И сказала мать моя и братья мои:

– Иоанн Креститель крестит в отпущении грехов, пойдем и крестимся.

Я же отвечал им:

– Какой грех я совершил, что я должен креститься от него? Разве только мои слова есть грех по неведению.

Но пришли мы к нему в Кумран, и говорил я с ним об отце духа, познании истин и многом другом так, что Иоанн был потрясен. И не захотел он дать мне очищение, сказав, что нет нужды мне говорить ему о моих грехах, ибо его грехи большие. Воистину, я видел, как носит он одежды из верблюжьего волоса и кожаный пояс на чреслах, и ел он только лепешки и мед полевой. И находил я в том признаки влияния фарисеев, которые внешние проявления ставили выше внутренних. Ибо не пристало человеку, пребывающему в духе истинном, носить покаянные одежды.

Но я сказал ему:

– Так надлежит нам исполнить всякую правду.

И он исповедовал меня.

Я же жил с ним и его учениками некоторое время, ибо называли его Учителем праведности, избранником, и хотел я постичь его науку и уразуметь для себя, насколько она праведна.

Ученики были заняты изучением священных писаний и переписыванием книг. В зале на каменных столах, они макали палочки в бронзовые и глиняные чернильницы и переносили буквы с одного свитка на другой. Жили они в каменных домах, покрытых пальмовыми листьями, тростником и илом. Были тут жилые помещения, мастерские ремесленников, купальные ритуальные бассейны, склады и прочее.

Именуя себя общиной завета, ученики строго следовали букве закона. И тогда я спросил Иоанна:

– Позволительно ли спасти корову, упавшую в яму в субботу?

И ответил мне Иоанн:

– Позволительно подождать день и спасти.

И тогда я спросил:

– А ежели душа человека гибнет в геенне огненной, позволительно ли ждать?

И ничего не ответил мне Иоанн. Посему я отошел от него, ибо больше они чтили писаную мертвую букву Закона нежели живое слово духа своего.

Я же, очистившись, узрел окончательно небеса духа своего и видел, как нисходит из глубин моих на меня нечто. Я родился заново.

И приняв очищение, я удалился в пустынное место, дабы окончательно уразуметь собственное предназначение. И сорок дней я был в пустыне, пребывая в посту и размышлениях. Кто я? Кем мне быть? К чему идти? Куда направить свое знание и свою мудрость?

И думал я: да, я велик, ибо дано мне знание, недоступное всем. Но могу ли я поменять хоть что-нибудь в бытии? Могу ли я сделать так, чтобы солнце шло с запада на восток, а не с востока на запад? Могу ли я принести людям справедливость, спасти их от нищеты? И ответил я себе, что не могу. Однако не только тем хлебом жив человек, который на полях, но хлебом истинного слова, которое я могу людям дать.

Да, я велик. Но если сейчас упаду со скалы, то даже мое знание не избавит меня от смерти. И если укусит меня змея – не избавит меня знание от гибели.

Знание мое и мудрость могут дать мне власть над миром, как я имею власть над людьми. Власть даст мне возможность подать страждущим хлеб полей, накормить нуждающихся. Однако, посвятив себя стремлению к власти над миром, разве не предал бы я своего отца святого, истину, которая во мне и которую я должен нести миру? Не хлеб, который на поле, но хлеб истины и света я должен нести людям, – думал я. Ибо каждому предначертано свое, и каждый должен заниматься своим. И по прошествии сорока дней я вышел к миру, твердо зная о своем предназначении.

И встретился я в Кане Галилейской с матерью своей, и братьями своими, и сестрами своими, и с иными людьми. И сказал я им:

– Я пришел превращать воду в вино.

И удивились они, и спросили, что сие значит. Я же рассказал я им притчу.

– В один день зван я был на свадьбу, и как недоставало вина, то матерь моя сказала мне: вина нет у них. И ответил я ей: "Что мне и тебе, женщина? Еще не пришел час мой". Матерь моя сказала служителям: "Что скажет он вам, то сделайте". Было же тут шесть каменных водоносов, стоявших по обычаю очищения иудейского, вмещавших по две или по три меры. Я же сказал им: "Наполните сосуды водою". И наполнили их до верха. И сказал им: "Теперь почерпните и несите к распорядителю пира". И понесли. Когда же распорядитель отведал воды, сделавшейся вином, – а он не знал, откуда это вино, знали только служители, почерпавшие воду – тогда распорядитель позвал жениха и говорит ему: "Всякий человек подает сперва хорошее вино, а когда напьются, тогда худшее, а ты хорошее вино сберег доселе".

Когда родные мои не поняли, то попросили меня растолковать притчу. И я сказал им:

– Свадьба – есть праздник жизни, сама жизнь. Я, мой дух – есть дух истины. Служители – есть слова истины, которые наполняют сосуды, то есть вас. Итак, разумейте. Душа человека вначале жизни подобна хорошему вину, которое пьянит и благоухает. С годами человека постигают разочарования, хоронятся мечты, теряются великие цели. Вино души становится все хуже. И под конец жизни душа человека, отягченная грехами и злом, которое внутри, превращается в воду. Суть в том, чтобы душу свою до конца дней хорошим вином сохранить. И тогда распорядитель жизни человека, отец его духа, скажет: "Ты хорошее вино доселе сберег". Мое же предназначение – превращать воду душ людских в вино жизни, или иначе – воскрешать мертвых духом, открывать глаза слепым, исцелять больных духом.

И я сказал еще:

– По иному растолкую вам. В вас недостает вина жизни. Я очищу ваши сосуды водой очищения и превращу ее в вино.

Так я начал проповедовать в Палестине, и уверовали в меня ученики мои. После сего пошел я в Капернаум, а со мной матерь моя, и братья мои Иаков, Иосия, Иуда и Симон, и сестры мои Ассия и Лидия, и другие ученики мои.

И пришел я к Капернауму, что был на самом севере Галилейского моря, проповедуя в селеньях истину отца моего, говоря людям о совершенстве телесного и духовного и их гармонии. И был я на берегу моря Галлилейского вблизи Капернаума со своими учениками, и собрался народ, желая услышать мое слово. И когда я увидел двух рыбаков, закидывающих сети в море, я сказал людям: