— Да, ребята, вы хорошо устроились, — сказал худой.

— Кстати, а чем вы были заняты вчера, когда не смогли выйти на дежурство? Вы же понимаете, если у вас нет оправдательного документа, то это получается прогул. А если прогул, то вас автоматически увольняют, просто обязаны уволить. Вы же материальные ценности поставлены охранять, вы же…

Он говорил что-то еще, но Гранцов уже не слушал его, хотя и кивал согласно. Дверь в соседнюю комнату, где обычно ночевали охранники, была приоткрыта. И там на темном паркетном полу Гранцов заметил белые линии мела — он видел только часть рисунка, но ясно было, что это силуэт лежащего человека.

«Раненых мелом не обводят», — подумал он и мысленно перекрестился.

— Так что вы можете сказать по существу? — спросил тот, который сидел на подоконнике у открытого окна.

— По какому существу?

Толстый раздраженно хлопнул ладонью по столу:

— Отвечайте на вопросы, берегите свое время.

— Так разве я против? Спрашивайте, я все скажу! — Вадим Гранцов даже вытянулся, всем своим видом изображая готовность отвечать.

Сидевший на подоконнике спросил:

— Мы тут голову ломаем, кому нужны старые компьютеры? Может, их украли из-за начинки? Какие-нибудь базы данных там хранились интересные?

— Не знаю.

— Знаете, знаете. Вы же целыми ночами сидели за компьютером. Даже утром, когда уже уборщицы приходили.

— Ну, сидел. В игрушки играл. В тетрис. Затягивает это дело, прямо как наркотик, — Гранцов снова постарался улыбнуться. — Да мы все играли, все сторожа. А чтобы базы данных найти, надо пароль знать. Здесь тоже не дураки работают.

— Между прочим, там же паспортные данные целого района, — задумчиво проговорил толстый. — Вся жилплощадь, все пустые квартиры. Ценный материал. Тут вооруженного часового ставить надо было, а не пьяного сторожа. Так почему вас не было на работе, Вадим Андреевич? Как вы допустили прогул?

— Я могу дать вам номер телефона, — обиженно сказал Гранцов. — Позвоните, и вам все расскажут. Где я был, что делал. Прогула никакого не было. Вот он я, на рабочем месте.

— Хватит крутить, — снова заговорил, наконец, пожилой, с землистым лицом, Петренко. — Это ошибочная тактика. Вместо того, чтобы помочь следствию, вы начинаете выкручиваться и оказывать на нас давление. Мы и сами знаем, куда нам звонить. И мы уже позвонили. Кстати, а почему вы не проживаете в своем адресе?

— Это неудобно, — сказал Гранцов.

— Это очень неудобно, — согласился пожилой. — Теперь нам придется задержать вас, а так могли бы отделаться подпиской о невыезде. И документов у вас никаких. По крайней мере, до выяснения личности придется все-таки задержать. А что делать? Сейчас придет машина, и вас отвезут в одно очень неуютное место, очень неудобное. Там очень тесно и душно, и вам придется ждать гораздо больше, чем мы вас сегодня ждали.

— А нельзя как-нибудь по-другому? — спросил Вадим дрогнувшим голосом. — Я же ни в чем не виноват, я же не знаю даже, что тут стряслось…

— У меня есть определенные сомнения в вашей искренности, — сказал пожилой.

Когда Петренко говорил, остальные трое просто замирали, они не могли даже шелохнуться. Как только он делал паузу, они шевелились, чесались, подносили сигарету к губам, — но стоило снова ему открыть рот, как они снова застывали.

Гранцов повернулся к нему и сказал, мучительно заикаясь и облизывая губы:

— Ра… Ра… Разве я что-то скрываю? Разве я прячусь? Разве я в чем-то виноват?

— А вот это и покажет следствие. Невиновен — отпустим. У нас зря не сажают.

— Это мы знаем, — не удержался Вадим.

— Вот вы говорите, что ничего не скрываете. А где вы были вчера во время убийства?

— Так все-таки его убили? — Гранцов опустил голову. — Я еще надеялся, что он выживет. Значит, убили…

— Вот видите? — Пожилой опер обличительно нацелил на него палец. — Вы снова увиливаете от прямого ответа на прямой вопрос.

— Да не увиливаю я. Зачем мне увиливать? И зачем мне убивать своего товарища, об этом вы подумали? — равнодушно ответил Гранцов, обдумывая, как бы поскорее избавиться от докучливых собеседников.

Они от него не отстанут, это ясно. Могут и в самом деле задержать. И кто тогда будет работать в бане?

— Мотивы могут быть самые разные, — вмешался в разговор толстый. — С целью хищения оргтехники. Из хулиганских побуждений. В конце концов, на почве неприязненных взаимоотношений.