Сергей, едва успев показать батюшке большой палец, рванул из колчана очередной болт, как с треском выбивая из оконного проема остатки рамы, прямо на спину священнику сиганул еще один кровосос, а за спиной пронзительно завизжала Ольга. Вслед за этим раздались два пистолетных выстрела подряд.

Баринов швырнул ставший бесполезным арбалет в вампира, атаковавшего настоятеля, и попытался развернуться, чтобы помочь девушке, но не успел. Стальные пальцы вцепились в плечи, пытаясь опрокинуть навзничь, а по металлу ошейника мерзко скрежетнуло.

Опер, резко присев, изо всех сил оттолкнулся ногами. Кувырнулся назад через противника, одновременно изловчившись, выдернул из петли на поясе заточенную деревяшку. Оказавшись сверху, с размаху всадил ее в оскаленную пасть бывшего сослуживца, одного из лейтенантов, привезенных Коркиным его задерживать. Это открытие совсем не ошеломило Баринова, а скорее всколыхнуло в глубине души чувство злорадного удовлетворения. Наглый бугай никогда не нравился Сергею и сейчас получил по заслугам.

Тем временем крошечная кухня, казалось, распухла от грохота борьбы, треска сокрушаемой мебели, топота множества ног. «А-а-а!!! С-с-суки!!!» – разъяренным медведем ревел настоятель, направо и налево молотя кулаками. А Сергей, пытаясь уловить в адской какофонии голос Ольги, рванулся к выходу, сметая с дороги яростно шипящую тварь, в прыжке доставая ногой еще одну, и в эту секунду отключаясь прямо на лету. Его сознание угасло, словно слабый огонек свечи, потушенный ураганным ветром.

…Очнулся Баринов от холода и разрывающей череп тошнотворной боли. Попытался разлепить склеенные ресницы, но первая попытка не удалась, как, впрочем, и вторая. Тяжело ворочая отказывающимися соображать мозгами, он пытался уяснить, где находится и что с ним произошло?

Когда отхлынула первая волна непереносимой боли, оставляя после себя бухающие толчки крови в ушах, Сергей вдруг вспомнил все сразу. На мысленном экране полыхнула картинка, как он рвется сквозь шипящую и рычащую ораву туда, где оставил Ольгу, но на этом воспоминания обрывались.

Баринов несмело пошевелился, царапнув обнаженную кожу спины о шершавую кору. Переступил босыми ногами по колючей опавшей хвое и с тоской ощутил, как в желудке растет знакомый ледяной ком.

«Только не это… За что?.. Почему я?» – метались в голове обрывки панических мыслей. Слишком свежа оказалась память о том наваждении, с которого все началось. Сергей рванулся и с ужасом осознал, что накрепко прикручен веревкой к дереву. Только поэтому, будучи без чувств, он оставался в вертикальном положении.

Холодный пот, обильно выступивший из пор кожи, ручейками катясь по лбу и щекам, наконец растворил запекшуюся корку крови, и опер сумел приподнять веки. Его привязали на самом краю большой поляны. В прозрачном предутреннем тумане на полегшей, седой от росы траве угадывался десяток темных фигур, образующих неплотный круг.

В центре глыбой непроницаемого мрака возвышался широкоплечий великан в длинном черном плаще с надвинутым на лицо капюшоном, из-под которого свисали неухоженные сивые космы. Почему-то только его одного Баринов видел очень резко, тогда как остальные плыли и двоились.

И еще Сергей отчетливо слышал черного, как тот негромко бормочет на незнакомом языке. Голос постепенно становился все громче, наливался угнетающей силой, сдвигаясь в спектр низких частот. И вдруг тяжелым басом, на чистейшем русском языке он раздраженно спросил:

– Сколько еще мне ждать собаку? Скоро утро, а ритуал так и не закончен.

– Они уже рядом, господин, – ответила женщина. – Только заклинаю, не трогай мальчика! Хватит крови! Он не сделал тебе ничего плохого!

– Я вижу, в прошлой жизни ты была неравнодушна к нему, – насмешливо пророкотал гигант. – В тебе еще слишком много от смертной… Забудь. Скоро ты окончательно убедишься, что он – недостойная внимания пыль. – Черный исполин развернулся, резко взмахнув полами плаща, и широко зашагал к противоположному краю поляны, а остальные гуськом потянулись следом.

«Эх, Мариночка… Спасибо тебе за заботу, милый мой следователь! – Теперь Сергей легко узнал голос. – Кабы знать раньше… А теперь у меня есть Оля… Оля? – Баринов дернулся, как от электрического разряда. – Где она? Что эти твари с ней сотворили?»

В отличие от наваждения наяву Сергей мог вертеть головой свободно, чем не преминул тут же воспользоваться. Он не ожидал увидеть ничего хорошего и не обманулся в предчувствиях. На соседних деревьях обвисли три опутанных веревками тела. В ближайшем опер по окровавленной бороде и клочьям камуфляжа с оборвавшимся сердцем опознал священника. Похоже, святого отца драла клыками вся свора, не оставив на нем ни одного живого места.

Сглотнув горький ком, Сергей заставил себя отвести взгляд от останков настоятеля – а в том, что тот мертв, не было никаких сомнений – и посмотреть на распятых по соседству. Два знакомых инспектора дорожно-патрульной службы с обглоданными до костей шеями безжизненно таращились в пустоту.

«И этих тоже достали… Вот уж точно – от судьбы не уйдешь… Знать, скоро и мой черед. Обидно, до майора всего-то месяц не дотянул. Подругу жизни наконец нашел. А теперь что, все? Вот так запросто падаль ходячая сожрет заживо?» – проносились в его голове мысли.