Когда я закончила, Эдуард сидел, попивая кофе и глядя на меня.

Я пила кофе и смотрела на него.

— Это объясняет ожог, — сказал он.

— Ну и отлично, — отозвалась я.

— Но ты очень много опустила.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что я за тобой следил.

Я уставилась на него, подавившись глотком. Когда я смогла заговорить, не кашляя, я переспросила:

— Ты — что?

— За тобой следил, — повторил он. Глаза его все еще были равнодушны, улыбка приветлива.

— Зачем?

— Меня наняли убить Мастера города.

— Тебя наняли для этого три месяца назад.

— Николаос мертва, а новый Мастер — нет.

— Николаос ты не убивал, — сказала я. — Это я сделала.

— Верно. Хочешь половину денег?

Я покачала головой.

— Тогда чем ты недовольна? Помогая тебе, я чуть не лишился руки.

— А я получила четырнадцать швов, и оба мы получили по укусу вампира.

— И очищались святой водой, — напомнил Эдуард.

— Которая жжет хуже кислоты, — вспомнила я.

Эдуард кивнул, попивая кофе. Что-то шевельнулось в его глазах, неуловимое и опасное. Я могу поклясться, что выражение его лица не изменилось, но вдруг я оказалась не в состоянии отвести взгляда от его глаз.

— А зачем ты за мной следил, Эдуард?

— Мне сказали, что у тебя встреча с новым Мастером.

— Кто тебе сказал?

Он покачал головой, и его губы искривила эта непроницаемая улыбка.

— Я был сегодня в «Цирке», Анита, и видел, с кем ты была. Ты якшалась с вампирами, потом поехала домой. Следовательно, один из них — Мастер.

Я старалась сохранить бесстрастное лицо — слишком бесстрастное, так что было заметно усилие, но не панический страх. Эдуард за мной следил, а я об этом не знала. Он знал всех вампиров, с которыми я сегодня виделась. Список не очень длинный. И он сообразит.

— Постой, — сказала я. — Значит, ты бросил меня драться со змеей и не попытался помочь?

— Я вошел, когда толпа выбежала. Когда я заглянул в палатку, все уже почти кончилось.

Я пила кофе и пыталась сообразить, как улучшить ситуацию. У него контракт на убийство Мастера, и я привела его прямо к нему. Я предала Жан-Клода. Так что, отчего это меня волнует?

Эдуард изучают мое лицо, будто хотел его запомнить. Он ждал, что лицо меня выдаст. Я очень старалась быть бесстрастной и непроницаемой. А он улыбался своей улыбкой пожирателя канареек. Очень он был собой доволен. А я собой — нет.

— Ты сегодня видела только четырех вампиров: Жан-Клода, темнокожую экзотку, которая, очевидно, Ясмин, и двух блондинок. Их имена ты знаешь?

Я покачала головой.

Он улыбнулся шире:

— А знала бы — сказала бы?

— Может быть.

— Блондинок можно отставить. Ни одна из них не «Мастер вамп».

Я смотрела на него, заставляя себя сохранять лицо нейтральным, лишенным выражения, бесстрастным, внимательным, пустым. Бесстрастность — не мое любимое выражение лица, но, может, если потренироваться…

— Остаются Жан-Клод и Ясмин. Ясмин в городе новичок, остается Жан-Клод.

— Ты и в самом деле думаешь, что Мастер всего города будет вот так вот выставляться?

Я вложила в эти слова все презрение, которое смогла найти. Я — не лучшая в мире актриса, но, может, могу научиться.

Эдуард уставился на меня.

— Это ведь Жан-Клод?

— Жан-Клод недостаточно силен, чтобы держать город. И ты это знаешь. Ему — сколько там — чуть больше двухсот лет? Недостаточно стар.

Он нахмурился.

— Но это не Ясмин.

— Верно.

— Ты же сегодня с другими вампирами не говорила?

— Может, ты и следил за мной до «Цирк», Эдуард, но ты не слушал у дверей во время моей встречи с Мастером. Не мог. Тебя бы услышали вампы или оборотни.

Он подтвердил это кивком.

— Я видела сегодня Мастера, но его не было среди тех, кто пришел на битву со змеей.

— Мастер бросил своих птенцов рисковать жизнью и не помог?

Его улыбка вернулась.

— Мастер города не обязан присутствовать физически, чтобы дать им свою силу. Ты это знаешь.

— Нет, — ответил он. — Не знаю.

— Верь или не верь, а это правда.

И я помолилась, чтобы он поверил.

Он снова нахмурился.

— Обычно ты не умеешь так хорошо врать.

— Я не вру.