— Там же кровь камня есть, Химик? Надо ее на рану присобачить. А ну сядь, давай контейнер снимем…

Он помог мне сесть и стал расстегивать ремешки, но я сказал:

— Так просто на рану нельзя. Нужны тряпки и спирт или хотя бы бензин.

— Где ж я тебе бензин сейчас возьму?

— Раз негде — значит, пошли дальше. Мне получше чуток стало, как полежал, теперь помоги встать.

Озеро осталось далеко позади, когда мы услышали тарахтение. Пригоршня достал нож — единственное наше оружие, не считая артефактов в контейнерах, — и поволок меня под прикрытие растущего неподалеку дерева, но потом остановился.

— Знакомый звук вроде, — сказал я. Он кивнул.

— Ага. Это, кажется… Ну точно!

По полю в нашу сторону двигалась мотоповозка. Я разглядел сидящего за рулем Шрама.

— Идем, — напарник потащил меня вперед. Вскоре знакомый голос зазвенел:

— Новички, ха-ха! Видели Хозяев Зоны? А Тропова, Тропова видели, или он все прячется, никому свое лицо не показывает, истинное имя не говорит? Разбогатели, новички, деньжатами разжились или, может, артефактами?

— Заткнись, — бросил Шрам не оборачиваясь, и Звонарь смолк. Сталкер остановил повозку, кивнул нам. Позади, обняв трехлитровую банку, сидел Илья Львович. Звонарь, облаченный все в те же напоминающие пижаму одежды, гордо восседал на одном бортике с берданкой в руках, с другой стороны пристроился вооруженный автоматом Злой.

— Что с вами, молодой человек? — спросил Илья Львович, когда я, ни слова не говоря, полез в кузов. — На вас лица нет.

— Самогон свой открывайте, — велел я.

— Закуски не успел захватить, даже огурчиков…

— Я пить не хочу, для артефактов надо. Тряпки есть какие-то? Нет… Открывайте, открывайте банку, Илья Львович! Звонарь, а ты рубаху снимай, быстро!

Между нашими ногами лежали два «калаша», «узи», три пистолета и порванный рюкзак, в котором виднелись рожки и обоймы. Их там было не слишком много, но все же…

Радостно болтающий Звонарь без всяких возражений снял рубаху с непомерно длинными рукавами. Я положил контейнеры возле рюкзака и с помощью Ильи Львовича стал сооружать повязку, краем уха слушая разговор.

— Что-то не вижу я компьютера у вас, — сказал Злой. — Добыли топ-топ этот? А пацан где, америкос?

Никита, усевшись на край кузова, ответил:

— Его бюреры украли. Не Блейка, а лэптоп. Химик с Блейком к ним в деревню пошли, там у них, оказывается, целая деревня на склоне. Тут как раз я подгреб, мы обвал устроили, бюреров завалило…

— Вместе с топ-топом?

— Лэптопом, Злой. Нет, не вместе с ним. Его Блейк успел вытащить оттуда.

— Ну так где америкос?

— У америкосов, — сказал Пригоршня.

Сталкер уставился на него, Шрам обернулся, внезапно заинтересовавшись.

— Чего?

— Злой, пацан нас кинул. Взял ноутбук и к военным побежал. Поехал, вернее. Мы когда спустились — ни телеги, ни коня, ни пацана. Он в Марьяну твою втюрился, ты хоть это видел? Мы с Химиком думаем: решил с Пирсняком поторговаться. Ну и…

Шрам вдруг завел мотор. Кузов качнулся, когда он вывернул руль, Никита чуть не сверзился с бортика, а Звонарь таки упал, но не наружу — внутрь, ударившись затылком о рюкзак, захныкал.

— Ты сдурел?!
– заорал Никита на Шрама. — Куда попер, эй!

— Не трынди, малый, — перебил его старый сталкер. — Шрам правильно попер, куда надо.

— А куда надо? — спросил я.

— На север. Мы когда в сарае том сидели — военные вдруг появились, всем кагалом. Мотоциклы, грузовички их, джипы… Ехали строем длинным, растянувшись, будто Долину прочесывали. Над ними вертолет сначала покружил, а потом улетел куда-то. Мы со Шрамом на сеновал залезли, оттуда глядели. Еще немного — и они бы до сарая добрались, но тут вдруг телега показалась. Далеко, поэтому мы не поняли, что в ней пацан этот. Она подъехала к мотоциклу, на котором Пирсняк любит разъезжать. Остановились, стали базарить о чем-то. С сеновала видно было, что в телеге только один человек, но кто — не разобрать. Долго они там чем-то заняты были, а потом вдруг все развернулись — и на север, причем быстро так… Строй сломался, толпой туда ломанулись. Понял, малец?

Никита обернулся, вопросительно посмотрел на меня. Я к тому времени сидел, привалившись к бортику, весь обмотанный повязками, оторванными от рубахи Звонаря. К телу были прижаты заживляющие артефакты — две крови камня и ломоть мяса.

— На севере, между двух скал, озерцо со свайными домиками, — сказал я.

После этих слов все, кроме Шрама, уставились на меня.

— Какое еще озерцо, Химик? — удивился Злой. — Какие домики? У нас тут два только озера, одно в западной части, с водопадом, другое — в восточной, от которого вы пришли. А на севере пустошь каменистая, больше ничего нет.

Я пожал плечами — несмотря на артефакт, левое после этого пронзила боль, и я решил, что больше делать так не буду.

— Значит, теперь есть. Мы с вертолета заметили, когда летали. Когда вы в последний раз ту пустошь видели?

— Это к охотникам. Шрам, когда? Тот ответил, не оборачиваясь:

— Там дичи мало, потому давно не ходили. Много месяцев.

— Ну вот, значит, с тех пор поменялось там все, после какого-нибудь выброса, — заключил Никита.

Шрам не жалел повозку: она подпрыгивала на ухабах, тряслась, скрипела — и мчалась вперед с приличной скоростью.