– Эх, учишь вас, учишь, – заворчал старик, прислонив трость к крылу и суетливо роясь в карманах пиджака. Выудив откуда-то из-за пазухи крошечный пузырек, протянул его монаху: – Ну-ка на, быстренько глотай.

Тот попытался возразить:

– Не мне… ему, – он приподнял ладонь с оттопыренным большим пальцем, указывающим за спину, – помощь требуется. Я сам… как-нибудь…

– Глотай, говорю! – прикрикнул на него пожилой эскулап. – Великий специалист, понимаешь… Учить меня вздумал, – хмыкнул он, пристально наблюдая, как Олег опрокидывает в себя содержимое пузырька. – А теперь посиди немного, я пока на второго гляну.

Неловко повернувшись, он споткнулся о собственную трость, которая загремела по растрескавшемуся асфальту. Не обращая на нее внимания, кряхтя, сдвинул дверь в основной салон. Затем, неуклюже зацепившись руками за края дверного проема, при помощи Алексея кое-как забрался внутрь.

Беспомощный Роман раскинулся на заднем диване, его голова лежала на коленях матери. Вика, пристроившаяся на краешке бокового сиденья, придерживала его лодыжки. Участковый жался в стороне, стараясь не путаться под ногами.

Старик на секунду замер, ладонями поочередно оглаживая бороду, потом осторожно, двумя пальцами за запястье взял травмированную руку продолжающего пребывать в беспамятстве парня. Незряче уставившись в потолок, сосчитал пульс. Потом свободной ладонью медленно провел над раной, прислушиваясь к внутренним ощущениям, и задумчиво пробормотал под нос:

– Занятно, занятно, – а когда опустил взгляд, то наткнулся на полные безысходной тоски глаза Ольги. Бережно опустил руку Романа на рубчатую ткань и коротко поклонился: – Покорнейше прошу прощения. Совсем забыл представиться – отец Матвей. В миру – Матвей Поликарпович Фролов… А у молодого человека действительно есть шанс, есть. Вы уж не вините старого за откровенность, но это меня немало удивляет… Тем не менее за его спасение можно и должно побороться. Посему давайте-ка, не теряя время даром, перенесем больного в более подобающее помещение. Справитесь или на помощь кликнуть?

– Справимся, – подал голос Алексей, ненавязчиво протискиваясь в узком проходе мимо батюшки и подхватывая приятеля на руки. – Куда нести-то?

– Раз так, – собирая глубокими морщинами кожу на лбу, приподнял брови священник, – давайте-ка за мной…

После короткого перехода по мощеному двору и долгого плутания по запутанным внутренним переходам отец Матвей привел их в просторный, с деревянными диванами вдоль стен и пальмами между ними холл, куда выходили три белые двери с нарисованными на них алыми крестами. Он распахнул ближнюю и обернулся к участковому:

– На кушеточку, на кушеточку клади. А сами на диванчике посидите. За вами сейчас подойдут.

Вымотанные до последнего предела Ольга с Викой без лишних вопросов воспользовались предложением. Скоро к ним присоединился Алексей, оставивший Романа в медицинском боксе на попечение отца Матвея.

Так они и сидели молча, пока в холле не появился Олег. Выглядел монах не лучшим образом, но уже, во всяком случае, передвигался без посторонней помощи. Он тоже присел на свободный диван и, переведя дух, негромко заговорил:

– Сейчас минутку отдышусь и провожу вас на ужин. Потом разместимся на ночлег, а завтра, по старому, доброму правилу «утро вечера мудренее» решим, как действовать дальше… Договорились?

Ольга с Алексеем, которым все равно деваться было некуда, соглашаясь, кивнули. Вика же сначала отрицательно замотала головой, потом подала голос:

– Я – домой. Только мне звякнуть нужно, а мобильник товокнулся. Поможешь горю?

Олег ненадолго задумался, затем бросил:

– Хорошо.

Тяжело, с отчетливым стоном поднялся, махнул девушке рукой, приглашая за собой, и успокоил остальных:

– Мы быстро.

Уронивший голову на грудь участковый приоткрыл один глаз и насмешливо заметил:

– Можете не торопиться. До утра понедельника мы совершенно свободны.

– Учту. – Монах дернул уголком губ, изображая улыбку, и обернулся к Вике: – Ну пошли, что ли?..

Когда персональный «БМВ» вице-губернатора, примчавшийся сразу же после звонка, увез наотрез отказавшуюся от ужина девушку, а Ольга с Алексеем, без аппетита поковыряв скромную еду, разбрелись по комнатам, Олег вернулся в медицинский отсек. Без стука приоткрыв дверь, он застыл на пороге и долго ждал, пока стоящий на коленях перед большой иконой на стене наставник закончит молитву.

Переодетый в чистое белое белье Роман лежал поверх одеяла. Несмотря на закрытые глаза, теперь он выглядел скорее спящим, чем находящимся в беспамятстве. И даже слегка побледнела мертвенная синева на обнаженной изувеченной руке.

Закончив молиться, старик с трудом поднялся, опираясь ладонями на табуретку. Кроме нее, деревянного лежака и простенькой тумбочки в узеньком боксе больше никакой мебели не было. Стряхнув несуществующие пылинки с брюк на коленях, проскрипел, подманивая пальцем: