— Ладно, дорогой, — сказала Розмари. — Коль скоро ты настаиваешь и это для тебя важно, то я, разумеется, согласна. Даром что у меня нет ни опыта, ни желания водиться с политиками.

— Ей-же-ей, не пожалеешь! — с ласковой улыбкой заверил Энди. — Ты их всех разом очаруешь и будешь купаться в море комплиментов.

Розмари подошла к нему вплотную и с серьезным видом заглянула сыну в глаза.

— Энди, — почти строго промолвила она, машинально беря его за одну из золотых пуговиц, — скажи мне правду: ты сегодня был во всем и до конца честен со мной?

Он спокойно выдержал взгляд матери. Светло-карие глаза — теперь, когда она немного привыкла к ним, они казались ей весьма милыми — смотрели с убедительно-серьезной безмятежностью.

— Клянусь, мама, я ни в одном словечке не солгал. Помнится, мальчишкой мне случалось привирать. Да и сейчас я частенько вынужден кривить душой. Однако что касается тебя — тебе я никогда больше не солгу. Никогда. Слишком многим я тебе обязан. Слишком сильно я тебя люблю. Поверь мне, мамочка, — и успокойся.

Розмари в сотый раз за вечер ласково взъерошила бородку на его щеке:

— Конечно, я тебе верю… малыш.

— Ты у меня умница! — нежно шепнул он, быстро поцеловал ее и вышел, толкая перед собой тележку.

А Розмари тут же закрыла за ним дверь и застыла в прихожей, задумчиво сдвинув брови.

Глава 5

Мать Энди в отеле «Уолдорф-Астория». Можно на что угодно поспорить, что и сам Энди уже там — ведь накануне он срочно вылетел из Аризоны, как обобщили во вчерашних полуночных новостях.

А сегодня в три часа дня в штаб-квартире «БД» состоится пресс-конференция, на которой будут присутствовать оба — и мать, и сын.

Жители Нью-Йорка и окрестных городов и городков сложили в уме эти кусочки информации, прибавили к ним благоприятный прогноз погоды и тот факт, что грядет первый из четырех праздничных дней. Результатом нехитрой мыслительной операции было то, что назавтра сотни тысяч людей к одиннадцати асам утра прибыли на всех видах транспорта в тот район Нью-Йорка, где пролегал кратчайший путь из точки А в точку В, то есть из отеля «Уолдорф-Астория» до штаб-квартиры «БД».

Пестрая плотная толпа заполнила огромное пространство. Яблоку негде было упасть в северной части Парк-авеню на протяжении девяти кварталов. То же творилось и на Восточной Пятьдесят девятой улице — на протяжении пяти кварталов, из которых три нестандартно длинные. Вдобавок тысячи людей запрудили и Центральный парк у южного входа.

Было бы только естественно, если бы полицейские, которым хватало хлопот с подготовкой к масштабному параду в День Благодарения, начали проявлять некоторое раздражение по поводу этого нежданного столпотворения.

Однако полицейские мужественно сдерживали напор толпы, деловито расставляли в нужных местах барьеры и даже в самых трудных ситуациях продолжали приветливо улыбаться. И в толпе, и среди блюстителей порядка царило отрадное благодушие. Ведь все это сборище, в конце концов, исключительно ради Энди — и ради его матери. А Энди призывает как раз ко всеобщей любви и взаимной терпимости!

В просторной прихожей президентских апартаментов отеля «Уолдорф-Астория» Энди и Розмари обнимали друг друга — уже в присутствии посторонних.

Энди был одет просто: куртка с символикой «БД», джинсы и кроссовки. Розмари оделась наряднее: платье от известного нью-йоркского кутюрье, высокие каблуки — и, разумеется, значок «Я люблю Энди».

Сын представил матери группу своих сотрудников: с ним приехали Диана Калем, глава пресс-службы «БД», его приятель и личный шофер Джо, секретарша Джуди и два охранника, Мухаммед и Кевин. Охранники тут же направились в спальню — забрать чемоданы и картонки с вещами Розмари. Им помогали служащие отеля.

Выезд из «Уолдорфа» напоминал бегство императрицы из осажденного дворца. Спустились в лифте для прислуги, вышли даже не через заднюю дверь, а через какой-то совсем тайный проход, и оказались в узеньком грязном переулочке, уставленном вонючими баками с мусором. Там их поджидал автофургон без опознавательных надписей.

Ехали кружным путем — по Шестьдесят пятой и по Второй авеню. Но даже оттуда временами была видна плотная толпа на Пятьдесят девятой и на Парк-авеню.

— Вы и не представляете, что там творится! — сказала Диана.