Откуда же взялось это странное определение?

Молния прорезалась и бросила неожиданный свет в самые глубины духа Свифта. Через десяток лет объяснил сам себе Свифт, что это значит – «беспомощен, как слон», – и можно ли не увидеть в этой изумительной формуле зародыш мысли о Гулливере среди лилипутов? Но сейчас он лишь роняет эту формулу – мимоходом, ворчливо, удивленно, подчиняясь необходимости сказать именно так, только так.

Долго ли искать иллюстрации к «беспомощности слона»?

В плане комическом эту иллюстрацию дают взаимоотношения Свифта со слугой его Патриком.

Он был милейшее существо, этот долговязый, голубоглазый, ленивый ирландец, но как он мучил Свифта! В каждом почти письме возвращается Свифт к теме Патрика. Комнат не подметает, камин забывает топить, почему-то в припадке аккуратности убирает чернила, как раз когда Свифт должен писать, все поручения путает, не прочь он и выпить, и однажды, уйдя с ключами и не вернувшись вовремя, вынуждает Свифта искать ночлега под чужой кровлей. И с какой беспомощно-комической яростью обрушивается Свифт на Патрика в своем монологе, превосходящей подчас ярость, направленную на Уортона и Мальборо… Увы, пришлось Патрика в конце концов уволить.

Была, однако, и другая иллюстрация «беспомощности слона» – более серьезная, развертывавшаяся в трагическом для Свифта плане. Была история «Свифта-карьериста», заполнившая самые тяжелые страницы внутреннего монолога и показавшая вот этот глубоко затаенный облик Свифта, облик беспомощного слона в царстве мышей.

Неотвязно стоял перед Свифтом все эти годы очень простой вопрос: а что же будет в конце концов с ним, Свифтом, священником из Ларакора? Свифт об этом думает с тревогой, с сомнением.

Чего Свифт хотел для себя в этот период – в плане практическом, не говоря о мечтах о «третьей партии», об осуществлении своей морально-политической программы?

Хотел того же, что и раньше, в 1704–1709 годах, – покинуть Ирландию, получив видный священнический пост в Англии.

Он мог претендовать, будучи доктором богословия, не только на должность каноника или пребендария, но и на пост епископа; он имел моральное на то право, отстаивая уже много лет в своих выступлениях интересы англиканской церкви; он считал, что будет с честью и пользой занимать этот пост.

И теперь, при феерическом своем взлете, при исключительном положении министра без портфеля, мог ли он полагать, что желание его неосуществимо?

Возведение в сан епископа юридически зависело от королевы, номинально возглавлявшей англиканскую церковь, фактически же – от министерства. Что ж, тем лучше. Пусть Свифт сам никогда не заикнется о своем желании, но эти умные и порядочные люди – Харли и Сент-Джон, которые так его уважают, так любят, они сами поймут, что они должны сделать.

Обнаженно красноречива серия высказываний, относящихся к концу 1711 года и ко всему следующему, 1712 году.

«Я думаю, Харли услужил бы мне, если б я остался здесь».

«Вернусь (в Ирландию), как только смогу, но, сказать правду, министерство нуждается во мне. Возможно, они окажутся благодарны мне не более, чем другие».

«Я уже много сделал для них, и я думаю, они честнее предшествовавших им; я уверен, что мне не придется разочароваться».

«Мои новые друзья очень любезны, и у меня достаточно обещаний, но я на это не рассчитываю. Во всяком случае, мы увидим, что будет сделано, и если ничего – я не буду разочарован».

Представлялось достаточно возможностей исполнить мечту Свифта. И все же ему не удавалось уехать.

«Честное слово, если б я мог все бросить и вернуться, я б это сделал и расстался бы навсегда со всей этой цолитикой и честолюбивыми планами».

«Сотни людей охотно одолжили бы мне деньги».

«Меня удерживает здесь капризная игра судьбы, и честь и приличие не позволяют мне пойти ей наперекор. Возвратиться без какого-либо доказательства успеха – это будет выглядеть весьма плачевно. И помимо этого, я хотел бы быть немножко богаче, чем я есть».

«Если со мной поступят гадко и окажутся неблагодарными, как это было раньше, я к этому вполне готов и отнюдь не удивлюсь. И, однако, все мне завидуют, и каждый день самые значительные люди умоляют меня хлопотать за них».

«Я ничего не рассчитываю получить здесь, и если бы они отпустили меня, я бы вернулся немедленно».

«Харли и Сент-Джон сказали мне, что они говорили обо мне королеве, но она никогда не слыхала обо мне».

«Боюсь, что министры останутся в долгу у меня до самой моей смерти».