом часу.

{05246}

Прочел "Без догмата" с большим удовольствием. Вещь умная и интересная, но в ней такое множество рассуждений, афоризмов, ссылок на Гамлета и Эмпедокла, повторений и подчеркиваний, что местами утомляешься, точно читаешь поэму в стихах. Много кокетства и мало простоты. Но все-таки красиво, тепло и ярко, и когда читаешь, хочется жениться на Анельке и позавтракать в Плошеве. Если Дмитрий Васильевич еще не уехал из Москвы, то передайте ему мой поклон. У нас выпал снег и начался санный путь. А сани у меня великолепные: с коврами и позолотой. Будьте здоровы. Ваш А. Чехов.