Бойкая девчонка

Аннотация

  Финн Хокинс — бойкая деревенская девчонка, не привыкшая обращать внимание на запачканные грязью ботинки или солому в волосах. Когда ферму «Жимолость», где она родилась и выросла, приобрел известный лондонский финансист Тай Алладайк, над головой девушки сгустились тучи. Новый хозяин имения возненавидел Финн из-за ее вероломной родственницы, разбившей сердце его брату, и велел убираться прочь. Тай был уверен, что Финн пакует чемоданы, готовясь к отъезду, но, как оказалось, она не намерена сдаваться без борьбы.

 

Глава 1 Финн старалась воспринимать события последних месяцев оптимистически, но у нее никак не получалось. Она рассеянно смотрела в окно своей квартиры, расположенной прямо над конюшней, и не замечала, что Джералдина Уолтон, новая хозяйка школы верховой езды, которая умудряется выглядеть элегантной даже в джинсах и футболке, уже начала раздавать распоряжения на день. Финн сама встала сегодня рано, и уже успела навестить свою старую кобылу, Руби. Девушка отошла от окна, продолжая вспоминать подробности вчерашнего разговора с ветеринаром Китом Певериллом. Кит был человеком деликатным, но это качество ничуть не смягчало тяжести его заключения о том, что Руби не протянет до следующего года. Был уже конец апреля. Несмотря на потрясение, которое Финн пережила от этой вести, она ответила твердым отказом на предложение Кита умертвить кобылу. Затем, взяв себя в руки, она спросила: — Руби ведь не больно, правда? Я знаю, что время от времени ты делаешь ей укол обезболивающего, но... — Лекарство помогает ей почти не чувствовать боли, — ответил Кит, а Финн ничего другого знать и не требовалось. Она поблагодарила ветеринара за визит и еще некоторое время провела с лошадью. Руби была ее лучшим другом с тех пор, как папа спас лошадь от дурного обращения бывших хозяев, и привез домой тринадцать лет назад. Несмотря на то, что ферма «Жимолость» была довольно большой, они не могли позволить себе держать там лошадь в качестве домашнего животного. Мать Финн, тогда уже главная кормилица семьи, впала в ярость. Финн пришлось долго ее упрашивать. — Тебе придется каждый день кормить и поить ее, — строго выговаривала ей тогда мать, — и убирать за ней. Эварт Хокинс, поняв, что они с дочерью победили, нежно поцеловал жену, и заговорщически улыбнулся Финн. Тогда ей исполнилось десять лет, и жизнь была прекрасна. Она родилась и жила на ферме, у нее были лучшие в мире родители. Отец полюбил ее с самого рождения. После родов мама долго болела, и о малышке заботился отец. В то время они жили в одном из коттеджей на ферме, а в главный дом перебрались только после смерти дедушки и бабушки Хокинс. Отец Финн не интересовался сельским хозяйством, и все свое время посвящал обожаемой дочери. Именно он отправился регистрировать малютку, получив от жены строгий наказ, назвать дочь Элизабет Мод в честь бабушки по материнской линии. Эварт никогда не ладил с тещей и поступил по-своему. Дома ему пришлось объясняться с разгневанной женой. — Как ты ее назвал? — бушевала Эстер. — Успокойся, любовь моя, — ответил он. — У ребенка такая заурядная фамилия, пусть хоть имя будет красивым. Я не хочу, чтобы мою дочурку звали Лиззи Хокинс, вот я и назвал ее Дельфиной. — И, чтобы задобрить разгневанную жену, добавил: — Надеюсь, малютка Финн унаследует твои великолепные синие глаза, напоминающие цветок дельфиниум. — Эварт Хокинс, да ты в своем уме? — воскликнула она, все еще не желая мириться. — И я принес тебе капусты, — победно изрек он. Он сказал «принес», а не «купил», из чего Эстер заключила, что муж попросту украл кочан с чьего-нибудь огорода. — Эварт Хокинс! — повторила она, но уже с улыбкой на лице. Говорят, противоположности притягиваются. Именно этим можно объяснить, что Эстер Рейнсворт из семьи рабочих и Эварт Хокинс, мечтатель, талантливый пианист и несостоявшийся инженер, полюбили друг друга с первого взгляда. Несколько лет они были безгранично счастливы. Дедушка Хокинс арендовал ферму, и после его смерти право аренды перешло к отцу Финн. Молодая семья испытывала финансовые трудности, и Эстер приняла решение найти работу, оставив мужа заниматься сельским хозяйством. Но в отличие от своего трудолюбивого отца Эварт не видел смысла в денном и нощном возделывании сельскохозяйственных культур, которые может легко погубить непогода. У него были дела поважнее: научить свою дочь рисовать, ловить рыбу, играть на фортепиано, плавать. Плавать и нырять Финн научилась в заброшенном пруду в имении Бродлендс, хозяину которого, мистеру Колдикотту, принадлежали также фермы «Жимолость» и «Тис». Строго говоря, пруд не был предназначен для купания, но мистер Колдикотт закрывал на это глаза, так как Эварт частенько играл для него на фортепиано. Если они забывали купальный костюм, папа позволял Финн плавать в нижнем белье, а потом стоически переносил гневные тирады своей жены, случись ей об этом узнать. В имении Бродлендс был водоем, в котором разводили форель. Рыбачить там запрещали, но отец считал это неправильным, и они рыбачили. Финн научилась забрасывать удочку, хотя не могла смириться с тем, что рыбу нужно убивать, поэтому они всегда отпускали пойманных рыб. На обратном пути они иногда заглядывали в паб, чтобы Эварт пообщался с друзьями. Он покупал девочке лимонад, а себе пива и разрешал ей сделать глоточек. Вкус пива Финн не нравился, но она всегда утверждала обратное. Вспоминая отца, Финн глубоко вздохнула. Не в первый раз пыталась она понять, когда закончилась их идиллия. Когда старый мистер Колдикотт решил продать свое имение, а Тай Алладайк решил купить его, став, таким образом, их новым арендодателем? Или... Финн не желала признаваться себе, что все началось гораздо раньше. Ее прекрасные голубые глаза затуманились, как только она мысленно перенеслась на пять-шесть лет назад. Она тогда вернулась с конной прогулки, поставила Руби в стойло, вбежала в кухню и стала свидетелем неприятной сцены — ее родители ругались. Она хотела было уйти, чтобы не принимать ничью сторону, но мама отвела взгляд от Эварта — главной причины ее гнева — и обратилась к дочери: — Тебя это тоже касается, Финн. Мы остались без гроша. Я тружусь из последних сил. Эстер работала помощником адвоката в Глостере. — Мама, я найду работу, — ответила девушка, — я... — Конечно, но сначала тебе нужно получить приличное образование. Я договорилась о собеседовании в школе секретарей на завтра. — Ей там не понравится, — вмешался Эварт. — Большинству из нас, — саркастически заметила Эстер, — приходится заниматься тем, что нам не по душе! Либо Финн идет учиться, либо я отдаю вашу лошадь кому-либо, кто может себе позволить ее кормить, лечить и подковывать, — безапелляционно заявила она. — Я продам что-нибудь, — решил Эварт. Ему была ненавистна мысль, что дочь — лучший его приятель — не будет больше проводить с ним много времени. Он неплохо разбирался в механике, и фермерский двор был завален случайными предметами, которые он мог бы починить и продать. Терпение Эстер лопнуло. — Эварт, пора уже повзрослеть! — резко сказала она. В этом и заключалась проблема. Отец был не способен повзрослеть. Слезы застилали глаза Финн. Именно ребячество привело ее пятидесятичетырехлетнего отца к гибели. Но девушке не хотелось возвращаться к событиям семимесячной давности. Она слишком много выстрадала с тех пор. Финн заставила себя вспомнить счастливые моменты своей жизни. Все они были связаны с фермой. Проводя долгие часы в школе секретарей вдали от дома, она не испытывала радости, ведь на учебу согласилась ради матери и ради своего будущего. Позже она получила должность личного секретаря в бухгалтерской фирме. Каждый вечер, едва оказавшись дома, она бежала навестить Руби и повидаться с отцом. В Глостер, девушку отвозила мать. Когда она стала задерживаться в офисе допоздна, отец предложил купить Финн машину. Эстер согласилась, настояв лишь на том, что выбирать будет сама. Она и мысли не допускала, чтобы ее дочь разъезжала в грохочущей, консервной банке, которую мог бы купить Эварт. Финн догадывалась, что родители ее матери частенько помогали им деньгами, и покупка машины не стала исключением. Ее мир рухнул несколько месяцев спустя, когда Эстер объявила, что уходит из семьи. Финн была настолько шокирована этим известием, что не сразу поняла смысл сказанных слов. — Что значит — у тебя появился другой мужчина? — с трудом выговорила она. — Клайв. Его зовут Клайв. — А как же папа? — Мы все обговорили с твоим отцом. Наши отношения уже не те, что были прежде. Я подам на развод, как только все утрясется. Финн замечала, что в последнее время ее мать чаще обычного раздражалась из-за отца, но чтобы дело дошло до развода?! — Я не передумаю, Финн. Я устала от постоянной борьбы за существование. Твой отец живет в воздушном замке, и... — Она запнулась, посмотрев в лицо дочери, и продолжила: — Я не буду оскорблять Эварта, знаю, как ты ему предана. Просто постарайся понять, Финн. Я еще молода и могу начать жизнь с чистого листа. Лучшую жизнь. — И этот Клайв — часть твоей новой лучшей жизни? — Да. Когда-нибудь я выйду за него замуж, но мы не торопимся с этим. — Ты просто хочешь стать свободной? — Вот именно! Теперь ты работаешь, получаешь жалованье, хотя я не удивлюсь, если отец захочет, чтобы ты с ним поделилась. — Эстер посмотрела на дочь и добавила: — Я нашла небольшую квартирку в Глостере, вот адрес. Я ухожу от твоего отца, милая, но не от тебя. Ты можешь переехать ко мне, когда захочешь. Финн никогда не помышляла о том, чтобы бросить отца. Ее дом был здесь, на ферме, с ним и Руби. Именно тогда и закончилась их счастливая жизнь. Вскоре заболела Руби, и Эварт ухаживал за ней, пока Финн не приезжала вечером с работы. Счета от ветеринара росли как снежный ком, но старый мистер Дьюк не требовал платы немедленно, позволяя Финн платить, когда имелись средства. Девушка постоянно была занята. Она и не представляла, сколько всего делала ее мать, когда жила с ними. Финн, конечно, помогала, если ее просили, но теперь заботы полностью легли на ее плечи. Шло время. Финн познакомилась с Клайвом Гилламом, и, как ни странно, он ей понравился. Спустя пару лет она присутствовала на их с мамой свадьбе. Эварт очень боялся, что Финн переедет жить к матери, но она убедила его, что ее дом здесь, с ним и Руби. Как оказалось, эта свадьба стала лишь первым звеном в цепи больших перемен. Мистер Колдикотт решил продать свое имение Бродлендс и переехать в места с более теплым климатом. Не успели они и глазом моргнуть, как фермы «Жимолость» и «Тис», а также ряд других построек перешли к новым владельцам — братьям-холостякам Алладайк, а в хозяйском доме Бродлендс-Холл появилась команда строителей и архитекторов, которые переделывали все на современный лад. Финн видела братьев однажды, когда ее лошадь паслась на землях имения. Мимо прошли двое мужчин, погруженные в беседу. Тот, что повыше, темноволосый, должно быть, и был Тайрелл Алладайк, о котором она слышала. Он держался и говорил так уверенно, что у девушки не осталось сомнений — то был новый хозяин Бродлендса. Ходили слухи, что это крупный финансист, который большую часть времени проводит либо в Лондоне, либо за границей. Он собирался жить в имении, когда позволят дела, а его младший брат Эшли поселится здесь, чтобы следить за ходом строительных работ и управлять владениями. Молва гласила также, что миссис Старки, экономка прежнего владельца Бродлендса, будет работать у новых хозяев, присматривая за Эшли, у которого были проблемы со здоровьем. Но Финн знала, что не всем слухам можно верить. Братья Алладайк нанесли визит на ферму «Жимолость», когда Финн была на работе. — Кажется, над нами установят надзор, — весело прокомментировал Эварт. За последний год многое изменилось. Начать с того, что старый мистер Дьюк решил оставить ветеринарную практику. К счастью, девушка полностью с ним расплатилась за лечение Руби. Однако ее очень беспокоило, будет ли его преемник столь же великодушным, чтобы позволить ей платить в рассрочку. Руби была уже очень стара, и не проходило и пары месяцев, чтобы ей не требовалось то или иное лечение. Кит Певерилл, новый ветеринар, высокий светловолосый мужчина лет тридцати, оказался, к счастью, таким же добрым и понимающим, как и его предшественник. Финн уже два раза прибегала к его услугам. Однажды, прибираясь в доме, девушка нашла письмо, отправленное из имения Бродлендс. Скорее это было официальное уведомление, гласившее, что им следует немедленно заплатить за аренду фермы и привести ее в должный вид. В противном случае дело будет передано в суд. Финн понятия не имела, что отец не платит ренту. Едва переступая подгибающимися от волнения ногами, отправилась разыскивать Эварта. Отец самозабвенно чинил старый помятый квадроцикл, который он откопал неизвестно где, и все прочие дела его не интересовали. — Не обращай внимания, — отмахнулся он. — Стоило бумагу марать! За ужином Финн снова заговорила о письме. — Знаешь, цветочек, ты все больше становишься похожей на маму, — с улыбкой заметил Эварт. Девушка не дала сбить себя с толку, понимая, что хотя бы один из них должен быть практичным. — Что мы будем делать, если нас отсюда вышвырнут? Что станет с Руби? — До этого не дойдет, — убеждал отец, — просто новый хозяин показывает зубки. — Но письмо подписано Эшли Алладайком! — Написал-то его Эшли, но наверняка по приказу своего старшего братца. Тайрелл Алладайк. Его образ прочно запечатлелся в сознании Финн, в то время как младшего брата она едва могла припомнить. — Это столичная манера ведения дел, — уверенно продолжал Эварт. — Все-то им надо тщательно записать и разложить по папкам, на случай судебного разбирательства. — При этих словах Финн побледнела, и отец поспешил успокоить ее: — Но до этого дело не дойдет. Многие поколения Хокинсов жили на ферме «Жимолость», и никто не выгонит нас с этих земель, обещаю тебе. К несчастью, за тем письмом последовало другое, отправленное из адвокатской конторы в Лондоне, уведомлявшее их о необходимости освободить ферму до сентября. И Финн впервые в жизни испытала чувство ненависти к человеку, который мог так с ними поступить. Она каждую минуту с ужасом ожидала прихода судебных приставов, а ее отец по-прежнему оставался невозмутим. В сентябре ее страх перед судебными приставами и возможным выселением отошел на второй план. Серьезно захворала Руби. Девушка забросила работу и самозабвенно ухаживала за кобылой, пока та не поправилась. Возвратившись в контору, Финн не смогла солгать боссу об истинной причине своего отсутствия и услышала в ответ, что дела фирмы идут на спад, и ожидается сокращение штата. — Пойду собирать вещи, — вздохнула Финн. — Вам не нужно уходить прямо сейчас, доработайте до конца месяца, — милостиво разрешил начальник. Финн обрадовалась такой возможности, потому что очень нуждалась в деньгах, но до конца месяца она так и не доработала. Скоро ее привычный мир рухнул. Эварт, лихо гоняя по полям на отремонтированном квадроцикле, перевернулся. Случилось самое худшее. Он скончался до того, как Финн примчалась в больницу. Похороны организовала Эстер. Финн и не подозревала, что у Эварта было столько друзей и родственников. Тетушки и дядюшки, о существовании которых девушка знала лишь понаслышке, прибыли выразить соболезнования. Даже кузина Линн — седьмая вода на киселе — приехала со своими родителями. На похороны пришел и Эшли Алладайк. Финн не была расположена к молодому человеку, но не хотела принижать значимости события вспышкой гнева — в конце концов, это ведь Тайрелл хотел вышвырнуть их с фермы, поэтому сдержанно поприветствовала Эшли и поблагодарила его за визит. Линн, высокая хорошенькая темноволосая девушка с оценивающим взглядом, тут же заинтересовалась светловолосым незнакомцем в дорогом костюме. — Кто это? — спросила она, кивая в сторону Эшли, когда тог отошел переговорить с Нестой и Ноем Джарвис, арендаторами фермы «Тис». — Эшли Алладайк, — ответила Финн, подозревая, что разговор на этом не закончен. — Он живет поблизости? — В Бродлендс-Холле. — Это такой огромный дом, который мы проезжали по дороге сюда? Не успела Финн и глазом моргнуть, как ее кузина полностью завладела вниманием Эшли Алладайка. В последующие дни Финн разбиралась с делами, накопившимися после смерти отца. Мама хотела чтобы она переехала к ней и Клайву, в Глостер, но Финн эта идея совсем не нравилась. К тому же у нее была Руби, о которой приходилось заботиться. Линн часто приезжала навестить кузину, как она говорила, чтобы та не чувствовала себя одинокой, но на самом деле большую часть времени проводила с Эшем Алладайком. Несколько раз молодой человек подвозил Линн до фермы, и для Финн было совершенно очевидно, что он очень увлечен ее кузиной. До Финн дошли деревенские слухи о том, что Эшли тяжело болел и теперь поправляется, и она очень надеялась, что кузина не навредит каким-либо образом молодому человеку. По давней договоренности Линн встречала Рождество в Швейцарии, и Эшли тоже туда отправился. Финн слышала, что его брат нанесет в имение один из своих редких визитов, но, к счастью, самой с ним встретиться ей не придется. Она уже погасила задолженность по аренде, без сожаления продав свою машину, потому что, после того как лишилась работы, ей некуда стало ездить. Когда девушка расплатилась с прочими долгами, включая и услуги ветеринара, у нее почти не осталось денег. Финн понимала, что нужно немедленно найти работу с приличным жалованьем. Во время очередного визита, Линн осталась ночевать в Бродлендс-Холле и не преминула сообщить кузине по телефону, что дело идет к предложению руки и сердца. На следующее утро автомобиль Линн резко затормозил посреди фермерского двора. Разъяренная девушка резко хлопнула дверцей и, не поздоровавшись, накинулась на Финн с расспросами: — Почему ты не сказала мне, что Эшли Алладайк не хозяин Бродлендс-Холла? — Я думала, тебе это известно, — защищалась Финн. — Я же говорила тебе, что у Эша есть брат. — Да, говорила! — взвилась Линн. — И Эш тоже говорил. Но ни один из вас не упомянул, что Эш — младший из братьев и у него нет ни гроша за душой! — Так ты познакомилась с Таем Алладайком? — предположила Финн. — Нет, к сожалению! Он вечно где-то пропадает и, возможно, еще долго здесь не появится, — зло проговорила Линн. — Эта самодовольная экономка сообщила мне, что Эш всего-навсего управляющий имением! Можешь себе представить? Я уже видела себя хозяйкой Бродлендс-Холла! И тут эта выскочка заявляет, что больше чем на коттедж в имении я рассчитывать не могу. Представляешь? Это мы еще посмотрим! Финн сомневалась, чтобы миссис Старки сказала нечто подобное, но она понимала также и то, что Эшли больше не представляет для ее кузины интереса. — Заходи в дом, я приготовлю кофе, — предложила она Линн. — Я зайду, но только затем, чтобы собрать вещи. — Ты что, уезжаешь? — Ноги моей больше не будет в Бишеп-Торнби! — А как же Эш? — А что Эш? Я мило сообщила ему, что не создана для деревенской жизни. Если он не понял намека, то скажи ему при встрече, что так я попрощалась. После отъезда Линн на ферме «Жимолость» воцарилась тишина. Часто звонила только Эстер, чтобы убедиться, что с дочерью все в порядке. В остальное время единственной собеседницей Финн была Руби. Девушка понимала, что не сможет долго оставаться на ферме. Она ломала голову над тем, что ей делать. О себе самой она не беспокоилась, но существовала еще Руби! Однажды Финн решила прогуляться до местной школы верховой езды, владелицей которой была Пегги Эдмондс. Невероятно, однако, Пегги не только согласилась приютить кобылу, но и предложила Финн работу! Пегги страдала от артрита и уже около года пыталась найти покупателя для школы верховой езды, которая постепенно приходила в упадок, но никто не интересовался этим предложением. Иногда боли были настолько сильны, что Пегги едва могла встать с постели, а на конюшне требовались рабочие руки. Финн с радостью согласилась работать за мизерную плату, которую могла предложить Пегги. Девушка была счастлива, что у Руби есть отдельное стойло. Саму Финн поселили в крошечной квартирке, располагавшейся как раз над конюшней. Финн попросила старинного друга ее отца, Микки Йейтса, известного в деревне мастера на все руки, помочь ей освободить фермерский дом от мебели. Ей было жаль расставаться со старинным отцовским фортепиано, но в ее новом жилице не нашлось для него места. Финн переехала в конце января. Она отнесла ключ от фермерского домика в Бродлендс-Холле и была очень обрадована, что не застала Эшли Алладайка. Ей было бы неловко встречаться с молодым человеком после того, как Линн его бросила. Радость Финн по поводу того, что у них с Руби есть крыша над головой, длилась недолго. В марте Пегги нашла-таки покупателя для школы, и покупатель этот хотел немедленно вступить в права владения. — Я попрошу ее оставить вас с Руби, — пообещала Пегги. Личное знакомство с новой хозяйкой, Джералдиной Уолтон, лишило Финн всякой надежды. Джералдина хотела отремонтировать школу верховой езды, поэтому Финн следовало как можно скорее освободить квартиру, чтобы в ней поселились строители. Был конец апреля, солнечные лучи, проникавшие в окно квартиры, отвлекли Финн от грустных мыслей. Ей давно следовало начать упаковывать вещи к отъезду, но тут взгляд упал на фотоаппарат, который мать привезла в прошлое воскресенье, когда навещала ее. Когда-то Эшли одолжил этот фотоаппарат Линн и теперь, все еще питая нежные чувства к девушке, использовал его как предлог, чтобы постоянно звонить Линн. Финн предпочла бы, чтобы кузина сама вернула его владельцу, а не перекладывала эту неприятную обязанность на ее плечи. Но что теперь поделаешь? Финн решила, что Руби не повредит небольшая прогулка. Взяв кобылу под уздцы, девушка повела ее в имение коротким путем через рощицу. Вскоре за деревьями показались массивные стены Бродлендс-Холла. Финн малодушно надеялась, что дома снова будет только экономка — миссис Старки. Она не представляла что скажет, если дверь откроет сам Эшли. Линн, конечно, очень подлая особа, но все же она ее сестра, и негоже говорить нелицеприятные вещи о членах семьи. Финн позвонила, и вскоре за массивной дубовой дверью раздались шаги. Она приготовилась улыбнуться, но улыбка погасла на губах, когда она увидела человека, открывшего дверь. Это была не миссис Старки, даже не Эшли. У Эша были светлые волосы, а человек, стоявший перед ней, был черноволосым и высоким, лет тридцати пяти, и на лице его застыло неприветливое выражение. Финн отлично знала, кто перед ней, — ей не удалось бы забыть это лицо, даже если бы она очень хотела. Именно этот человек послал ее отцу уведомление о выселении с фермы, где жили многие поколения семьи Хокинс. Хмурым взглядом он окинул стройную фигурку своей гостьи, которая в одной руке держала поводья, а в другой — фотоаппарат, и рявкнул: — Кто ты такая? — Меня зовут Финн Хокинс, — ответила она. Его глаза сузились. — Что тебе нужно на моей земле, Хокинс? — Финн взбесил тон, которым он это произнес. — А вы кто такой? — дерзко воскликнула она. На несколько долгих секунд воцарилось молчание. Девушка решила было, что он и не собирается отвечать, но тут прозвучала фраза: — Тайрелл Алладайк. Так что тебе здесь понадобилось? — От вас — ничего, мистер Алладайк. — Финн не позволила этому мрачному человеку запугать себя. — Передайте это вашему брату, — отрывисто сказала она, протягивая фотоаппарат. — Убирайся с моей земли! — процедил он сквозь зубы. — И чтоб ноги твоей тут больше не было! Финн развернулась и повела Руби прочь от дома, изо всех сил стараясь не припустить бегом под этим злобным взглядом. Душевное равновесие девушке удалось восстановить не сразу. Она разозлилась на себя за то, что не поставила этого человека на место. Да кто он такой, чтобы прогонять ее? Она с детства свободно гуляша по землям имения! И не намеревается что-либо менять сейчас. Лучшее, что Тай Алладайк может сделать, — так это убраться в Лондон и оставаться там всегда. Финн надеялась, что больше никогда не увидит это отталкивающее лицо! Глава 2 Выходные закончились, началась новая рабочая неделя, а Финн все продолжала думать о Тайрелле Алладайке. Как он посмел выгнать ее с земель имения? Стоял чудесный майский день, и девушка решила вывести Руби на прогулку. Не успела она надеть на кобылу уздечку, как в конюшне появилась Джералдина Уолтон. Финн предвидела, о чем пойдет речь. — Извини за прямолинейность, но мне нужно, чтобы ты освободила квартиру к концу недели, — сказала Джералдина. — Я как раз решаю этот вопрос, — ответила Финн. Она уже обзвонила всех, кого только возможно, но никто не хотел приютить ее вместе с Руби. Кобыла становилась беспокойной, если хозяйка долго отсутствовала, так что не могло быть и речи, чтобы они жили по отдельности. — Можешь мне поверить, — добавила она, выводя Руби из стойла. Вскоре они вступили на земли Бродлендса и углубились в рощицу. На душе Финн кошки скребли при мысли, что ей придется расстаться с любимой лошадью. Величественные стены Бродлендс-Холла уже были различимы в просветах между деревьями. Финн не сомневалась, что Тай Алладайк уехал в Лондон по долгу службы. Но, в качестве меры предосторожности, девушка постаралась провести Руби по полям так, чтобы их не было видно из окон дома. В былые времена она ездила здесь верхом, но сейчас кобыла была для этого слишком стара. Надеясь, что не столкнется с Таем, если он все еще в Бишеп-Торнби, Финн направилась к пруду, где они с отцом раньше часто купались, и там неожиданно встретила Эшли Алладайка. Было бы вполне естественно остановиться, поздороваться, завязать вежливую беседу, но девушка была настолько потрясена переменой, произошедшей в молодом человеке со времени их последней встречи, что слова буквально застряли в горле. Он выглядел ужасно! — Привет, Эш! — наконец выдавила она и снова замолчала, подыскивая нужную фразу. Он выглядел таким больным! — Тебе передали фотоаппарат? — добавила Финн, и тут же пожалела о сказанном. Уж не о ее ли кузине так убивается Эшли, что даже похудел? Его лицо выглядело сероватым, глаза ввалились, одежда висела на нем как на вешалке. — Да, благодарю, — ответил он. Его глаза, потухшие и безжизненные, вдруг вспыхнули, когда он спросил: — Ты виделась с Линн в последнее время? Финн подумала, не догадался ли Эшли о том, что Линн всего-навсего охотница за состоянием, которая потеряла к нему интерес, узнав, что имение принадлежит его брату. — Она ко мне не заезжала, — осторожно ответила девушка. Сердце щемило от жалости к молодому человеку. — Думаю, ей незачем приезжать, раз ты больше не живешь на ферме «Жимолость», — заключил он. Теперь они прогуливались вместе. — Кстати, мне жаль, что тебе пришлось уехать. — Я не могла там больше оставаться, — ответила Финн и, чтобы разрядить обстановку, добавила: — Фермер из меня никудышный! Девушка не была уверена, что лучше для Эшли — говорить о Линн или нет, — поэтому решила сменить тему. — Вы уже нашли нового арендатора для фермы? — Я не знаю, что мне делать, — ответил он, и тут Финн осенило. Если нового арендатора еще нет, они с Руби могли бы снова вернуться на ферму! Погода стояла прекрасная, и кобыле это пошло бы на пользу. — Я думал, что смогу сам там жить, — продолжал тем временем Эш, — но, как оказалось, в данный момент я не в состоянии принимать какие-либо решения. Надежда в душе Финн погасла, но все-таки она решила использовать последний шанс. — Уверена, тебе понравится на ферме, если ты все же решишься, — мягко сказала она. — Пожалуй, работа на свежем воздухе пойдет мне на пользу. Это лучше чем сидеть в офисе. Я пытался сделать карьеру в финансовом мире, но это мне не подходит. — Эш покачал головой. — В нашей семье Тай — бизнес-гений и мастер яростных дискуссий. — На некоторое время снова воцарилось молчание, затем Эшли спросил: — Ты уже устроилась на новом месте, Финн? Девушка колебалась. Она не хотела взваливать на его плечи бремя своих проблем. — Так ты еще не устроилась? — настаивал он. — Джералдина — это новая хозяйка — хочет отремонтировать школу верховой езды и в моей квартире планирует поселить рабочих. — Но ты тоже там работаешь?! — Не совсем... — Так у тебя нет ни работы, ни жилья? — ужаснулся Эш. — Ну, жилье у нас с Руби есть — до конца этой недели, — ответила Финн. — Руби? — переспросил он. — Я не знал, что у тебя есть дочь. На его лице появилось такое озабоченное выражение, что Финн поспешила разуверить его. Она похлопала кобылу по холке и ответила: — Вот эту красавицу зовут Руби. — Я ничего не смыслю в лошадях, — с облегчением произнес он, — но... Тут Финн заметила в отдалении мужскую фигуру, которая быстро к ним приближалась. Девушке не хотелось ссориться с Тайреллом Алладайком на глазах у Эшли, который, кстати, пока его не увидел. — Знаешь, Руби пора давать лекарство, — быстро сказала она, — мы пойдем. Пока, Эш! Рада была повидаться. — И она повела кобылу прочь. К несчастью, Руби не собиралась торопиться, и Финн поняла что встречи с хозяином земель не избежать. Несколько фраз достигли ее слуха, прежде чем они оказались на достаточно близком расстоянии друг от друга. Девушка решила, что не сделала ничего дурного, но голос ей изменил, когда она холодно произнесла: — Вы еще не вернулись в Лондон? — Какого черта... — начал было Тайрелл. — О чем ты говорила с моим братом? — требовательно спросил он. — Вас это не касается, — надменно ответила Финн, чувствуя все большую неприязнь к этому человеку. Он выглядел так, словно собирался задушить ее собственными руками! — Еще как касается! — едва сдерживая гнев, рявкнул он. — От женщин семейства Хокинс одни неприятности! Ужасная репутация! — Что? — разозлилась Финн. — Что все это значит? — Твой отец остался ни с чем, когда твоя мать бросила его. Тут уже у Финн возникло желание придушить Тая, чтобы стереть с его лица это саркастическое выражение. — Мистер Алладайк, негоже вам верить тому, что болтают в деревне, — парировала она. — Разве я не прав? Разве не потому Эварт Хокинс не платил ренту, что эта женщина оставила его на мели, когда ушла к другому мужчине? — Дела моих родителей вас совершенно не касаются, — с достоинством произнесла Финн, изо всех сил пытаясь не показывать, что его слова задели ее. — Речь идет о моем брате. Ты видела его! Он страдает! Твоя кузина бросила его так же, как твоя мать бросила твоего отца. Не хочу, чтобы кто-нибудь из семейки Хокинс крутился вокруг Эша! Убирайся с моей земли и не возвращайся больше! Если я еще раз поймаю тебя в своих владениях — отдам под суд, не успеешь и глазом моргнуть, — продолжал он. — Это последнее предупреждение. — День, когда старый мистер Колдикотт продал вам свое имение, был самым худшим днем в истории Бишеп-Торнби! — воскликнула Финн. — Пойдем, Руби, — обратилась она к лошади, — нечего слушать этого омерзительного типа! — С этими словами она прошествовала прочь с высоко поднятой головой. Она все еще кипела от ярости, когда ставила Руби в стойло. Какой ужасный человек! На следующий день Финн, не теряя времени, отправилась на ферму «Жимолость», где не была уже три месяца. Войдя в знакомые ворота, она стала осматриваться, словно видела здесь все впервые. Двор был завален ржавеющим металлоломом, на всем лежал налет запустения. «Если бы папа был жив, — подумала она, — он бы собрал из этих деталей что-то полезное и продал бы. Если бы папа был жив...» Финн гнала от себя мысли, что большая часть утиля копилась здесь годами, а не с прошлого октября, когда ушел из жизни ее отец, и ферма ветшала постепенно. Девушка отправилась осмотреть старый сарай, служивший стойлом для ее лошади. Замок на двери сарая был сломан много лет назад, но, как любил говорить отец, если нет ничего ценного, зачем его чинить? Конечно, логика у него была своеобразная, но Финн никогда не считала своего обожаемого отца лентяем, просто он всегда делал только то, что доставляло удовольствие. В сарае пахло плесенью, но Финн распахнула дверь пошире и смело вошла внутрь. Она подготовит все для своей дорогой Руби! Теперь девушка понимала, что им вообще не следовало уезжать с фермы, особенно учитывая, что Руби была очень нервной кобылой и не переносила долгой разлуки с хозяйкой, а также не ладила с другими лошадьми. Итак, ферма «Жимолость» была лучшим местом для проживания. К тому же вокруг простирались поля. Правда, теперь они заросли сорняками, но Финн не сомневалась, что быстро приведет их в должный вид и даже сумеет поставить какое-нибудь временное ограждение. Финн нашла во дворе лестницу, и забралась по ней в окно второго этажа. Так она оказалась в комнате, которая когда-то была ее спальней. Здесь тоже стоял запах плесени, электричества не было, поэтому ей придется обходиться без отопления и освещения. Девушка надеялась, что Микки Йейтс вернет сюда ее немногочисленные пожитки, которые помог ей вывезти при выселении. Микки был добрым другом ее отца, и она верила, что он никому — особенно Тайреллу Алладайку — не расскажет, что она незаконно заняла дом. Финн покинула ферму «Жимолость», стараясь не думать о том, какова будет реакция матери на ее план. К четвергу Финн удалось убедить саму себя в правильности своих действий. Она уже успела навестить Микки Йейтса в его мастерской. Как всегда, руки его по локоть были испачканы смазкой, но он приветствовал девушку широкой улыбкой. Она объяснила, что в пятницу вечером ей понадобится грузовик, чтобы перевезти пожитки и лошадь на ферму. Микки сказал только одну фразу: «Тебе удобно после трех, Финн?» Она знала, что он обычно обедает до трех часов в пабе, и с радостью согласилась. День был очень жаркий. Финн не была уверена, удастся ли ей в ближайшее время снова выбраться в деревню, и решила отвести Руби к кузнецу. Девушка предвидела, что в кузнице будет еще жарче, поэтому переоделась в легкое хлопковое платье свободного покроя. Надевая сандалии, она подумала, что уж теперь-то Тай Алладайк точно уехал в Лондон, где ему самое место. Выходя из квартиры, она снова столкнулась с Джералдиной Уолтон. — Квартира нужна мне в субботу, — безапелляционно заявила она. — Ты ее получишь. Мы с Руби переезжаем завтра, — спокойно ответила девушка. — В самом деле? — Глаза Джералдины потеплели. — Надеюсь, ты нашла что-то действительно... подходящее? Финн помедлила с ответом. Деревенская молва мгновенно разнесла бы весть о ее незаконном возвращении на ферму «Жимолость». Чем дольше Тай Алладайк не будет знать адрес ее нового места проживания, тем лучше. — Да, подходящее, — наконец с улыбкой подтвердила она и отправилась за Руби. Кузнец Идрис приветствовал Финн такой же широкой улыбкой, как и Микки Йейтс. Идрис был огромным мужчиной лет пятидесяти и очень добросердечным. — Как поживает моя крошка? — спросил он, как обычно. В какое бы время суток Финн ни заглянула, у него всегда была наготове кружка пива, — Угощайся, — предложил он, осматривая копыта и подковы Руби. Вкус пива Финн по-прежнему не нравился, но в кузнице было очень душно, и она сделала глоток, как в детстве, когда ее поощрял отец. Закончив работу, Идрис отказался от оплаты, и девушка знала, что очень обидит его, если предложит деньги. Распрощавшись с кузнецом, она повела Руби в рощицу. С опаской оглядываясь по сторонам, Финн разговаривала с кобылой, и та отвечала, тычась мордой ей в шею. Не спеша они приблизились к пруду, вокруг которого росло несколько деревьев, и девушка подумала, что в такой жаркий день было бы неплохо искупаться. Она предпочла проигнорировать внутренний голос, твердивший ей, что делать этого не стоит. Поблизости не было ни души, и Финн поддалась искушению. Но тут случилось нечто, заставившее ее мгновенно забыть обо всем на свете. Она услышала доносившийся из воды крик о помощи. Финн подбежала к пруду и, увидев, кто оказался в беде, онемела от ужаса. Эшли Алладайк! Он барахтался в Черной воде — самой глубокой и мрачной части водоема. Все местные жители знали, что купаться там нельзя. Финн понимала, что нельзя терять ни минуты. Отец научил ее спасению на водах, но до сих пор ей не приходилось применять это умение на практике. Однако времени на раздумья не оставалось, нужно было действовать. Девушка сбросила сандалии, стянула через голову платье и нырнула в воду. Обнаженную кожу обдало холодом. Рассекая поверхность воды быстрыми движениями, Финн добралась до Эшли. Приказав ему не хвататься за нее, чтобы не потопить обоих, она перевернула его на спину и, радуясь, что молодой человек за последнее время сбросил вес, стала грести к ближайшему берегу, противоположному тому, откуда она ныряла. Финн не имела представления, как долго молодой человек провел в воде. Эш сидел, упершись руками в колени и опустив голову, полностью обессиленный. «Ногу свело!» — вот и все, что он сумел сказать. Девушка чувствовала себя так, как, должно быть, чувствует мать, которая только что отыскала потерявшегося ребенка. — О чем ты только думал! — принялась она выговаривать легкомысленному пловцу. — Все знают, что здесь нельзя купаться! — Внезапно слезы подступили к ее глазам. Наверное, шок, решила девушка и тут вспомнила о Руби. Бросив взгляд на противоположный берег, она не увидела там кобылу. — Я скоро вернусь! — пообещала она, поднимаясь с земли. Добираться вплавь ей совсем не хотелось, и она пошла вокруг пруда. Тут Финн пронзила мысль: а не было ли это купание Эшли в действительности попыткой самоубийства? Затем она вспомнила, что он говорил о сведенной ноге, и немного успокоилась. Финн с детства знала, что по какой-то необъяснимой причине в той части пруда была большая впадина, настолько глубокая, что вода в ней никогда не прогревалась. Эш был приезжим, и никто, очевидно, не сказал ему об этой впадине. Что ж, теперь он знает! Вскоре девушка увидела Руби и с облегчением отметила, что с ней все в порядке. Однако рядом с лошадью стоял человек, при виде которого ее сердце упало. Тайрелл Алладайк собственной персоной! Он стоял к ней спиной, кого-то высматривая, очевидно своего брата. Тут Финн заметила, что в руке он держит поводья Руби. Значит, вовсе не Эша поджидает он здесь, а ее саму! И она в большой беде! Словно спиной почувствовав ее присутствие, Тай обернулся и замер, уставившись на нее, словно не веря своим глазам. В этот момент Финн вспомнила, как она одета — точнее, раздета. Намокшее нижнее белье облегало тело, ничего не скрывая; соски затвердели и являли собой притягательное зрелище для мужчины, стоявшего перед ней. Финн густо покраснела. — Истинный джентльмен отвернулся бы, — зло прошипела она. Тайрелл Алладайк наградил ее хмурым взглядом, но отворачиваться не спешил. — Да, если перед ним леди! — произнес он подчеркнуто медленно. Финн боролась с желанием ударить его, но не решалась подойти ближе. Она лишь скрестила руки на груди. Тай скользил взглядом по ее красивым длинным ногам, бедрам, животу. Лишь увидев ее пылающее лицо, он, наконец отвернулся. Трясущимися руками Финн натянула платье и обула сандалии. Это вернуло ей уверенность в себе. Ей все же пришлось приблизиться к Алладайку, чтобы забрать у него поводья Руби. Чтобы не показать своего смущения, Финн дерзко произнесла: — Отличный денек для купания! Его взгляд красноречиво свидетельствовал, что произнеси она еще слово — и он сгребет ее в охапку и снова бросит в воду. — Вот оно! — изрек Тай, сверля глазами ее бледное лицо. — Я дважды предупреждал тебя держаться подальше. Утром с тобой свяжутся мои адвокаты. — О, у вас есть мой адрес? — мило поинтересовалась Финн, чуть не поддавшись искушению сообщить ему, что она без разрешения вселилась на ферму, но сочла за благо этого не делать. — Довольно! — рявкнул он. — Если в течение десяти секунд ты не уберешься сама, я лично выпровожу тебя и эту блохастую старую клячу с моей земли! — Блохастую клячу? — Финн задохнулась от негодования. Да как он посмел! — Сейчас же! — угрожающе произнес Тайрелл и подался вперед, намереваясь отнять у девушки поводья. — Оставьте ее в покое! — громко прокричала Финн, и он отдернул руку. Девушка едва сдерживалась, чтобы не ударить его — он этого заслуживал. Слезы брызнули у нее из глаз, но она мгновенно взяла себя в руки. Это возымело на него неожиданное действие. — Убирайся и держись подальше от моего брата! — приказал Тай. Финн совсем забыла о Эше. Быстрый взгляд на другую сторону пруда успокоил ее — молодой человек уже стоял, значит, она действительно может уйти. — На пушечный выстрел ни к вам, ни к вашему брату не подойду, — ответила она и повела Руби по направлению к рощице. По дороге она снова и снова вспоминала случившееся. Сколько времени Эшли провел в воде, прежде чем она спасла его? Десять минут? Или пятнадцать? Посмотрев на наручные часы, девушка поняла, что в них попала вода, и они вряд ли когда-нибудь снова будут работать. Она сгорала от стыда, что чуть не разревелась перед этим грубияном. Теперь ей пришло в голову, что Тайрелл Алладайк, возможно, чувствителен к женским слезам. Но в следующую секунду она отогнала эту мысль прочь. Нет в нем ни грамма чувствительности! Он посмел назвать ее дорогую Руби блохастой старой клячей! Финн пожалела, что не ударила его тогда. Одна мысль доставляла ей удовольствие. Завтрашнее возможное письмо от адвоката Тайрелла Алладайка вернется туда, откуда пришло, ведь никто не знает ее нового адреса! Глава 3 Финн поставила Руби в стойло и прошла в свою квартиру над конюшней, чтобы принять душ. Ей хотелось смыть запах пруда с тела и волос. Затем она надела свежее белье, шорты и футболку и, обернув волосы полотенцем, чтобы быстрее просушить их, отправилась на кухню приготовить себе чашечку чаю. Она все еще ощущала потрясение от событий минувшего полудня. Финн не могла понять, что беспокоило ее больше — то, что она обнаружила тонущего Эша, или то, как его грубиян братец бесцеремонно разглядывал ее, когда она стояла перед ним в мокром нижнем белье, почти что голая. Тай, конечно, подумал, что в такой жаркий день она не смогла отказать себе в удовольствии искупаться в пруду, расположенном в его владениях. Ему это, разумеется, не понравилось. «Убирайся и держись подальше от моего брата!» — вспомнила она его гневную тираду. Финн было все равно, посвятил ли Эш брата в истинное положение дел или нет. Что же до купания в пруду — она с детства купалась в нем, если позволяла погода! В этой связи девушке вспомнился случай, когда они с отцом плавали в пруду и внезапно начался дождь. Отец сказал тогда, что они и без того уже мокрые, и они продолжили купание! Финн расчесала длинные волосы, позволив им свободно рассыпаться по плечам, чтобы поскорее высохли, и стала собирать вещи. Вся ее одежда уместилась в два чемодана, и она поставила их у двери, чтобы Микки Йейтс забрал их, когда придет в три часа. Едва она упаковала посуду, украшения и немногочисленные сувениры с каминной полки, напоминающие о доме, как раздался стук в дверь. «Неужели Джералдина пришла проверить, подготовилась ли як отъезду?» — подумала Финн, распахивая дверь, и... обнаружила, что смотрит в холодные серые глаза Тайрелла Алладайка. На мгновение девушка потеряла дар речи, Тай также не спешил начинать разговор. Она заметила, что он бросил взгляд на ее рыжеватые распущенные волосы, и, собравшись с духом, сказала: — И кто теперь нарушает границу частной собственности, мистер Алладайк? — Мне нужно поговорить с тобой, — спокойно ответил он. — Ну уж нет! Убирайтесь! Тайрелл пропустил этот выпад мимо ушей. Более того, он подвинул ее и прошел в квартиру. — Так ты завтра уезжаешь? — поинтересовался он, рассматривая чемоданы и коробки с посудой. — Да! — Ее тон был далек от дружелюбного. — И куда же ты едешь? — продолжал допытываться Тай. Финн тут же возненавидела его за то, что он столь легко вгонял ее в краску. Девушка поспешила отвернуться, чтобы скрыть пылающее лицо. — Вид у тебя виноватый, — сказал Тайрелл и добавил более официальным тоном: — Очень надеюсь, мисс Хокинс, что в субботу утром я не обнаружу, что вы разбили палатку на лужайке перед моим домом. Ее губы тронула легкая усмешка — идея показалась ей забавной. Финн понравилось, что он, назвал ее «мисс Хокинс», а не просто «Хокинс», как прежде. — Я не собиралась этого делать, — ответила она. — Ты придумала что-то другое? Этот человек просто невыносим! Он смотрит на нее так, словно ему известно, что она чего-то недоговаривает. — Ничего, — как можно спокойнее отозвалась Финн. Ей не хотелось, чтобы ее планам чинили препятствия. — Спасибо, что заглянули, — сказала она, подходя к двери, — но мне еще столько всего нужно сделать. — Что тебе действительно нужно, так это место, где можно преклонить голову самой и держать эту кля… — Ее зовут Руби! — перебила Финн, начиная злиться. — Эту блохастую старую клячу, как вы изволили выразиться, зовут Руби! — Приношу свои извинения, — произнес он. Финн настолько удивилась, что не нашлась с ответом. Следующая фраза поразила ее еще больше: — Но ты же понимаешь, я не могу позволить тебе вернуться на ферму «Жимолость». — Откуда вы узнали, что я собираюсь туда вернуться? — воскликнула она. — Не Микки же вам рассказал? — Нет, не он. Я ничего не знал, но ты сама только что это подтвердила. — Вот черт! — выдохнула Финн, вдруг осознав, что возле ее ног разверзлась пропасть, и она стоит на самом краю. — Послушайте, я знаю, вы злы на меня, но обещаю, что не причиню ферме никакого вреда... — Не обсуждается! — отрезал Тай. — Но почему? — Здравый смысл подсказывал ей, что она говорит неправильные слова. — Хотя бы потому, что там нет удобств. — Мне ничего и не надо. У меня есть свечи. Погода теплая, отопление тоже ни к чему. — Что, если пойдет дождь и крыша начнет протекать? — Не начнет. Я была там, на днях и... — Финн замолчала, поняв, что выдала себя с головой. — Ты была в доме? У тебя остался ключ? — потребовал он ответа. — Да и нет. — Она ненавидела этого человека. — Да — я была в доме. Нет — у меня нет ключа. — Как же ты попала внутрь? — Влезла в окно, — призналась девушка. Даже сейчас она все еще надеялась, что ей удастся вернуться жить на ферму. Тай недоверчиво покачал головой. — Добавим к твоему послужному списку взлом и проникновение в чужое жилище. — Я на грани отчаяния! — вскричала Финн. — Руби больна и... — Она осеклась. Будь проклят этот человек! К глазам снова подступили слезы. Девушка отвернулась, борясь с желанием выгнать его прочь. В то же время ей хотелось умолять его позволить ей жить на ферме. Финн не поверила своим ушам, когда услышала слова Тайрелла: — Думаю, мы найдем тебе место получше, чем ферма «Жимолость» в ее нынешнем состоянии. «Судьба не может сделать мне такой подарок! — подумала девушка. — Тайрелл Алладайк меня не переносит. Я его тоже. В чем же дело?» — Там будет место для Руби? — осторожно спросила она. — Да. — Где же это? — В моем доме Бродлендс-Холл. Ты можешь переехать... Финн не дала ему договорить. — За кого вы меня принимаете? — воскликнула она. — Уверяю тебя, у меня и без того дел хватает, чтобы пытаться соблазнить одну из деревенских девчонок. Пусть даже с такими красивыми ногами, — сказал он. «Деревенская девчонка»! Что ж, он поставил ее на место. Но в ее бедственном положении приходилось забыть о гордости. — Зачем же вам понадобилось, чтобы я жила в Бродлендс-Холле? — Может, присядем для начала? — предложил он. Финн решила, что так ее ноги будут меньше видными, быстро опустилась на стул. Тайрелл сел рядом. — Сегодня ты оказала мне неоценимую услугу, — начал он. — Я в долгу у тебя до конца своей жизни. — Не стоит! — ответила Финн, справедливо полагая, что Эш посвятил брата в истинное положение вещей. — Это было всего лишь проникновение на чужую территорию! — Если бы тебя не оказалось поблизости... — Его голос сорвался. — Эш просто не знал, что этот пруд может оказаться таким коварным. Тайрелл не поддался ее напускной беззаботности. Казалось, он не понаслышке был знаком с последствиями купания в незнакомом водоеме. — Эш сказал, что ты бросилась спасать его, не теряя ни секунды. — Появились бы вы пораньше, я бы с удовольствием предоставила это вам, — сконфуженно пробормотала девушка, и уголки губ Тая дрогнули в усмешке. — К тому же несколько секунд я все же потеряла, снимая платье и сандалии, — продолжала она, пытаясь обратить ситуацию в шутку. Она тут же пожалела о сказанном, поймав на себе взгляд серых глаз. — Я не забыл, — медленно произнес он и чуть слышно добавил: — И вряд ли когда-нибудь забуду. Я сначала решил, что ты любительница купаться обнаженной. — Он помолчал некоторое время. — Хоть Эшли и похудел за последнее время, он довольно тяжелый, и мог бы, сопротивляясь, потопить вас обоих. — На лице Тая отразилось страдание. Финн поспешила разуверить его: — Эш не сопротивлялся. Он не пытался покончить жизнь самоубийством, если вы об этом подумали. Просто от холодной воды у него свело ногу. Тайрелл Алладайк улыбнулся. При виде этой улыбки сердце Финн упало. Как же он красив! — Знаю, что брат не пытался свести счеты с жизнью, — согласился он. — Как я понял, ты тоже заметила, что он сейчас выглядит чрезвычайно ранимым. Финн кивнула. — Вы, наверное, и меня в этом обвиняете. Но я и предположить не могла, что Линн разобьет ему сердце. — Я, кажется, был несправедлив к тебе, — признался Тай. — Ближе к делу! Эш сказал мне, что у тебя нет ни жилья, ни работы, да еще надо заботиться об этой кля... о Руби. Так вот, я предлагаю тебе и то и другое. — Я не нуждаюсь в вашей благотворительности! — разозлилась девушка. — Бог мой, какая обидчивая! — усмехнулся Тай. Он внимательно вгляделся в лицо девушки. — Да у тебя, кажется, шок от пережитого?! Финн снова захотелось плакать. — Давайте вы снова начнете разговаривать со мной грубо! Мне так будет легче? Тая эти слова не задели. — Есть кто-то из родственников поблизости? — мягко спросил он. Обезоруженная его проникновенным тоном, Финн ответила: — Мама живет в Глостере, но... — Я отвезу тебя к ней, — решил он. — Садись в... — Не нужно! — запротестовала девушка. — Хватит за меня все решать! Да, мне не по себе, но я вполне могу сама справиться. Я никуда не еду. — Раз ты не хочешь ехать к матери, я забираю тебя с собой в Бродлендс-Холл. Сейчас же! — Вы не можете этого сделать! Помимо всего прочего, я не оставлю Руби одну! — С ней будет все хорошо, а завтра ты за ней вернешься, — ответил он. — Прекратите немедленно! — взорвалась Финн. — Хватит. Сегодня я никуда не еду. И поеду только тогда, когда Руби отправится со мной. На ее лице отразилось упрямство. Тай нахмурился — он не привык сдаваться. — Я сделаю тебе чаю, — предложил он. Девушка разразилась истерическим смехом, перешедшим в рыдания. — Извините меня. Знаю, чай помогает при шоке, но я его уже пила и больше не хочу. Давайте с вами договоримся, — продолжала она, стараясь пресечь его возможные возражения, — я принимаю вашу благодарность за спасение Эша, и забудем об этом. Казалось, его глаза прожигают ее насквозь. — Так ты действительно хочешь, чтобы я снова стал грубияном, выгоняющим тебя прочь с моей земли? — Да, и тогда я снова буду деревенской девчонкой, которая не перестанет делать то, что ей нравится, даже нарушать границы имения Бродлендс. Тай кивнул, словно соглашаясь, но не преминул заметить: — На ферме «Жимолость» я тебе жить не позволю. — Что же мне делать? — воскликнула Финн. — Джералдина хочет поселить в мою квартиру строителей. Мне придется уехать завтра! — Я уже сказал, в Бродлендс-Холле для тебя есть и жилье, и работа. — Там есть где содержать Руби? — Конюшню превратили в склад, но ты можешь ее завтра расчистить. Там сухо и... — У вас есть другие лошади? — быстро спросила девушка и, прочтя недоумение на его лице, пояснила: — Руби — норовистая кобыла. С ней раньше плохо обращались, и ее нельзя содержать с другими лошадьми. — Тебе не о чем беспокоиться. Мы поместим Руби в отдельный отгороженный загон. Финн знала, о каком загоне идет речь. Там был и просторный сарай, куда Руби могла бы прятаться во время зноя. Девушка снова почувствовала подступающие к глазам слезы. Ей бы следовало быть благодарной этому человеку. — Это постоянная работа? — поинтересовалась она. — Вы же не выбросите меня на улицу неделю спустя? — Нет, не постоянная, — ответил Тай и, предвосхищая дальнейшие возражения со стороны девушки, быстро добавил: — Первоначальный срок полгода, а там посмотрим. — Я согласна. — Финн очень обрадовалась возможной полугодовой передышке. Стараясь не выказывать излишнего рвения, она продолжила: — Я согласна на любую работу. Я умею готовить, убираться в доме, ухаживать за садом, составлять каталог библиотеки... — Миссис Старки с двумя помощницами прекрасно справляется с домашним хозяйством, а ее муж Джим Старки великолепный садовник. — И вам не нужно составить каталог библиотеки? — предположила она, уже готовясь предложить свои секретарские услуги и в то же время понимая, что в Лондоне у Тайрелла наверняка есть компетентный в этой области специалист. — Работа, которую я хочу предложить тебе, очень деликатная, — начал Тай. — До недавнего времени моя занятость в столице и за рубежом не позволяла мне проводить много времени здесь. Раньше Финн непременно бы бросила саркастическое «Мы по вас так скучали!», но теперь серьезно спросила: — Наверное, вы поддерживали связь с имением по телефону? Он кивнул в знак согласия. — Телефонные разговоры ни в коей мере не подготовили меня к потрясению, которое я испытал, когда заехал сюда ненадолго пару недель назад. — Вы об Эшли говорите? — Ты заметила какие-нибудь произошедшие с ним изменения? — Любой бы заметил! Он болен? — Болен, но не в общепринятом смысле. — Неужели это из-за Линн? — Девушка невольно озвучила свои мысли, и Тайрелл плотно сжал губы. — Никогда бы не поверил, что какая-то охотница за состоянием может довести мужчину до такого катастрофического состояния, но... — Он осекся, а затем заключил: — Я не могу сейчас вернуться в Лондон. По крайней мере, не заручившись твоей поддержкой. — Разумеется, я сделаю все, что в моих силах. — Отлично, эта работа твоя. Финн во все глаза смотрела на человека, к которому она уже начала испытывать симпатию. — И в чем же заключаются мои обязанности? — Я ведь только что сказал! Я хочу, чтобы ты стала Эшу товарищем. — Вы хотите, чтобы я стала Эшу товарищем? — эхом повторила девушка, не веря своим ушам. — Я, разумеется, буду тебе платить, — ответил Тай, не видя в ситуации ничего необычного. — Вы предлагаете мне стать его сиделкой? — уточнила Финн. — Ни в коем случае! Я же только что все объяснил! — Ничего вы не объяснили! — Она теряла терпение. — Ситуация такова, — терпеливо начал он, — что определенную часть работы я могу выполнять в своем кабинете, пользуясь компьютером и телефоном, но другая часть работы требует моего непосредственного присутствия в Лондоне или других городах мира. Я уже и так задержался здесь на две недели дольше, чем планировал. Но я не готов оставить Эша одного. Финн обдумывала сказанное Тайреллом. — И вы считаете, что я могу заменить вас во время вашего отсутствия? — Ты рисковала жизнью ради него. Эшу ты нравишься, и ему доставило удовольствие разговаривать с тобой в тот день... — Когда вы приказали мне убираться прочь, — закончила за него девушка. — Я был зол, — признал Тай, — и не хотел, чтобы еще одна девчонка из семейства Хокинс завершила начатое твоей кузиной. Я не понимал тогда, что он крепко запутался в ее сетях, и другие девушки для него просто не существуют. Честно говоря, Эш не влюбился бы в тебя, даже если бы ты пустила в ход все свои чары, чтобы подцепить его на крючок. «Чары»? «Подцепить на крючок»? Финн начала уже сомневаться, действительно ли ей нужна эта работа. Ей, конечно же, было жаль Эшли, и она негодовала на Линну, но... Тут она вспомнила о Руби, уютном загоне, который ей обещали, и проблема выбора мгновенно разрешилась. — У меня нет ни малейшего представления о том, что должен делать оплачиваемый товарищ. Уж не ждете ли вы, что мы будем каждый вечер ходить в паб, чтобы напиться? — Ты любишь пиво? — резко спросил Тай. — Нет! — выпалила она. — Но сегодня днем ты его пила, — возразил он, явно намереваясь уличить ее во лжи. — Я почувствовал это по твоему дыханию. Финн снова задумалась о том, стоит ли ей соглашаться работать на человека, который может учуять запах пива на расстоянии в сотню шагов! — Если вам интересно, я терпеть не могу пиво. Но я не могла отказать кузнецу Идрису Овену, который проверял подковы Руби, вот и пришлось сделать глоток. Эту традицию придумал мой отец, когда мне было десять лет. Некоторое время Тайрелл сидел молча, а затем спокойно спросил: — И ты предпочла глотнуть эля, который ненавидишь, чтобы не обидеть его чувств? — Зачем вы все это спрашиваете? — с вызовом произнесла Финн, ожидая подвоха. Но, к ее удивлению, он ответил тем же спокойным тоном: — Думаю, ты хороший человек. Она дивилась перемене, произошедшей с Таем за такое короткое время. «Соберись! — мысленно приказала она себе. — Тайрелл Алладайк может быть жестокосердным и неуступчивым, тебе ли этого не знать!» — Так я должна... э-э-э... вроде как присматривать за Эшли в ваше отсутствие? — Не совсем. Эшу просто нужен кто-то, способный выслушать его, когда он захочет поговорить, и поддержать. Кто-то, кто не даст ему впасть в уныние. — Вы считаете, что я могу стать таким человеком? — Ну конечно! — Разговор был бы на этом закончен, но Финн не давал покоя еще один вопрос. — Вы считаете, что Эшу потребуется целых полгода, чтобы... прийти в себя? — Надеюсь, что меньше. Кто знает? Но на полгода я гарантирую тебе работу, а также жилье для тебя и твоей кобылы. — Отлично! — ответила девушка. — Приступаешь завтра! — Дайте мне, пожалуйста, ваш номер телефона, — попросила Финн, радуясь, что в ближайшие шесть месяцев у них будет крыша над головой. — Зачем он тебе? — отрывисто спросил Тай. — Боже мой! — воскликнула она. — Да чтобы позвонить Эшу, и попросить его перевезти мои вещи! Руби, я приведу позже. — Хочешь сначала осмотреть ее стойло? — Вот именно. Если вы не хотите, чтобы Эш помогал мне, я могу попросить Микки. — Кто такой Микки? — Он живет в деревне. Несколько Эксцентричный тип, но у него золотое сердце. Он... — Тут Финн замолчала, решив, что и так сказала достаточно. — Он — что? Договаривай! — потребовал Тайрелл. — Он обещал помочь перевезти мои вещи на ферму «Жимолость» завтра. Тайрелл Алладайк наградил ее таким взглядом, словно перед ним стояло неизвестное науке существо. — И, конечно же, он должен был держать рот на замке? — Вот именно! — отозвалась девушка, — Не продай я свою машину... — начала она и осеклась. — Но я продала, вот и пришлось обращаться к Микки. — Финн торопливо выговаривала слова, стремясь поскорее закончить разговор. — Ты продала машину? — Да. Тайреллу было достаточно этой фразы, чтобы догадаться об остальном. — Насколько мне известно, ты полностью погасила задолженность по ренте до того, как вернула ключ от фермерского дома, — медленно произнес он. — Я полагал, что от отца тебе досталось какое-то наследство, но ошибался, не так ли? — Он посмотрел ей в глаза. Финн лишь пожала плечами: — Машина была мне ни к чему. Я думала, у меня постоянная работа в школе верховой езды. Да и за Руби надо было присматривать. — Девушке надоело рассказывать о себе, и, чтобы сменить тему, она спросила: — Вы сказали Эшу, что собираетесь предложить мне работу? — Нет, — после минутного замешательства, признался Тай. — Как вы объясните брату мой переезд в Бродлендс-Холл? Вдруг он будет против этого? — Мой брат очень ранимый человек, — начал Тайрелл. — И его чувства сильно задеты. Для него будет лучше не знать об истинной причине твоего присутствия в имении. — Я не умею лгать, — быстро ответила Финн, глядя прямо в серые глаза Тая. — Не могу же я ни с того ни с сего позвонить ему и попросить приехать за вещами. — Это не проблема, — заверил он. — Эш знает, что тебя выгнали из этой квартиры. Я скажу ему, что заехал поблагодарить тебя за твой благородный поступок и предложил временное пристанище. — И он поверит в такую благотворительность? — От него не ускользнули саркастические нотки в ее голосе. — Бог мой, не завидую я человеку, который станет твоим мужем! — чуть слышно пробормотал Тай и произнес громче: — При обычных обстоятельствах он, конечно, не поверил бы. Но в его нынешнем состоянии он не будет особо над этим задумываться. К тому же он, как и я, благодарен тебе за то, что ты оказалась сегодня в нужном месте в нужное время. С этими словами Тайрелл вытащил из бумажника визитную карточку, написал на ней несколько номеров и, поднимаясь, протянул ей. Финн обнаружила, что он дал ей номер телефона своего мобильного, а также рабочий номер, номер телефона его дома в Лондоне и номер телефона Бродлендс-Холла. — Зачем же так много? Я просила всего один номер! — воскликнула Финн. — На всякий случай, — ответил он. — Не стесняйся звонить мне в любое время. «Это чтобы я всегда могла связаться с ним, если с Эшем что-то будет не так», — догадалась девушка. — Договорились! — сказала она, вставая. Почувствовав неловкость от слишком близкого присутствия Тая, она отступила на шаг. — Как ты сейчас себя чувствуешь? — осведомился он. — Чувствую? — Финн отвлеклась на мгновение и теперь не понимала, о чем ее спрашивают. Тай взял обе ее руки в свои, и его прикосновение заставило ее сердце затрепетать. Она хотела было освободить руки, но он держал крепко. — По крайней мере, ты не дрожишь, — заметил он. — Думаю, шок уже прошел, — заверила его Финн, а про себя подумала, стал ли бы этот противоречивый человек тратить на разговор с ней столько времени, если бы она была не в себе. — А вы заботливее, чем я думала, — неожиданно выпалила она, и он тут же отдернул руки, словно обжегшись. — Скажешь это еще кому-нибудь, и мне придется убить тебя, — отрезал он и вышел за дверь. Финн не верилось, что Тайрелл Алладайк только что был у нее в квартире и предложил ей самую лучшую в мире работу, а также жилье для них с Руби. Чтобы убедиться в этом еще раз, она быстро подбежала к окну, выходившему во двор конюшни. Тай был там, разговаривал с Джералдиной Уолтон. Она улыбалась. Финн никогда прежде не видела ее такой довольной и оживленной и мысленно добавила в список личных качеств Тайрелла эпитет «очаровательный». Интересно, о чем они говорят? Девушка старалась наблюдать за ними так, чтобы ее саму не было видно с улицы. Вскоре они удалились из поля ее зрения. Во дворе Финн заметила припаркованный незнакомый пикап, из чего она заключила, что это машина Алладайка. Вскоре ее догадка подтвердилась: Тай и Джералдина загрузили в машину тюки сена и соломы, а потом пакеты специального корма для животных, который Финн давала Руби, учитывая плачевное состояние ее зубов. Изумленная девушка видела, как они перебросились парой фраз, затем Тай сел в пикап и уехал. «Что за игру он затеял?» — подумала Финн. Вдруг она осознала, что все было спланировано им заранее, еще до того, как он постучался в дверь ее квартиры. Дело касалось его брата, которого во время своих длительных отлучек он мог поручить заботам только заслуживающего доверия человека. А она, Финн, рисковала своей жизнью ради спасения Эша. Какая еще рекомендация ей требовалась? Очевидно, так рассуждал Тайрелл, когда придумал этот план. Все, что ему нужно было сделать, — это заглянуть к ней и, как бы между прочим, сделать предложение от которого она не сможет отказаться. И он не ожидал отрицательного ответа, раз приехал на пикапе, чтобы сразу забрать ее вещи. Подобная расчетливость ошеломила ее. Чтобы успокоиться, Финн пошла проведать Руби и столкнулась с Джералдиной. — Ты не говорила, что будешь работать в Бродлендс-Холле, — сказала та. Финн не сразу нашлась с ответом. Об истинном характере ее работы не должна знать ни одна живая душа. — Надеюсь только, что мои секретарские навыки не совсем заржавели, — беззаботно отозвалась она. Это было лучшее, что ей удалось придумать. — Мне надо проверить, как себя чувствует моя лошадь, — с улыбкой добавила она и быстро удалилась. Едва завидев хозяйку, Руби подошла к ней, и Финн поделилась со своей любимицей чудесными новостями об их завтрашнем переезде и отдельном удобном загоне. Кобыла, по своему обыкновению, тыкалась носом ей в шею, словно отвечая, — и Финн впервые за долгое время почувствовала облегчение. Затем она вернулась в квартиру, чтобы позвонить в Бродлендс-Холл. Отыскав карточку, которую дал ей Тай, она набрала номер, ожидая, что трубку снимет Эшли. Каково же было ее удивление, когда она услышала голос Тайрелла! — Алладайк слушает! — Э-э-э... привет, Тай, то есть мистер Алладайк, — заикаясь, произнесла Финн, чувствуя себя полной идиоткой. — Называй меня Тай, — предложил он. — И на «ты». Хочешь поговорить с Эшем? — Да, если можно, — натянуто ответила она. Через некоторое время Эшли подошел к телефону. — Я сам хотел позвонить тебе, — выпалил он, не дав ей сказать ни слова, — но у нас не было твоего номера. Я так благодарен тебе, Финн, за то, что ты сделала для меня сегодня! Когда я думаю... — Все нормально, Эш. Тай заехал поблагодарить меня. Это ты сказал ему, что мне негде жить? — Я рад, что рассказал ему. Тай говорит, что мы всегда будем в долгу у тебя и самое меньшее что он мог сделать — это предложить тебе и твоей лошади пожить у нас какое-то время. — Ты не возражаешь? — Нет, конечно! Тай предложил мне расчистить завтра утром старую конюшню. — Я помогу! — быстро предложила Финн. — Вообще-то у меня нет машины. Не мог бы ты заехать за мной и моими вещами? — О чем речь! В девять утра тебя устроит? В ту ночь Финн не давал заснуть хоровод мыслей в голове. Она лежала в постели, глядя в темноту, и вспоминала события минувшего дня. Все чаще и чаще ее думы возвращались к Тайреллу Алладайку. Какой противоречивый человек! Сначала он кажется жестким и властным, но у него доброе сердце. Девушка вспомнила прикосновение его рук, и ощущение последовавшее за этим. «Не будь смешной! — оборвала она себя. — Подумай лучше о своей новой работе». Теперь Финн осознала, что ее намерение вновь вернуться на ферму «Жимолость» было далеко не идеальным. Им с Руби будет гораздо лучше в Бродлендс-Холле. И все же ее терзал маленький червячок сомнения, что происходящее с ней не совсем правильно. Глава 4 На следующее утро Финн проснулась очень рано. Она вывела Руби на пастбище, а сама принялась чистить ее стойло, чтобы Джералдине не на что было пожаловаться. В начале десятого приехал Эш. Финн отметила, что он выглядит усталым, словно всю ночь провел в мучительных раздумьях. — Готова? — спросил он, силясь улыбнуться. — У меня, пожалуй, многовато вещей, — ответила она, извиняясь. Они почти закончили погрузку, когда появилась Джералдина Уолтон. Финн представила их друг другу. — Я полагаю, это вы управляете имением? — заинтересованно произнесла Джералдина. Очевидно, и до нее дошли деревенские слухи. — Что-то вроде того., — пробормотал молодой человек и, поставив в пикап последний чемодан, обратился к Финн: — Поехали? Девушка одарила его улыбкой. — Руби я заберу попозже, — пояснила она Джералдине. — С ней все будет в порядке, я присмотрю. Можешь не торопиться, — заверила та. Эш и Финн выехали со двора. — Тай уехал в Лондон? — поинтересовалась девушка. Она задала этот вопрос для того, чтобы начать разговор, а не потому, что ей действительно было интересно. Эш наградил ее заговорщическим взглядом: — Он разве не позвонил тебе перед отъездом? Финн совсем было собралась ответить, что нет никаких причин, чтобы Тайрелл звонил ей, но тут ее поразила неприятная догадка. Она не могла рассказать Эшли об истинной причине своего присутствия в Бродленс-Холле. Если посмотреть на происходящее его глазами, то можно, наверное, расценить приглашение пожить в их доме как нечто большее, нежели простую благодарность за спасение его жизни. Девушка уже открыла рот, чтобы прямо объяснить Эшу, что между ней и его братом ничего нет и быть не может, но подходящий момент был упущен. Потом Финн подумала об изысканных красавицах, с которыми, очевидно, встречался Тайрелл, и поняла, что промолчать в данной ситуации было самым правильным решением. Зачем выставлять себя на посмешище? Эш остановил пикап прямо у конюшни. Повсюду виднелись тюки и коробки. — Предполагалось, что я расчищу конюшню от этого хлама до твоего приезда, но я застрял на полпути, — принялся извиняться он. — Вдвоем мы быстро все закончим, — весело отозвалась Финн, которой не терпелось заглянуть внутрь. Увиденное ей очень понравилось, несмотря на нагромождение ящиков и старых предметов мебели, очевидно перенесенных сюда из хозяйского дома еще до ремонта. На стене даже был водопроводный кран! Когда она все здесь разберет, вычистит и застелет свежей соломой, Руби почувствует себя как в раю! — Что ж, засучим рукава! — скомандовала девушка. — А ты не хочешь сначала пройти в дом посмотреть твою комнату? Для Финн благополучие Руби было важнее собственного. — Я уверена, что мне все понравится, — ответила она. — Ты поможешь? Эш стал выносить коробки сначала неохотно, а затем с все большим энтузиазмом. — Оставь мне этот ящик! — командовал он. — Я сам его понесу. — И чуть позднее: — Надо тащить все на свалку! Эта идея показалась Финн кощунственной, поэтому она достала свой мобильник и набрала номер Микки Йейтса, надеясь, что он еще не ушел обедать. Ей повезло, он был дома. — Микки? Это Финн Хокинс. — Я не забыл, — со смехом ответил он. — В три часа я приеду за тобой. — План изменился, — ответила она. — Какое-то время я буду жить, и работать в Бродлендс-Холле. Девушка спиной ощущала взгляд Эша, и от этого ей стало не по себе. — В общем, можешь забрать мебель, кухонную утварь и другие вещи, в которых еще теплится жизнь? Что скажешь? — Сегодня? — Было бы замечательно. — Через час? — Было бы просто великолепно! — Тогда до скорого, девочка! Убирая телефон, Финн услышала неизбежный вопрос Эша: «Что значит — ты здесь работаешь?» Она покраснела и, чтобы скрыть замешательство, приказала: — Замолчи и помоги мне перетащить вот это! К ее большой радости, он с улыбкой повиновался. Как давно она не видела улыбки на этом печальном лице! Мгновение спустя девушка услышала, как Эш бормочет под нос: — Финн краснеет, а Тай говорит, что постарается вернуться домой вечером... — Затем он принялся напевать модную песенку о любви. — Эш! — позвала она. — Что? — Ничего. — Я оскорбляю твои нежные чувства? Ей нечего было возразить на это. — Куда задевалась метла? — У Финн не шло из головы, что Эш считает, будто между ней и его старшим братом может что-то быть. Потом она подумала, не сам ли Тайрелл внушил ему подобные мысли. Это было странно, учитывая, что помимо того первого раза, когда она зашла в Бродлендс-Холл вернуть фотоаппарат, Финн сталкивалась с Таем всего пару раз. Их «разговор» обычно ограничивался приказом убираться с земель имения и предупреждением о привлечении к суду. Тем не менее, Эшли считал, что под приглашением пожить с ними под одной крышей кроется нечто большее, чем простое гостеприимство. Не она ли сама с сарказмом спрашивала у Тая, поверит ли Эшли в подобную благотворительность. Теперь стало очевидно что он не поверил. Он считает ее потенциальной подружкой Тайрелла. Памятуя, что об истинной причине ее присутствия в имении нужно молчать, она не представляла как может разубедить Эшли. Финн пришла к заключению, что Эшли не настолько погружен в собственный мир, чтобы не замечать ничего, что творится вокруг. Она увидела также, что позитивный настрой его пошел на спад, когда они закончили уборку и Микки Йейтс увез утиль. Конюшня была вычищена, солома постелена, налита вода в поилку. — Я прогуляюсь через рощицу и приведу Руби, — весело сказала девушка. — Тебя подвезти? — спросил Эш, но она поняла, что предлагает он только из вежливости и в действительности ехать ему не хочется. Может быть, он расстроен встречей с Джералдиной, которая внешне немного похожа на Линн? — Нет, спасибо! — мягко отказалась она, но, вспомнив, что физический труд доставляет ему удовольствие, добавила: — Если будешь гулять поблизости от загона, проверь все ли там в порядке. Нет ли опасных для лошадей растений или оголенных проводов. Эш кивнул и оставил ее в одиночестве. Финн очень хотелось принять душ и переодеться, но ее первостепенной заботой было удобство Руби, поэтому она поспешила за лошадью. В школе верховой езды ее встретила улыбающаяся Джералдина, которая предложила девушке снабжать ее сеном и соломой из личных запасов. Поблагодарив ее за заботу, Финн забрала свою кобылу и повела ее в новый дом. — Тебя ожидает сюрприз, Руби! — нежно шептала она лошади. Финн поставила Руби в стойло и провела с ней некоторое время, а потом направилась в дом. Она вошла через дверь на кухне и тут же увидела миссис Старки, которая чистила молодой картофель. Экономка улыбнулась девушке: — Входи, Финн, входи. Твоя комната уже готова и ждет тебя. — Надеюсь, я не доставила вам лишних хлопот? — Конечно нет! Я рада, что ты будешь жить с нами, — тепло отозвалась миссис Старки. — Ужин бывает в половине восьмого, а сейчас я сделаю тебе сандвич, чтобы ты могла перекусить. Или хочешь супа? Еще есть салат и... — Я бы с удовольствием съела сандвич, миссис Старки. Но прежде мне надо принять душ и сменить одежду. Экономка вытерла руки. — Пойдем, я провожу тебя в твою комнату. Эшли уже отнес туда твои вещи. Надеюсь, ты не против? А я поставила твою картонную коробку с посудой в кладовую. — Большое спасибо! — поблагодарила девушка. — А где Эш, вы не знаете? Улыбка на лице экономки погасла. — Думаю, пошел погулять. Он совсем ничего не ест, едва притронулся к завтраку. — Покачав головой, она добавила чуть слышно: — Уж не знаю, что делать! — В молчании они поднялись вверх по лестнице. Миссис Старки остановилась у двери одной из спален. — Вот и пришли, — провозгласила она, открывая дверь и отступая на шаг. — Надеюсь, тебе понравится. — Миссис Старки, здесь просто волшебно! — воскликнула Финн. — Я пойду. Располагайся, приводи себя в порядок, — сказала довольная экономка. Финн вошла внутрь, медленно осматриваясь. Комната оказалась светлой и просторной, с высоким потолком и смежной ванной. По одной стене располагалась встроенная гардеробная, способная вместить одежды гораздо больше, чем было у Финн. В комнате был и туалетный столик с мягким стулом, обтянутым кремово-золотистой тканью. Большая двуспальная кровать покрыта того же тона покрывалом. В изножье кровати стояла оттоманка, а чуть дальше — золотистая кушетка и маленький круглый столик. Девушка изумленно оглядывала это великолепие, вспоминая свою холодную спальню на ферме «Жимолость», куда еще недавно собиралась вернуться. Финн подумала, что по истечении оговоренного срока ей не захочется отсюда уезжать. Ванна была столь же прекрасна, что и спальня. Финн ожидала какого-нибудь подвоха, например засорения канализационного стока, но все работало прекрасно. Приняв освежающий душ, она надела чистую одежду и, решив, что чемоданы распакует позже, быстро спустилась в кухню. — Чаю или кофе? — спросила миссис Старки, едва увидев ее. Финн хотелось как можно скорее навестить Руби, поэтому она попросила стакан воды. — Может, лучше сока? — предложила экономка, и, взглянув на эту женщину, относящуюся к ней с материнской заботой, Финн поняла, что действительно пришла домой. — Да, я с удовольствием выпью сока, — с признательностью ответила она. Миссис Старки завернула ей в салфетку сандвич. — У моего сына Джона тоже нет ни минутки свободной, — заметила экономка. — Спасибо, миссис Старки! — сказала Финн. Впервые с тех пор, как умер ее отец, она чувствовала себя легко и свободно. Кого благодарить за это — Тайрелла, Эшли, миссис Старки или время, которое, как известно, врачует душевные раны? Финн с радостью отметила, что у Руби появился аппетит. Девушка вывела лошадь пастись в загон, а сама примостилась на заборе, поглощая сандвич. Однако заботиться нужно было не только о кобыле, но также и об Эше, что было ее прямой обязанностью. Она отправилась на поиски молодого человека. Миссис Старки сказала, что он ушел на прогулку, но это было несколько часов назад! Подходя к пруду, Финн заметила что-то синее в просвете между деревьями. Если память ей не изменяет, утром Эшли был одет в синюю футболку. Подойти к нему или оставить в покое? Тут она вспомнила, что ее наняли, чтобы составлять Эшу компанию, и шагнула вперед, стараясь производить как можно больше шума, чтобы не застать его врасплох. Он сидел на берегу пруда, глядя на водную гладь невидящим взором. У Финн защемило сердце. — Как думаешь, погода не испортится? — спросила она, чтобы нарушить молчание. — Руби хорошо устроена? — в свою очередь спросил он. — Мы и не мечтали о таком загоне! — Вот и хорошо, — вежливо заметил он и не стал возражать, когда она опустилась на траву рядом. Финн изо всех сил старалась найти подходящую тему для разговора. — А ты и в самом деле управляющий имением? — спросила она. — Оно не нуждается в управлении. — Ты так считаешь? — А ты нет? — спросил Эшли, и в его глазах мелькнул проблеск интереса. — Ну, я тут на днях гуляла в Краевом лесу и заметила, что некоторые деревья давно пора срубить и посадить новые. — Где находится Краевой лес? Финн изо всех сил старалась разжечь этот интерес. — Если я не буду завтра очень занята, то могу отвести тебя туда. Хочешь? Он кивнул и неожиданно сменил тему разговора: — Как поживает Линн? — Мы с ней не общаемся. С дальними родственниками всегда так — видишь их только по особым случаям: свадьбам или... — Девушка запнулась. Печальные воспоминания больно ранили ее. — Сочувствую. — Эш, конечно, догадался, какое слово она не смогла произнести. Последний раз Линн приезжала на похороны Эварта Хокинса. — Давай пойдем проведаем Руби, — предложил он. Вечером Финн сидела в своей комнате, снова и снова благодаря судьбу за столь щедрый подарок. Ее часы так и не заработали снова после «купания» в пруду, поэтому ей оставалось только догадываться, который теперь час. Они с Эшем вернулись домой около шести, и она сразу пошла к себе, чтобы распаковать вещи. Выдвинув дверцу прикроватной тумбочки, девушка с удивлением обнаружила там конверт, на котором значилось ее имя. В конверте лежал подписанный Тайреллом чек, очевидно ее первая зарплата. Сначала она почувствовала неловкость оттого, что она еще не заработала эти деньги, а потом подумала, что Тай догадался о ее плачевном финансовом состоянии. Чек был выписан на сумму, во много раз превышающую ту, на которую она рассчитывала. Это свидетельствовало о том, что Тайрелл придает большое значение благополучию своего брата. Он считает, что Эшу нужен товарищ на время его отсутствия, и готов платить за это хорошие деньги. И Финн решила стараться изо всех сил. Заключив, что «товарищи» обычно ужинают вместе, она открыла дверцу гардероба. У нее было несколько платьев, но она не хотела чтобы ее наряд привлекал внимание. Джинсы тоже не подходили к случаю. В конце концов, девушка остановила выбор на белых брюках и голубой блузке свободного покроя, которая выгодно подчеркивала глубину и цвет ее глаз. Обычно ее лицо не знало иной косметики, кроме увлажняющего крема, но сегодня она решила воспользоваться пудрой и помадой. Завершив приготовления, Финн подумала о Тайрелле Алладайке. Она не видела его со вчерашнего дня и не слышала, чтобы он вернулся домой. Интересно, придет ли он на ужин? Хочет ли она, чтобы он пришел на ужин? Легкий стук в дверь прервал ее размышления. На пороге стоял не кто иной, как он, человек, занимавший ее мысли. Финн оробела. — Проголодалась? — осведомился он. — Миссис Старки сказала, что ужин подают в половине восьмого, — ответила Финн, отводя взгляд от его серо-стальных глаз и машинально смотря на запястье левой руки. Часов на нем не было. — Уже без четверти восемь. — Не может быть! — воскликнула она. Как быстро пролетело время! — По мне, так ты вполне готова, — заметил Тай, отступая назад. Он ожидал, что она последует за ним. Финн почувствовала, как внутри ее разливается теплота. Он специально поднялся за ней! — Как прошел день? — поинтересовалась она, спускаясь вместе с ним по лестнице. — Физически не так тяжело, как у тебя, судя по тому, что мне рассказал Эш. — Вовсе нет, — отрицательно покачала она головой. — Освоившись, Эш выполнял львиную долю работ по расчистке. Тая очень порадовали эти слова. — А потом приехал твой друг Микки Йейтс и увез весь этот хлам? — Надеюсь, ты не против? — Нет, конечно! Кстати, а где твои часы? Застигнутая врасплох этим вопросом, Финн машинально ответила: — Намокли. Тай остановился на середине лестничного марша и развернулся к ней. — Хочешь сказать, что не сняла их перед своим олимпийским прыжком? — Бог мой, мне некогда было об этом думать! — воскликнула она. — Они снова будут работать, когда высохнут. — Девушка знала, что часы испортились, но не хотела заострять на этом внимание. В конце концов, они не были дорогими. — Как ты сама заметила, лгать не умеешь, — мягко поддразнил Тай. — Загон для Руби очарователен, — сказала она, чтобы сменить тему. Тайрелл лишь головой покачал. Ужин был великолепен, но Финн заметила, что Эш почти не притронулся к еде. — Ты заглядывал в контору имения сегодня? — спросил Тай брата. — Да кто же захочет в такую погоду сидеть в душном помещении? — отозвался тот. — Может, завтра. — Тай не настаивал, и Эшли добавил: — Мне кажется, из Финн получился бы гораздо лучший управляющий, чем из меня. Девушка собралась было возразить, но Тайрелл не дал ей и рта раскрыть. — Когда речь заходит о ней, я уже ничему не удивляюсь. И все же почему ты так думаешь? — Завтра мы с ней пойдем в Краевой лес. Финн говорит, что несколько деревьев там нужно срубить и посадить новые. Под внимательным взглядом серых глаз, снова уличивших ее в нарушении границ частной собственности, Финн почувствовала себя виноватой. После ужина они расположились в гостиной. Финн бы с большим удовольствием провела время на конюшне, но она понимала, что, живя в чужом доме, необходимо следовать определенным правилам этикета. Гостиная была меблирована с большим вкусом. На глаза Финн попался предмет мебели, приведший ее в полное замешательство и заставивший позабыть обо всем на свете. — Это же стол бабушки Хокинс! — воскликнула она при виде полированного круглого столика, который раньше принадлежал их семье. Эварт был вынужден продать его, когда возникли финансовые трудности. — Стол бабушки Хокинс? — эхом отозвался Эшли. — Хочешь сказать, что раньше он был твоим? Бабушка подарила этот столик родителям Финн, когда они только поженились, и у них почти не было собственного имущества. — Э-э-э, он миленький, правда? — ответила девушка, жалея, что не совладала со своими чувствами. Ей не следовало затевать этот разговор. — Ты в этом уверена? Тай приобрел его в Лондоне. — Абсолютно уверена. Он не был украден, мы сами продали его антиквару. — Финн не хотелось посвящать братьев в подробности нелегких для ее семьи времен. — И ты его узнала? — Еще бы мне не узнать! С трех лет я каждое субботнее утро полировала его до блеска! Это была моя обязанность! — На лице девушки заиграла легкая улыбка. — Папа вырезал свои инициалы на крышке с обратной стороны. А когда он вырезал мои инициалы, нас застукала мама, и разразился грандиозный скандал. Она так и не смогла стереть их, как ни пыталась. — Вижу, что этот стол был свидетелем многих счастливых мгновений твоей семьи, — констатировал Тай. — У меня было самое счастливое в мире детство! — ответила Финн и вдруг почувствовала неловкость оттого, что говорит о вещах, которые, скорее всего, братьям неинтересны. — Тебе было жаль, когда отец продал столик? — спокойно поинтересовался Тай, внимательно глядя на нее. — Но он же мой отец! Я не вправе осуждать его поступки! — Значит, он никогда не ошибался? — спросил Тай. Финн отвернулась. Действительно, в ее глазах отец был идеалом, неспособным совершать ошибки. — Я пойду посмотрю, как там Руби, — сказала она. — Прошу прощения. — И с этими словами удалилась. Разговаривая с лошадью, Финн успокаивалась. Она была рада, что Руби хорошо себя чувствует на новом месте. Вдруг кобыла настороженно задвигала ушами, и Финн поняла, что они уже не одни. — Как она? — спросил Тай, переступая порог конюшни. — Говорит, что довольна. — А как ты? — Мне тоже очень нравится в Бродлендс-Холле. О такой комнате я не смела и мечтать! Тай был доволен. — Есть трудности, о которых мне следует знать? Говори смелее, — подбодрил он. — Сегодня только мой первый день. Все отлично, вот только... — Она запнулась, вспомнив заговорщический взгляд, которым наградил ее утром Эшли. — Вот только... — Что? — Ничего, — ответила она, обескураженная внезапной переменой тона его голоса. Решив, что ему все же следует знать, она принялась объяснять: — Ну, мне кажется, что Эш думает, будто мы... будто ты и я... вроде как... — Краска залила ее лицо. — Говори же! — приказал Тай, не замечая ее замешательства. — Мне кажется, Эш думает, что у нас романтические отношения, — выпалила Финн. Она ожидала, что Тайрелл очень удивится, но, к ее величайшему недоумению, он ухмыльнулся. Ее сердце тревожно забилось. — Боюсь, это моя вина, — ответил он. — Твоя вина? — не поняла девушка. — Простишь меня, Финн? — спросил он, но в его голосе не было сожаления. — Я предполагал, что он так подумает, когда я сообщил ему, что ты будешь какое-то время жить с нами. Финн недоверчиво воззрилась на него: — Но не разубедил его в этом? — Не сердись, — уговаривал Тай. — Тебе отлично известна истинная причина твоего пребывания здесь. — Чтобы составить Эшли компанию. — Вот именно, — согласился он. — Причем мой брат не должен ни о чем догадаться. Но мне бы не хотелось, чтобы он считал себя обязанным тебе до конца своей жизни, хотя так оно и есть на самом деле. Мы оба тебе обязаны, — продолжал Тай. — Мне страшно подумать, что могло бы случиться, не окажись ты радом в тот момент. Однако Эш очень эмоционален. Я предпочел бы, чтобы он думал, будто его старший брат влюбился в девушку и поэтому пригласил ее пожить в наш дом, а не потому, что мы обязаны тебе спасением его жизни. Финн видела в его словах долю здравого смысла. Она вспомнила, каким печальным показался ей сегодня Эшли, когда она нашла его сидящим на берегу пруда. Она решила, что Тай прав — Эшли не нуждается в лишнем бремени ответственности. — Надеюсь, это не предполагает, что мы будем обниматься, — весело отозвалась она и отвернулась к Руби. — Твои объятия, несомненно, приятны, но я постараюсь умерить свои ожидания, — ответил Тайрелл. На долю мгновения Финн снова почувствовала неприязнь к этому человеку, который снова высмеивал ее. Скорее небо упадет на землю, чем он захочет ее обнять! — Ты завтра дома? — поинтересовалась она. — Хочешь и меня отвести в Краевой лес? В зловещем взгляде Финн явно читалась фраза: «Да, и там тебя оставить!» Вместо этого она произнесла: — Ты говорил, что забросил свои дела в Лондоне. — Думаю, теперь ты захочешь наверстать упущенное. — Я тебе не нравлюсь, не так ли? — Финн лишь плечами пожала: — Ну, я привыкну, или мне придется уйти. — Такой ответ позабавил его. — Как Руби? — снова спросил Тай. — Она действительно счастлива здесь. У нее даже появился аппетит. — Я рад, — ответил Тай и, запустив руку в карман брюк, вытащил наручные часы и протянул девушке: — Они тебе понадобятся, пока твои собственные не высохнут. Финн посмотрела на красивые мужские часы у себя на ладони и попыталась вернуть их назад. — Я не могу их принять. — Это только на время, — напомнил он. Финн нечего было возразить. Ей вдруг вспомнилось выражение «попасться в собственную ловушку». Не она ли сказала ему, что ее часы высохнут, и снова будут работать? Конечно же, он знал, что она говорит неправду. — Постараюсь вернуть побыстрее, — с чувством собственного достоинства произнесла она и с облегчением услышала «Пока!», брошенное Тайреллом, когда он выходил из конюшни. Мысли девушки целиком занимал этот противоречивый человек, который заставлял ее то сердиться, то смеяться. Пожелав Руби спокойной ночи, Финн вернулась в дом, в душе благодарная Таю за то, что одолжил ей часы. Сколько раз в день она машинально смотрела на запястье? Оказавшись в своей комнате, Финн обнаружила еще одно доказательство заботливости Тайрелла. Маленький круглый столик, стоявший раньше у золотистой кушетки, исчез, а его место занял стол бабушки Хокинс! Он отлично вписался в обстановку, словно говоря: «Добро пожаловать домой!» Девушка знала, что именно Тай принес его сюда. Засыпала она с мыслями о Тайрелле. Глава 5 Прошло полтора месяца. Финн сидела на заборе загона, наблюдая за Руби, которая в последнее время снова прихварывала. Девушка думала о том, что в Бродлендс-Холле ей хорошо как дома. Теперь она знала о жизни его обитателей гораздо больше. Например, знала где находится кабинет Тая, — место, где он всегда работал, когда приезжал сюда. Многие комнаты в доме были отремонтированы, другие, как, например, музыкальный салон, еще ждали своей очереди. Именно в музыкальном салоне ее отец не раз играл на фортепиано для старого мистера Колдикотта. Теперь дверь в эту комнату часто оставляли открытой, чтобы Венди или Валери, помощницы миссис Старки, могли навести там порядок и проветрить помещение. Вся мебель, кроме фортепиано, была вынесена. Финн понимала, что ей не следует слишком привыкать к жизни в имении, ведь через четыре месяца или даже раньше ей придется подыскивать новое жилье. Сейчас же главной ее заботой был счет от ветеринара. Деньги, полученные ею за первый месяц работы, уже закончились, а чек оставленный для нее Таем на столике бабушки Хокинс пару недель назад, полностью уйдет на погашение этого счета. — Не беспокойся об этом, — великодушно сказал Кит. — Заплатишь, как сможешь. Кит Перриш считал, что Финн работает в конторе имения. Он приезжал осмотреть Руби по первому звонку девушки и заверял ее, что, несмотря на потерю аппетита, кобыла поправится. Ветеринар даже разработал для нее специальный рацион, и Финн была безмерно удивлена приездом Джералдины Уолтон с полным грузовиком соломы. Эш в тот день ушел гулять по окрестностям. Через несколько дней Джералдина позвонила Финн по телефону и сообщила что у нее есть излишки сена, и просила Эша заехать к ней на пикапе чтобы его забрать. Девушка помнила, что Эшли чувствует себя хорошо, когда занят физическим трудом, поэтому обратилась к нему с этой просьбой. — А обойтись никак нельзя? — спросил он, всем своим видом демонстрируя нежелание ехать. — Можно, конечно, — улыбнулась девушка. — Извини, не надо было тебя беспокоить. Он немедленно пошел на попятную: — Надо, конечно! Прости, Финн, в последнее время собеседник из меня никудышный. Конечно, я съезжу, — пообещал он, и добавил чуть слышно: — Если очень повезет, я не столкнусь с этой ужасной женщиной. Из этого Финн заключила, что Эшли недолюбливает хозяйку школы верховой езды. А может, его против воли влечет к ней, так как она внешне напоминает Линн? Девушка старалась как можно более добросовестно выполнять свои обязанности. Она составляла Эшу компанию, даже когда он явно хотел остаться в одиночестве. Они много гуляли по землям имения и разговаривали обо всем на свете, или просто молчали вдвоем. Финн заметила, что молодому человеку нравится рисовать, и несколько раз она водила его к ручью делать наброски. Для нее самой это место было связано с болезненными воспоминаниями — именно здесь ее саму отец учил рисовать. Но она сумела преодолеть душевную боль, видя, что Эшу это занятие доставляет удовольствие. Однако очень часто молодой человек пребывал в мрачном настроении, и Финн гадала, вдет ли ему на пользу ее присутствие в имении. Спустя неделю после своего приезда она задала этот вопрос Тайреллу, прекрасно осознавая, что действует в ущерб себе. Если он согласится с ее доводами, ей придется уехать прямо сейчас. — Конечно, ты сильно изменила ситуацию! — принялся убеждать ее Тай. — Настроение Эша явно улучшилось в последнее время. И я теперь могу вернуться к своей работе, не беспокоясь о брате. — Ты уверен? — Уверен, — ответил он твердо. — Эш теперь проявляет интерес к делам имения. Пару дней назад он звонил мне чтобы рассказать о вашей встрече с лесником... как же его звали?.. Сэм? — Сэм Тернер, — подтвердила Финн. — Я ходила в школу с его сыном Сэмми. Он пошел в отца, тоже стал лесником. Мы с Эшем гуляли с ними по Краевому лесу. — Она запнулась. — Брат, наверное, уже говорил тебе это. Тай не ответил, спросил только: — Есть в округе хоть кто-то, кого ты не знаешь? Финн чуть было не ответила: «Я не знаю тебя», но сдержалась. Вместо этого она сказала: — Я родилась и воспитывалась здесь, в деревне. Тай внимательно посмотрел на нее. — Ты самая всесторонне развитая девушка, которую я когда-либо встречал, — спокойно произнес он. — Если считать это комплиментом, то благодарю тебя. — Это комплимент, — заверил он. Финн отправилась по своим делам, продолжая думать о других женщинах из его окружения. Они что же, не были «всесторонне развитыми»? Интересно, быть «всесторонне развитым» в понимании Тая — это хорошо или плохо? Потом она вспомнила, что это был комплимент, и успокоилась. Сейчас, сидя на заборе и перебирая в памяти события последних недель, девушка подумала, что Тайрелл отчего-то зачастил в имение, хотя его брат и находится под негласным присмотром. Однако она вынуждена была признать, что сегодня пятница, и Тайрелл целую неделю не был дома. «Интересно, приедет ли он сегодня? — спросила она саму себя. — Может, даже останется на все выходные?» Обычно он этого не делал. Ее отец сказал бы в связи с этим, что Тая в Лондоне ждет подружка. Финн не хотелось думать о возможных лондонских подружках Тайрелла. Она наклонила голову и посмотрела на Руби. — Руби, девочка моя, — мягко произнесла она, — не хочешь ли яблочка? Пойду, попрошу у миссис Старки. Экономка заботилась о Финн как о собственной дочери, и девушке это очень нравилось. Иногда они пили вместе чай и разговаривали о Джоне, сыне миссис Старки, или о других общих знакомых. Она совсем уже было собралась спрыгнуть с забора и отправиться за яблоком для лошади, как услышала звук подъезжающего автомобиля. Приехал Кит Певерилл, чтобы осмотреть Руби. — Она выкарабкается, — провозгласил ветеринар. — Как я рада! — с облегчением отозвалась Финн. — Финн, ты же знаешь, совсем она уже не поправится, но от потрясения, связанного с переездом, оправилась. Девушка опустила глаза, чтобы не показать, как больно ей слышать такие слова. — Спасибо тебе за заботу, — чуть слышно сказала она, подходя к машине Кита, чтобы забрать лекарства, которые он привез для кобылы. — Я всегда рад видеть тебя, — в ответ произнес Кит. Раньше он никогда не говорил девушке ничего подобного. Она всегда считала его застенчивым, и робким, поэтому следующие его слова привели ее в изумление: — Вообще-то я хотел спросить... э-э-э... не хочешь ли ты сходить куда-нибудь со мной? Скажем, завтра вечером? Финн никогда не воспринимала Кита как мужчину, только как ветеринара, и, не зная, что ему ответить, не смела поднять глаз от земли. — Давай я тебе позвоню? — продолжал Кит. — Мы могли бы сходить в паб в деревне. Финн готова была ответить согласием, но что-то ее удерживало. Возможно, если Тай приедет на выходные и составит Эшли компанию, она может пойти? — Давай я сама позвоню тебе, — предложила она. Когда ветеринар уехал, Финн отправилась на поиски Эша. Приближаясь к пруду, она услышала удары молотка. Молодой человек был на дальнем берегу, он забивал в землю огромный столб с табличкой « КУПАНИЕ ЗАПРЕЩЕНО. ОПАСНАЯ ЗОНА ». Рядом был вбит еще один столб, с прикрепленным к нему спасательным кругом. Эш поднял голову и заметил девушку. — А ты думаешь, я совсем бесполезен? — шутливо спросил он. Финн давно уже не видела его таким счастливым. — Я думаю, что ты великолепен, — со смехом отозвалась она, чувствуя неподдельное расположение к молодому человеку. Будь у нее брат, она хотела бы, чтобы он походил на Эшли. Эш улыбнулся, и впервые за время своего пребывания в имении Финн подумала, что ее компания идет ему на пользу. Возможно, его сердечная рана начала затягиваться. Финн улыбнулась своим мыслям и отправилась за яблоком для Руби. После полудня пошел дождь, поэтому девушка поспешила перевести Руби из открытого загона в конюшню, чтобы ее любимице не промокла. Вернувшись домой, Финн переоделась в сухую одежду и как раз спускалась по лестнице, когда раздался телефонный звонок. Памятуя, что миссис Старки уехала минут пятнадцать назад, а Эша поблизости не видно, Финн сама сняла трубку. Ее мучило предчувствие, не Тайрелл ли это звонит, чтобы сообщить, что не приедет в эти выходные. Звонившей оказалась Джералдина Уолтон, она снова предлагала солому. — Мне некуда ее девать, — объясняла она, — поэтому Эшли очень меня обяжет, если заедет на днях и заберет ее. — Очень любезно с твоей стороны вспомнить о моей лошади, — ответила Финн, сознавая, что причина звонка вовсе не излишек у Джералдины соломы, а ее желание увидеть Эшли. Она совсем уже собралась отправиться на поиски молодого человека, но он сам появился в дверях, стряхивая с одежды дождевые капли, и провозгласил: — Льет как из ведра! — Ты не против еще раз покинуть укрытие? — Да, если тебе что-то нужно, — с готовностью отозвался он. — Джералдина снова предлагает лишнюю солому... — начала Финн и с удивлением отметила, что Эшли вовсе не выказывает нежелания ехать, как в прошлый раз. — Ладно, только переоденусь. Через полчаса он уехал, и дом погрузился в непривычную тишину. Финн решила проведать Руби и, проходя мимо музыкальной комнаты, обнаружила, что дверь открыта. Наверное, Венди или Валери забыли закрыть ее. Девушка в нерешительности остановилась на пороге. У нее не было таланта, как у отца, но он много времени посвятил тому, чтобы научить дочь играть на фортепиано. Однако она давно не играла. Финн подошла к инструменту. Крышка была открыта, и клавиши манили девушку. Она размяла руки и сыграла одну ноту. Затем другую. Ей вспомнились слова отца: «Давай, малышка, играй, и пусть Моцарт умрет от зависти!» Финн сдержала, навернувшиеся было на глаза слезы, села на стул и полностью растворилась в звуках. В память об отце она исполняла Концерт № 23 Моцарта и вспоминала все-то хорошее что они пережили вместе, вспоминала его смех. Финн потеряла счет времени. Каким-то таинственным образом воспоминания об отце сменились мыслями о Тайрелле Алладайке. Закончив играть адажио, девушка подняла голову и обнаружила, что он стоит в дверях и наблюдает за ней. Смутившись, она отдернула руки от клавиатуры. — Как долго ты тут стоишь? — спросила она. — Достаточно, чтобы осознать, что ты — прекрасная пианистка с чуткой душой. Как можно было скрывать такой талант? Финн порывисто поднялась и отошла от фортепиано. — Инструмент не настроен, — молвила она, чтобы скрыть смятение чувств, и сделала несколько шагов к двери, намереваясь уйти, но Тай преградил ей путь. — Прости, что играла без разрешения. Надеюсь, ты не сердишься. — Голос ее предательски дрожал. — Не надо извиняться. Я понятия не имел, что ты умеешь играть. — Казалось, он был озадачен этим открытием. — Настроен инструмент или нет, исполнение было великолепно. Тай смотрел на нее сверху вниз, все еще не давая пройти. — Что это? — мягко спросил он, глядя прямо в ее глубокие голубые глаза. Финн едва могла поверить в происходящее, когда Тайрелл протянул руку и нежно коснулся ее щеки, чтобы смахнуть скатившуюся слезинку. Словно завороженная, девушка не в силах была пошевелиться. — Печальные воспоминания? — Я не играла с тех пор, как умер папа, — призналась Финн. — Твоя скорбь по нему все так же сильна, — констатировал Тай. — Мы были очень близки. Но сейчас мне уже лучше, — искренне ответила она. — Иди сюда, — прошептал Тай и бережно заключил ее в объятия. Финн, пряча лицо на его широкой груди, почувствовала себя очень уютно. В то же время она понимала, что поступает неправильно, и высвободилась из кольца его рук. — Ты приехал домой в поисках спокойствия, а не затем, чтобы... Мне уже лучше, — заверила она. Взгляд серых глаз внимательно изучал ее лицо. Она улыбнулась, и он улыбнулся в ответ. — Если фортепиано настроят, обещаешь ли ты, что будешь приходить поиграть, когда тебе захочется, вне зависимости от того кто будет дома? — спросил Тай. Финн лишилась дара речи. К глазам снова подступили слезы. — Теперь это и твой дом тоже, — добавил он. Не в силах вымолвить ни слова от переполнявших ее эмоций, Финн быстро покинула музыкальный салон и со всех ног бросилась к себе в комнату. Ее мысли снова и снова возвращались к противоречивой фигуре Тайрелла Алладайка, который совершал странные поступки еще до того, как она переехала в Бродлендс-Холл. Сначала он горел желанием вышвырнуть ее со своей земли, теперь объявляет, что это и ее дом тоже, пусть даже на время. Финн вспоминала, с какой нежностью он касался ее щеки и как крепки были его объятия! Она ничего на свете не хотела сильнее, чем снова оказаться в кольце его рук. Как же счастлива она была, что он вернулся домой! В то же время девушка почувствовала, что не может спуститься вниз. Неужели она робеет перед ним? Что же этот человек делает с ней? Финн посмотрела на часы — его часы — и решила, что в гостиной ей делать нечего. Раз Тай дома, он сам составит Эшли компанию. Все же ей пришлось ненадолго покинуть свою комнату, чтобы проведать Руби. Вернувшись, Финн всерьез задумалась о том, не надеть ли ей к ужину платье. Взвесив все за и против, она призвала на помощь здравый смысл. Всю неделю она носила брюки и футболки и отлично себя в них чувствовала. Неужели ей захотелось надеть платье только потому, что Тайрелл дома? В семь двадцать пять Финн спустилась в гостиную, в элегантных брюках и топе. Братья вели непринужденный разговор. Девушка быстро посмотрела на Тайрелла, благодарная ему за то, что он не упомянул о ее сегодняшней игре на фортепиано. — Не хочешь ли чего-нибудь выпить? — галантно предложил он, но она лишь покачала головой. — Тогда пошли в столовую! Интересно, чем нас сегодня порадует миссис Старки? Ужин был великолепен: сырное суфле на закуску и форель с миндалем в качестве основного блюда. — Мы с Финн вчера ходили на рыбалку, — не преминул заметить Эш. — Помнишь прудик, где водится форель? Я его даже рисовал. Это за Долгим лугом. — Долгий луг? — удивился Тай. Он словно снова уличал Финн в нарушении границ частных владений. — Видел бы ты, как Финн забрасывает удочку! — не унимался Эшли. Тайрелл изумленно воззрился на Финн: — Есть ли на свете хоть что-нибудь, чего ты не умеешь делать? — Много чего! — призналась она. — Вот старый мистер Колдикотт обожал свежепойманную форель. Тай посмотрел на рыбу у себя на тарелке: — Так ты сама ее вчера поймала? Финн энергично замотала головой в знак протеста, но тут снова вмешался Эшли: — Это мой улов! Финн повела себя глупо — отпустила назад все, что поймала. Хотя что-то я не припомню, чтобы мне попалась такая большая рыба, — удивился он. — Ну, рыбак из тебя неважнецкий, — засмеялась Финн. — Очевидно, утром миссис Старки заехала к торговцу рыбой. — Чем еще ты занимался на неделе? — спросил брата Тайрелл. — Много гулял и много рыбачил, — ответил тот. — Ездил по поручению Финн. Установил предупреждающий знак у пруда, пока не приехал специалист, которого ты вызвал. Получилось здорово, хотя кроме нас забрести туда и увидеть его могут только нарушители границ. При этих словах Тай с улыбкой посмотрел на Финн, и на мгновение ей показалось, что во всем мире остались только они вдвоем. Эш снова нарушил молчание: — Между прочим, Финн говорит, что я великолепен. Финн одарила молодого человека улыбкой, понимая, что они крепко подружились за это время. Взглянув на Тайрелла, девушка поразилась внезапной перемене выражения его лица. Глаза светились неприкрытой злобой! Куда исчез нежный, понимающий мужчина, которым он был всего пару часов назад? Финн притворилась, что ничего не замечает, однако не могла дождаться окончания ужина. — Прошу меня извинить, — сказала она, не обращаясь ни к кому конкретно, едва трапеза окончилась. — Мне нужно навестить Руби. — Не дожидаясь ответа, она покинула столовую. Нежно поглаживая кобылу, Финн постепенно успокаивалась. Теперь она догадалась, почему Тай враждебно смотрел на нее за ужином. Она проводит с Эшли много времени, Тайрелл, конечно, решил, что у них завязываются романтические отношения. Еще одна женщина из семейства Хокинс, решившая окончательно разбить сердце его младшему брату! Что ж, Тайреллу не о чем беспокоиться. Они с Эшем просто друзья, и ничего больше. Финн решила прямо поговорить с Тайреллом и объяснить ему сложившуюся ситуацию. Тут она заметила, что Руби забеспокоилась. Через мгновение в дверях конюшни показался Тай. — Мне нужно поговорить с тобой, — сказал он. Финн подумала, что он пришел увольнять ее. Гордо вскинув голову, она с вызовом ответила: — Что бы это ни было, я этого не делала! — Боже помоги! — воскликнул Тайрелл. — Ты всегда предпочитаешь тревожиться заранее? — А есть повод для тревоги? — спросила она с вызовом. — Будет, если ты сейчас же не замолчишь и не выслушаешь меня. — Не кричи и не пугай мою лошадь! — с достоинством отозвалась Финн. — Ты такая забавная, — пробормотал Тай и, запустив руку в карман брюк, вытащил что-то и протянул девушке. — Вот, это тебе. — Часы! — воскликнула она, рассматривая изящную вещицу. — Те, что на твоем запястье, слишком тяжелы для тебя. Финн поняла, что часы очень дорогие — должно быть, стоят целое состояние, — и густо покраснела. — Ты купил их специально для меня? — спросила она и поспешно протянула их Тайреллу. — Я не могу принять такой подарок. — Нет? Но почему? — Ему и в голову не приходило, что его дар может быть отвергнут. — Часы слишком дорогие! — Ты ведешь себя глупо! — взорвался он. Финн не на шутку разозлилась. — Глупо? — вскричала она, забыв, что может напугать Руби. — Мои часы стоили всего сорок фунтов. А эти — мне даже страшно представить их стоимость! Если ты таким образом хочешь вернуть свои... — С этими словами она стала расстегивать ремешок часов у себя на руке. Тай схватил ее за запястье, чтобы остановить, и Финн словно током ударило. — Оставь себе, — приказал он и добавил чуть мягче: — Я обидел тебя? И в этот самый момент Финн поняла, что любит Тайрелла Алладайка. Краска бросилась ей в лицо, когда она произнесла: — Это просто неправильно. На несколько мгновений воцарилась тишина. Затем, убирая часы в карман, Тай сказал: — Впервые встречаю девушку с такими строгими моральными принципами. — Значит, до этого, ты общался с совершенно неподходящими людьми, — с ехидной усмешкой ответила Финн. — Между прочим, мне тоже надо поговорить с тобой, — добавила она, глядя на него нерешительно, словно опасаясь, что он догадается о ее истинных чувствах к нему. — Что случилось? — резко спросил он. — Ничего не случилось! — ответила девушка, отходя подальше от Руби, которой ни к чему было становиться свидетелем их ссоры. Финн решила доказать Таю, что Эшли совсем не интересует ее как мужчина. — Я... В общем, ты будешь дома завтра вечером? — Хочешь пригласить меня на свидание? — серьезно спросил он. — Размечтался! — надменно произнесла она. — Это меня пригласили на свидание! Кит, ветеринар. — Ветеринар? Он приходил сюда? — Несколько раз, чтобы осмотреть Руби. — Но сейчас ей лучше? — натянуто поинтересовался Тай. Финн не стала посвящать его в подробности, заверив только, что с лошадью все в порядке. — Так я могу отлучиться, раз ты будешь дома? Тайрелл смотрел на стоящую перед ним девушку так безразлично, словно их разговор его совсем не интересовал. Внезапно его лицо осветила загадочная улыбка, и он произнес вкрадчивым голосом: — Дорогая мисс Хокинс, как же вы могли забыть? — Что же я забыла? — спросила она, тщетно напрягая память. — Ты не можешь с ним встречаться. — Почему нет? — потребовала она ответа. Он снова улыбнулся и Финн, несмотря на всю любовь к этому человеку, тут же захотелось стереть улыбку с его лица. — Как же ты пойдешь на свидание с другим, когда всем вокруг известно, что мы с тобой встречаемся? На несколько долгих секунд девушка лишилась дара речи. Потом она вспомнила, что Тайрелл скрывал от Эша истинную причину ее пребывания в Бродлендс-Холле, предпочитая поддерживать его в заблуждении, что у него с Финн романтические отношения. В действительности девушку совсем не расстроило, что ее потенциальное свидание не состоится. Однако, Таю, она этого показывать не собиралась. Тут ей вспомнилась одна семейная присказка, которую она и произнесла, не задумываясь о последствиях: — Поцелуй меня и дам монетку! Сердце Финн чуть не выпрыгнуло из груди, когда со словами «Как скажешь!» Тайрелл привлек ее к себе и приник к ее губам. Она пыталась отстраниться, но он крепко поддерживал рукой ее затылок, и Финн поняла, что пропала. Тай неспешно раздвинул языком ее губы и проник внутрь в глубоком поцелуе. Она мечтала только, чтобы мгновение их близости длилось вечно. У входа в конюшню раздалось сдержанное покашливание, и Финн отпрянула от Тайрелла, но он все еще держал ее в своих объятиях. — Простите, что прерываю, — весело произнес Эшли, всем своим видом показывая, что ничуть не сожалеет, — Финн, только что звонил ветеринар. Не знаю, насколько это важно, но я сказал, что ты перезвонишь. — Спасибо, Эш, — отозвалась Финн, пытаясь собрать воедино разбегающиеся мысли. — Сейчас и перезвоню. — Я пойду с тобой, — с готовностью отозвался Тай, а Эш ушел, весело насвистывая. Когда они вошли в дом, Финн все еще ощущала волнение от поцелуя Тайрелла, смутно осознавая, что сама же его и спровоцировала. В гостиной девушка не остановилась у телефона, намереваясь сделать звонок из своей комнаты, но Тай схватил ее за руку и приказал: — Звони отсюда! — Черта с два! — взорвалась Финн, взбешенная его приказным тоном. Ведет себя как повелитель, хотя еще недавно столь нежно целовал! В этот момент зазвонил телефон, и Тайрелл, не отпуская руки девушки, взял трубку. — Алладайк слушает, — сказал он. Финн подумала, что это деловой звонок, и намеревалась потихоньку улизнуть, но Тай протянул ей трубку со словами: «Скажи ему!» Она обожгла его уничтожающим взглядом, надеясь, что он поймет намек и уйдет, но он не двинулся с места, явно намереваясь присутствовать при разговоре. — Алло? — произнесла она, глубоко вздохнув. — Надеюсь, ты не сердишься, что я снова звоню тебе, Финн, — несколько скованно произнес Кит. — Я просто хотел узнать, как насчет завтрашнего вечера? — Кит, я очень сожалею, но... — начала она. — Ты не можешь? — В его голосе послышалось разочарование. — Давай в другой раз? — Понимаешь, — начала Финн, пытаясь найти нужные слова, — твое приглашение застало меня врасплох. Дело в том, что я уже встречаюсь кое с кем... — Ясно, — пробормотал он. — Ладно. Если у вас ничего не выйдет, я... — Конечно, — ответила Финн, чувствуя себя ужасно, даже, несмотря на то, что она не собиралась встречаться с Китом. Положив трубку, она зло процедила Тайреллу: — Доволен? Его лицо озарила широкая улыбка. — Не надо сердиться на меня, Финни. Ты же знаешь, он тебе не подходит. — С чего ты взял? Может, мы созданы друг для друга? Тай лишь головой покачал: — Я поцеловал тебя, Финн, и ты ответила на мой поцелуй. Она почувствовала, что краснеет. — Ты не поступила бы так, если бы у того парня был хоть крошечный шанс. — Откуда ты так хорошо знаешь женщин? — воскликнула она и впервые в жизни ощутила укол, ревности. — Нет, не говори мне! Слышать ничего не хочу! — С этими словами она выбежала из комнаты. В душе Финн признавала, что Тайрелл прав. Она не ответила бы на его поцелуй, если бы испытывала что-то к Киту Певериллу. Да, она влюблена в Тайрелла, и ей страшна мысль о том, чтобы оказаться в объятиях другого мужчины. Финн ругала себя за любовь к Таю. Она осознавала, что такой опытный и искушенный мужчина, как Тайрелл Алладайк, не может влюбиться в дерзкую «деревенскую девчонку» вроде нее. Финн вернулась на конюшню, чтобы посекретничать с Руби. В оставшиеся месяцы своего пребывания в Бродлендс-Холле ей придется приложить немало усилий, чтобы не выдать свои чувства к Тайреллу Алладайку! Глава 6 В субботу Финн проснулась ни свет ни заря. Она провела беспокойную ночь, а утром поняла, что ее любовь к Тайреллу — вовсе не плод ее воображения. Ее грела мысль, что он здесь, дома. Она не хотела думать о том времени, когда он снова уедет в Лондон, ведь сейчас он под одной с ней крышей. Девушка приняла душ, оделась и тихонько выскользнула из дома. Разговаривая с Руби, она, к собственному удивлению, осознала, что влюбилась в Тая в тот самый момент, когда он предложил им жилье. Тогда она ощутила смутное беспокойство, но не могла догадаться, чем оно вызвано. Теперь Финн понимала, что это ее шестое чувство пыталось таким образом предостеречь, дать понять: очень скоро она будет любить, и страдать. Сейчас уже слишком поздно что-либо менять. Она влюблена в Тайрелла, и это чувство останется с ней навсегда. Вернувшись домой, Финн застала братьев за завтраком. Снова испытывая непреодолимое желание видеть Тая, она стремительно поднялась по лестнице в свою комнату, чтобы смыть с себя запах конюшни. — Тай хочет совершить прогулку по имению, — сообщил ей Эшли. — Ты с нами? Девушка хотела было ответить согласием, но подумала, что братьям лучше немного побыть вдвоем. — У меня свидание с... — начала она, безжалостно глядя на Тая, который всем своим видом демонстрировал, что внимательно слушает, — с вилами, тачкой и компостной кучей Джимми Старки. — Ну, как знаешь, — весело ответил Эш. — Если ты предпочитаешь чистку конюшни нашей с Таем приятной компании... Финн с улыбкой посмотрела на молодого человека и порадовалась тому, что он заметно оживлен, у него появился аппетит. — Ты хорошо спала? — резко спросил Тайрелл. Застигнутая врасплох, она повернулась к нему и произнесла: — Я выгляжу измученной? Он изучал ее, казалось, целую вечность, прежде чем ответить: — Ты выглядишь довольно привлекательно. Это замечание было столь неожиданным, что Финн залилась краской. Быстро взяв себя в руки, она подумала, что Тай сказал так из-за Эша, ведь он должен разыгрывать роль влюбленного. — И, тем не менее, я с вами не иду, — ответила она. Вновь оказавшись в своей комнате, Финн стала пристально разглядывать себя в зеркале. Ей хотелось быть красивой. Ей хотелось, чтобы Тайрелл считал ее красивой. Но красивы ли прямой нос, огромные голубые глаза, похожие на цветок дельфиниума, рыжеватые волосы, маленький подбородок, чистый лоб и... упрямое выражение лица? Телефонный звонок прервал ее грезы наяву. Звонила мама. Клайв слег с тяжелой простудой, поэтому игру в гольф пришлось отменить. — Как дела, дорогая? Как Руби? Когда же мы увидимся? Пообещав выкроить время, чтобы навестить их, Финн дала отбой, отметив про себя, что сейчас у ее матери совсем другая жизнь, не то, что прежде. Дождь, накрапывавший с утра, прекратился, небо прояснилось. Финн облачилась в старенькие потрепанные джинсы и футболку и отправилась чистить конюшню. Она перевела Руби в отгороженный загон, но не успела начать работу, как перед ней возник Тайрелл Алладайк. — Погода в самый раз для прогулки, — дружелюбно заметила она, но Тай, кажется, снова хотел воевать. — Ты общалась с Певериллом? — резко спросил он, останавливаясь в нескольких шагах от нее. «Неужели это тот самый человек, который за завтраком говорил мне, что я выгляжу довольно привлекательно?» — подумала Финн. — После того телефонного звонка вчера вечером? Ты это имеешь в виду? — Я проходил мимо твоей комнаты и слышал, как ты говорила с кем-то! — нетерпеливо воскликнул Тай. «Какие у него чуткие уши!» — подумала девушка. На долю секунды ей показалось даже, что в его голосе проскальзывают нотки ревности, но она тут же прогнала эту мысль прочь, сочтя ее игрой своего воображения. Тайрелл беспокоился только о том, чтобы не стало известно об истинной причине ее пребывания в Бродлендс-Холле. — Ты же не будешь возражать против того, чтобы время от времени я перезванивалась с мамой? Мы сто лет не виделись, — отозвалась Финн. — Я снова был груб, да? — озабоченно спросил он. — Такая уж у тебя натура! — ответила девушка и рассмеялась, сама не веря своим словам. Он просто был заботливым старшим братом, который беспокоился о душевном благополучии младшего. Тая, казалось, совсем не задело, а, скорее, позабавило ее последнее замечание. Тут он вспомнил, что Финн продала свою машину, и серьезно предложил: — В имении есть несколько машин, любой из которых ты можешь воспользоваться, чтобы навестить мать. — Затем он добавил, как если бы эта мысль только что пришла ему в голову: — Я сам могу отвезти тебя, только скажи! — Даже не мечтай об этом! — ответила Финн, в который раз поражаясь противоречивости характера этого человека. — Тогда почему бы тебе не пригласить мать с мужем к нам на ужин? Тогда она сможет своими глазами увидеть... — А знаешь, Тай, когда ты не грубишь, можешь быть действительно милым, — прервала его Финн. Он выглядел изумленным. — Если ты будешь продолжать в том же духе, тебе грозит еще один поцелуй! — спокойно произнес он. Сердце девушки неистово заколотилось. С ее губ чуть не сорвались слова «Это только обещания!», но она вовремя прикусила язык, понимая, что он расценит это как приглашение и действительно поцелует ее. Она страшилась его искушенности в любовных делах. Финн заставила себя отступить на шаг. — Для нас, деревенских девчонок, одного поцелуя в сутки вполне достаточно, — сухо ответила она. — Ты до конца моих дней будешь припоминать эти слова, да? — с улыбкой спросил Тай. — Ну, может, когда тебе будет сто лет, я их забуду, — весело парировала Финн и мило добавила: — Если хочешь мне помочь, могу поискать для тебя вилы! — Ты умеешь попрощаться с человеком удивительно вежливо! — прокомментировал он и оставил ее в одиночестве. Время за работой пролетело незаметно. Тайрелл и Эшли вернулись. Оказалось, что Тай одобрил предложения Сэма Тернера по сохранению здоровья Краевого леса. После ленча Тайрелл объявил, что едет на ферму «Тис». — Кто хочет со мной? — Пусть Финн составит тебе компанию, — предложил Эшли. — Я хотел бы сходить на рыбалку, если Финн одолжит мне свою удочку. — Я не… — начала было она, придумывая повод отказать Таю. — Вот и договорились, — не обращая на ее реплику ни малейшего внимания, заключил Тайрелл. — Финн, едем через полчаса. Будь готова. Девушка открыла рот, чтобы возразить, но, поймав его угрожающий взгляд, сочла за благо не спорить. Тем более что ей очень хотелось провести с ним хоть немного времени! — Хорошо! — ответила она. Раз Тай хочет, чтобы Эш думал, будто между ними романтические отношения, она подыграет ему. — Как поживает Руби? — поинтересовался Тайрелл, когда Финн садилась рядом с ним в машину. — Сегодня она чувствует себя великолепно, — ответила Финн, понимая, что ее кобыла — безопасная тема для разговора. — Но так бывает не всегда? — Бедняжка стареет. Иногда ее неделями ничего не беспокоит, но в последнее время плохих дней в ее жизни было больше, чем хороших. — И тогда ты приглашаешь ветеринара? «Не такая уж и безопасная тема», — подумала Финн и сказала: — Кит — прекрасный специалист. И очень заботливый. — Не сомневаюсь, — пробормотал Тай и неожиданно попросил: — Расскажи мне о себе, Финн Хокинс. — Ты и так все знаешь. — Очень в этом сомневаюсь, — произнес он. — Что же ты хочешь знать? — Давай начнем с твоего полного имени, — предложил он. «Чтобы ты со смеху умер?» — мысленно парировала девушка и ответила: — Оно тебе известно. — Имя Финн начинается не с буквы «Д»! — заметил Тайрелл. — Инициалы твоего отца — «Э. X.». На обратной стороне крышки столика бабушки Хокинс были вырезаны еще и буквы «Д. X.». — Ты что — проверял? — с недоверием произнесла она. — Я заметил инициалы уже давно, как только приобрел стол, — пояснил он. — А когда переносил его в твою комнату, посмотрел еще раз. — Я так и не поблагодарила тебя за этот прекрасный жест. Поверь, очень высоко это ценю! — Так что же означает буква «Д»? — Тай не дал сбить себя с толку и перевести разговор на другую тему. — Не станешь же ты отрицать, что это не начальная буква твоего имени? Финн не спешила открывать ему эту маленькую тайну. И чтобы сменить тему, принялась рассказывать о себе: — Я родилась на ферме «Жимолость». И родители, и бабушки с дедушками меня просто обожали. После родов мама долго болела, и за мной ухаживал папа. — Он души не чаял в тебе, а ты — в нем? — предположил Тайрелл. — Именно так! Он был великолепен! Талантливый пианист... — Так это он научил тебя играть? — Да, — ответила она, вспоминая долгие часы, проведенные за инструментом. — Этому и многому другому. — Продолжай, — подбодрил ее Тайрелл, и она несколько мгновений собиралась с мыслями. — Тебе, наверное, неинтересно. — Я бы не спрашивал, если бы мне было неинтересно, — грубовато ответил он. — Так чему же еще он тебя научил? — Кроме нарушения границ частной собственности? — Ну, этот урок ты выучила на отлично, — весело заметил Тай. — Он также научил меня уважать земли имения, на которые я столь незаконно вторгаюсь. Например, не ловить рыбу, когда у нее нерест. Еще он рассказал, где можно купаться, а где нельзя. — Это он обучил тебя спасению на водах? — Да, — чуть слышно ответила Финн. — За одно это, ему можно простить миллион грехов, — спокойно заметил Тай, и оба они одновременно подумали о спасении Эша. — Ты очень мужественная, раз решилась на такой поступок, — добавил он. Девушка не хотела, чтобы Тайрелл вспоминал дот ужасный день, когда он мог навсегда потерять любимого брата, и продолжала рассказ: — Папа покупал мне книги, которые, по его мнению, мне следовало прочесть. Еще он частенько забирал меня с уроков, и мы ходили в музеи или художественные галереи. Также мы бывали с ним на концертах, и в опере. А когда нам надоедал город, мы возвращались домой, в деревню, гуляли по лесам и полям, и папа рассказывал мне о деревьях и травах, о животных и птицах. Он научил меня рисовать, ловить рыбу и... любить Моцарта. — Она призналась с улыбкой: — А вот отхлебывать пиво из кружки так, чтобы не испачкать лицо пеной, я научилась сама. Также никто не обучал меня сквернословить и ругаться. Когда мне было четыре, я как-то разразилась такой нецензурной бранью, что у бабушки чуть не случился сердечный приступ, а мама строго-настрого запретила папе таскать меня с собой по пабам. — Смею предположить, ты быстро отучилась ругаться? — засмеялся Тайрелл. — В рекордные сроки. И запрет был снят, — ответила она. — Теперь твоя очередь. — Очередь? — переспросил он, словно не понимая, чего от него хотят. — Ну не упрямься! Я же все о себе рассказала! — Не думаю, что тебе будет интересно! Финн мечтала узнать о Тайрелле как можно больше, поэтому решила подбодрить его: — Эшли говорит, что ты гений бизнеса. — Дела сейчас идут хорошо, — честно признался он. — Значит, бизнес процветает? — Но отнимает большую часть моего времени. — Тебе это нравится? — Добавляет адреналина, — ответил он и сообщил: — На следующей неделе я уезжаю из страны. У Финн упало сердце. — Эш будет скучать по тебе, — сказала она, прикладывая огромные усилия, чтобы не добавить: «И я тоже!» — С ним все будет в порядке, — заверил Тай. — Я оставляю его на твое попечение и могу спокойно заниматься делами. Чувствуя, что они отклоняются от темы беседы, девушка собралась было спросить, в каком университете он учился, как вдруг заметила, что они уже едут по землям фермы «Тис», которую арендуют Неста и Ной Джарвис. Чем дальше они ехали, тем сильнее поражалась Финн ухоженным полям по обеим сторонам дороги. Какой разительный контраст с запущенной фермой «Жимолость»! Джарвисы пережили те же тяжелые времена, что и ее семья, — падение цен на пшеницу, подорожание топлива, неблагоприятные погодные условия, — но сумели встать на ноги и мудро распорядиться хозяйством. Когда Тайрелл затормозил на аккуратном фермерском дворе, девушка подавленно молчала. Вспомнив ферму «Жимолость», постепенно приходившую в упадок, и горы ржавеющих деталей, в беспорядке валяющихся тут и там, Финн не хотела выходить из машины. Она надеялась, что Тай быстро закончит свои дела здесь, и они уедут. Но он уже открывал дверцу с ее стороны и протягивал ей руку, чтобы помочь выйти. — У тебя, наверное, личный разговор... — натянуто сказала она. По ее выражению лица Тайрелл пытался угадать, что ее тревожит, но тут появились Ной и Неста, чтобы поприветствовать гостей. Не желая привлекать к себе внимание, Финн вышла из машины, опираясь на руку Тая. — Думаю, Финн в представлении не нуждается, — сказал Тайрелл, обмениваясь рукопожатиями с семейной четой. — Финн, дорогая, как поживаешь? — участливо спросила Неста. Они знали девушку с рождения и присутствовали на похоронах ее отца. — Мы слышали, ты теперь работаешь в Бродлендс-Холле. Справляешься? — Мы пропадем без нее, миссис Джарвис, — ответил Тайрелл и обратился к Ною: — Я полагаю, у вас горячая пора? Тай не хотел задерживаться надолго, поэтому отказался от предложения выпить чего-нибудь освежающего и сразу ушел осматривать ферму с Ноем Джарвисом. Финн, напротив, отправилась выпить чашечку чаю с Нестой, которая принялась рассказывать ей о своих детях: обе дочери вышли замуж и упорхнули из семейного гнезда, в то время как сын Грегори живет со своей женой в одном из коттеджей на ферме и трудится вместе с отцом. Финн пребывала в благостном расположении духа, когда, попрощавшись с Джарвисами, они поехали в обратный путь. Внезапно Тайрелл затормозил на придорожной площадке для стоянки автомобилей. — Что у тебя на душе, Финн? — серьезно спросил он. — Расскажи мне. Девушка собиралась было ответить, что все в порядке, но передумала и, судорожно сглотнув, призналась: — Я возненавидела тебя, когда мы получили твое уведомление о выселении, но в действительности ты был прав — мы не платили ренту и довели ферму до полного запустения. — Это не твоя вина, — спокойно возразил Тай. — Ты спрашивал, есть ли что-то, чего я не умею делать. Так вот, я не справилась с управлением фермой! Я должна была прикладывать больше усилий, но этого не сделала! Сегодняшний визит на ферму «Тис» ошеломил меня. У Джарвисов процветающее хозяйство! — Не вини себя, Финн. Ты присматривала за домом. Не на тракторе же тебе было разъезжать! — Чтобы окончательно убедить девушку, Тай добавил: — Подумай, был бы твой отец счастливее оттого, что ты взвалила на себя его работу? — Как тебе всегда удается найти правильные слова? — удивилась она, и он мягко улыбнулся в ответ. При виде этой улыбки сердце Финн екнуло. — Держу пари, Ной Джарвис не умеет играть на фортепиано так, как твой отец, — прошептал он. Финн почувствовала, как сильна ее любовь к этому человеку. — Тебе лучше? — спросил он. — Да, — кивнула она. — Спасибо! Тай нагнулся к Финн, и чмокнул ее в щеку, унося на вершину блаженства. — Поехали домой. Интересно, удалось ли Эшу на ловить форели? На подъездной дорожке перед Бродлендс-Холлом стоял старенький потрепанный автомобиль. Финн уловила звук, который не перепутала бы ни с одним другим в мире, — звук настраиваемого фортепиано. Девушка замерла на месте. — Это мистер Тимминс? — повернулась она к Тайреллу. Финн знала, что мистер Тимминс никогда не работает по субботам, и ни для кого не делает исключений. Вспомнив восхитительную улыбку Тая, она поняла, что сама тоже сделала бы для него все, что бы он ни попросил. Суббота сменилась воскресеньем. Финн порадовало решение Тайрелла уехать в Лондон рано утром в понедельник. День пролетел незаметно. После ужина девушке очень хотелось остаться с братьями в гостиной, но она принудила себя подняться и уйти. — Пойду спать, — сказала она и добавила, обращаясь к Таю: — Хорошей поездки! Он поднялся, чтобы проводить ее до двери, и Финн подумала, что сделано это специально для Эшли. — Надеюсь, мы прощаемся только до пятницы, — шепнул Тай и, нагнувшись, нежно поцеловал ее в губы. Девушка бросилась вон из гостиной, ее сердце неистово колотилось. Оказавшись в своей комнате и плотно закрыв дверь, она коснулась губ кончиками пальцев. О, Тай! Без него в имении будет так пусто. В понедельник зарядил дождь, словно лето решило уступить место осени. Финн провела весь день с Эшли, памятуя, что у него еще случаются приступы хандры. Во вторник пришла ее очередь предаваться унынию — снова захворала Руби. Кит Певерилл осмотрел кобылу и прописал новое лекарство. Новое и дорогое. Финн хотела, чтобы у Руби было все самое лучшее, но она не представляла, как будет расплачиваться с Китом, который, как обычно, великодушно заверил ее, что готов подождать. Девушку эта ситуация тревожила. До того, как ветеринар пригласил ее на свидание, она допускала оплачивать его счета в рассрочку, но теперь, долг казался ей чем-то очень личным, чем-то таким, чего она не могла себе позволить. К четвергу Руби полегчало. Финн понимала, что новое лекарство действительно помогает и нужно продолжать давать его. Снова шел дождь, и ею завладели грустные мысли о долге ветеринару. На конюшню заглянул печальный Эш. В такую ужасную погоду нечего было и думать о прогулке, и тут у Финн появилась идея. — Послушай-ка, Эшли Алладайк, — начала она как можно бодрее, — а не сходить ли нам в паб выпить по стаканчику пива? — Согласен, если обещаешь хорошо себя вести, — ответил он, принимая приглашение. — Поехали на пикапе? В пабе было полно завсегдатаев. — Садись за столик, — сказала Финн Эшу, — я принесу выпить. — Я сам могу принести, — возразил он. — Мне нужно переговорить с хозяином. — Ну, ты и лгунья! Искала предлог для похода в паб! — беззлобно укорил он. Финн принесла Эшли пива и удалилась, чтобы поговорить с Бобом Куигли, хозяином заведения. Разговор был недолгим, и она собралась было присоединиться к молодому человеку, как вдруг с удивлением заметила, что он поглощен беседой с Джералдиной Уолтон! Когда Финн впервые представила их друг другу, Эш был угрюмым и немногословным, а сейчас он явно наслаждался ее обществом! Девушка отметила, что его настроение существенно улучшилось. «Интересно, Джералдина всегда обедает в этом пабе или случайно проезжала мимо и, заметив наш пикап, решила зайти?» — подумала Финн. — А что это вы делаете в столь ужасном месте, молодая леди? — раздалось у нее над ухом. — О, Микки! — воскликнула Финн, целуя заросшую щетиной щеку Микки Йейтса. Они поболтали какое-то время, и Финн с изумлением отметила, что Эшли все еще разговаривает с Джералдиной. Она решила, что это пойдет на пользу молодому человеку, и отправилась поприветствовать Джека Филипса, старинного друга ее отца, и Идриса Овена, который заглянул в паб пополнить запасы пива для своей кузницы. Через какое-то время к ним присоединился заметно воспрянувший духом Эшли. Когда они ехали домой, молодой человек спросил, видела ли она Джералдину в пабе. — Да, — ответила Финн, — но я не могла не поболтать с друзьями моего папы. Это было бы просто бестактно. — Будь с ними осторожнее, не давай себя спаивать! — сказал он в ответ. Кит Певерилл навестил Руби рано утром в пятницу, чтобы сделать укол. Кобыла явно шла на поправку, что не могло не радовать Финн. Снова стояла дождливая погода, и девушка отчаянно старалась придумать, чем заполнить мучительные часы ожидания до приезда Тайрелла. Тут ей в голову пришла очередная блестящая идея. Когда Тай приобрел Бродлендс, одну из надворных построек по его распоряжению отремонтировали и превратили в контору имения. До сих пор Финн не приходилось бывать там, и она сомневалась, чтобы Эшли уделял этому месту должное внимание. Она нашла молодого человека в гостиной. Он стоял у окна, невидящим взглядом созерцая струи воды, стекающие по стеклу. — Знаешь, я сейчас проходила мимо конторы и подумала, что никогда не заглядывала внутрь, — начала она. — Век бы там не бывать! — пробормотал Эш. — Я слишком долго пренебрегал своими обязанностями, и там скопилась тора документации. — Ну, тогда сегодня у тебя счастливый день! — радостно воскликнула Финн. Эшли посмотрел на нее с недоумением, и она поспешила объяснить: — Я квалифицированный секретарь и привыкла управляться с бумагами! — В самом деле? — Да, — подтвердила она. — Держу пари, вместе мы разберемся с делами в два счета! — Тогда пошли скорее! — с энтузиазмом воскликнул он. Не успела Финн и глазом моргнуть, как они уже оказались в конторе, погруженные в работу. Утро пролетело незаметно. Настроение Эшли улучшалось по мере того, как таяли стопки документации. — А вот этот вопрос Тай уже решил, — произнес он, пробегая глазами строчки письма от Ноя Джарвиса по поводу возможности приобретения фермы «Тис». — Кажется, Ной звонил брату в Лондон, когда не получил ответа на свой запрос. — Наверное, поэтому мы и ездили на ферму в прошлую субботу, — предположила Финн. — Да, именно поэтому, — подтвердил Эшли. — Предыдущий владелец ни за что не хотел делить земли имения, а Тай говорит, что я могу переселиться на ферму «Жимолость» когда захочу, и он с удовольствием продаст «Тис» Джарвисам, которые столько лет содержали ферму в идеальном состоянии и заслужили это. — Он запнулся. — Прости меня, Финн, я не имел в виду, что вы с отцом... — Не надо извиняться, Эш, — ответила девушка, понимая, что за последнее время ее взгляд на эту проблему кардинально изменился. Еще совсем недавно любое сравнение фермы «Жимолость» с «Тисом» ранило бы ее чувства, но Тайреллу удалось убедить ее в том, что в запустении «Жимолости» нет ее вины. Финн лелеяла надежду, что Тай приедет сегодня домой. Без него дни тянулись бесконечно долго! Она не представляла, как сможет пережить, если он останется на выходные в столице. После небольшого перерыва, во время которого сходила навестить Руби, Финн снова принялась за работу. Эшли ушел подышать свежим воздухом. Финн печатала последнее письмо, когда открылась дверь. Девушка не отвлеклась посмотреть, кто пришел, решив, что это вернулся Эш. Ее пальцы продолжали порхать по клавиатуре, взгляд был устремлен на страницу, которую она печатала. Закончив, Финн подняла глаза и замерла от радостного удивления. Перед ней стоял Тайрелл! Она не могла придумать, что бы такое сказать, надеясь только, что не краснеет. Он покачал головой и тихо произнес: — Финни Хокинс, ты не перестаешь удивлять меня. — Вот и отличию, — шутливо отозвалась она, внезапно чувствуя смущение. — Я раньше работала секретаршей. — Ты работала и присматривала за домом? — недоверчиво спросил Тай. «Так поступают миллионы женщин», — подумала Финн и спросила: — Ты что же думал, я целый день только дома сижу да смахиваю пыль с мебели? — В фермерском доме все блестело, когда я приезжал туда, — констатировал он и продолжил после секундного замешательства: — Вдобавок к этому ты еще и зарабатывала на кусок хлеба. — У моего папы были золотые руки. Он мог чинить и продавать разные вещи, — твердо ответила она и тут же пожалела о сказанном. Таю и так было отлично известно, что им пришлось продать старинную мебель. Словно не желая ссориться с ней, Тайрелл серьезно ответил: — Финн, нет нужды защищать его передо мной. Такая замечательная дочь могла родиться только у очень хорошего отца. Финн смотрела на него широко распахнутыми глазами. Слова «замечательная дочь» грели ей душу. — Итак, теперь, когда мы выяснили, что ты окончил школу хороших манер с отличием, чем могу помочь? — Я просто увидел в окнах свет. Думал найти здесь Эша, — объяснил Тай. — Как он провел эту неделю? — У него все в порядке, — заверила Финн. — Грустит временами, но в целом, я думаю, поправляется. Сегодня я за ним наблюдала, и, кажется, ему нравится работать в конторе. — Вы провели здесь целый день? — Во всяком случае, большую часть. Мы разобрали скопившуюся документацию... Тут вошел Эшли. — Как тебе мой новый личный секретарь? — спросил он у Тая и, не дожидаясь ответа, прокомментировал сам: — Она великолепна! Честно признаться, братец, не будь ее сердце занято тобой, предложил бы свою кандидатуру! Финн улыбнулась. Она знала, что Эшли дурачится, и была счастлива видеть его в отличном расположении духа. Все еще улыбаясь, она взглянула на Тайрелла и поразилась выражению его лица. Очевидно, замечание Эшли пришлось ему не по душе. Но секунду спустя он добродушно ответил: — Руки прочь, братишка! — и вышел. — Это последнее письмо, Эш, — сказала Финн, притворяясь, что больше заинтересована работой, чем братьями Алладайк. — Поставь свою подпись, и я схожу на почту отправить письма. Вечером, готовясь к ужину, Финн в очередной раз задумалась о том, не надеть ли платье, и снова решила, что это безумие. Она всю свою жизнь носит брюки и, если появится сейчас в платье, тут же станет объектом подшучивания со стороны Эшли. Братья, как обычно, уже дожидались ее в столовой. Занимая свое место за столом, девушка почувствовала приступ беспокойства. После ужина она хотела поговорить с Тайреллом об одном важном деле и страшилась его возможной реакции. — Вчера Финн затащила меня в паб выпить пива, — сообщил Эш брату. — Она тебе не рассказывала? Во взгляде серо-стальных глаз Тая читалось недоумение. — Я уже ничему не удивляюсь, когда дело касается Финн, — ответил он и, обращаясь к девушке, добавил шутливо: — Ты толкаешь моего брата на неверную дорожку? — Ну, неприятности он и без меня найдет, если захочет, — пошутила она, и Тайрелл улыбнулся ей. — Как прошла твоя поездка? Ужин прошел спокойно. Эшли расспрашивал брата о бизнесе, Тайрелл отвечал, что не хочет утомлять Финн подробностями, но она вовсе не возражала. Ей хотелось узнать об этом мужчине как можно больше! Трапеза закончилась, и девушка снова ощутила прилив беспокойства. Ей не хотелось идти с братьями в гостиную, как того требовал этикет, поэтому она позвала Тайрелла по имени. Он остановился, и Эшли остановился тоже, но быстро сообразил, что его присутствие нежелательно, и, хитро улыбаясь, удалился. — Финн? Что случилось? — Дело в том, что мне сейчас надо проведать Руби. Могу я потом поговорить с тобой? — Если ты задумала уйти, забудь об этом! — отрезал он, и лицо его помрачнело. — А ты забудь о том, что я говорила про школу хороших манер! — выпалила она в ответ и выбежала прочь из комнаты. — Я буду в кабинете! — крикнул он ей вслед. Как обычно, общение с Руби успокоило девушку. Теперь, когда она могла рассуждать здраво, запрет Тайрелла об отъезде льстил ей. — Руби, милая, мы останемся, — шептала она кобыле. — Я знаю, что тебе здесь нравится. Между нами говоря, если нам придется уехать, это разобьет мне сердце. Вернувшись в дом, девушка первым делом зашла в ванную, чтобы привести себя в порядок: вымыть руки и отряхнуть солому с одежды. Откинув прядки рыжеватых волос со лба, Финн еще раз мысленно повторила заготовленную для Тайрелла речь. Она решила, что он ей не откажет. Выйдя в коридор, девушка обнаружила, что дверь кабинета Тая, обычно закрытая, распахнута настежь, словно приглашая ее войти. Финн, в который раз поразилась внимательности и предусмотрительности этого человека. — Присядь, — предложил ей Тайрелл, указывая на темно-коричневое кожаное кресло и закрывая дверь. — Я не отниму у тебя много времени, — произнесла она, видя, что он выключает компьютер, за которым работал. — Так ты передумала уезжать? — сурово спросил Тай. — Я и не помышляла об отъезде! Это плод твоего воображения. — Вид у тебя виноватый, — констатировал он. — Неправда! — воскликнула Финн, ощущая внезапную слабость, и опускаясь в кресло, как он и предлагал ей несколько секунд назад. — Ветеринар приезжал? — спросил Тай, усаживаясь на стул перед ней. Финн покраснела. Она как раз собиралась поговорить о неоплаченных счетах за лечение кобылы. — Что ты задумала? — с угрозой в голосе произнес Тай, и вдруг девушка испытала страстное желание дать ему пощечину. — Ничего я не задумала! — взорвалась она. — Конечно, ветеринар был здесь, ведь Руби больна! А краснею я не потому, что виновата, а потому, что пребываю в замешательстве! — В замешательстве? Ты? — Замолчи и послушай! — приказала она, поражаясь своей смелости. Вряд ли кто-то из работников Тайрелла Алладайка когда-либо говорил ему такие слова! К ее удивлению, Тай замолчал и приготовился слушать. Финн поняла, что разговор уже начат и нужно довести его до конца. — Ты не возражаешь, если я буду подрабатывать? — У тебя есть работа! — тотчас же отозвался Тай. — Я знаю! — ответила она. — Но это будет только подработка! По вечерам! — С ветеринаром? — Нет! — гневно воскликнула она. Дался ему этот ветеринар! — Вечерами Руби несколько часов побудет без меня, Эшли идет на поправку — у него появился аппетит и настроение в основном ровное, вот я и подумала... — Если это не Певерилл, с кем еще ты общаешься? — продолжал допрос Тай. — Ну... — неохотно начала Финн. Ей не хотелось давать Тайреллу отчет в своих действиях, но выбора не оставалось. — Как Эш и говорил, вчера мы с ним ходили в паб. — Я весь внимание, — угрюмо пробурчал Тай. — И я поговорила с Бобом Куигли... — Это еще кто такой? — Хозяин паба. — Финн хотелось как можно скорее закончить этот тягостный разговор, поэтому она сочла за благо не распространяться о том, как хорошо поладили Эшли и новая владелица школы верховой езды. — В общем, он предложил мне работу, — выпалила она. — За барной стойкой? — удивленно спросил Тайрелл. — Да. — Ты хоть представляешь, что это такое? — холодно поинтересовался он. — Вообще-то нет, — вынуждена была признать Финн. — Но когда я спросила Боба, не нужны ли ему лишние рабочие руки, он сказал, что будет рад мне в любое время. — Ну, еще бы! — Как сложно уследить за сменой твоего настроения! — Как мне, по-твоему, реагировать? Ты затеяла этот сыр-бор из-за того, что я мало тебе плачу? Финн смутилась и отвернулась. — Вовсе нет, — попыталась она объяснить. — Дело в том, что... Взглянув на него, она поразилась перемене выражения его лица. — Скажи мне правду, Финн, — мягко произнес он. — Я крупно задолжала ветеринару, — сказала девушка. — Такое и раньше случалось, и я всегда возвращала долг. А сейчас, после того, как он пригласил меня на свидание, ситуация изменилась. Вот я и решила, что лучше буду работать пару часов в пабе по вечерам, чем оставлю счет неоплаченным. Тай откинулся на спинку стула, черты его лица смягчились. — Финн Хокинс, ну что мне с тобой делать? — спросил он. — Ты решила пренебрегать своими прямыми обязанностями по вечерам из-за того, что ветеринар испытывает к тебе влечение? — Кит сказал, чтобы я не торопилась, — промямлила девушка. — Он знает, что я заплачу, как только смогу, но... — Очевидно, я должен прибавить тебе жалованье! — с улыбкой произнес Тай. — Нет! — запротестовала она. — Ты и так платишь мне больше, чем следовало бы. — Дорогая Финн, — произнес Тай мягко, — мы с Эшли без тебя пропадем. — Глупости! — Вовсе нет! Твое присутствие здесь разрядило обстановку. И ты удивительно чувствуешь перепады настроения Эшли... — Чепуха! — Я уж не говорю о том, как виртуозно ты управилась с бумагами в офисе, — продолжал Тай, не слушая ее возражений. — Я же не секретарем тебя нанимал! В общем, это мы у тебя в долгу! И ты заслуживаешь прибавки. — Нет! — снова повторила она. — Финни, послушай! — убеждал Тайрелл. — Посмотри на ситуацию с другой стороны. Как я могу допустить, чтобы моя девушка работала по вечерам, когда я приезжаю специально, чтобы увидеть ее? Ее сердце неистово забилось. Он говорил так, словно это было правдой! Тут здравый смысл подсказал ей, что он волнуется не о ней, а о том, что подумает Эшли. — Я... — беспомощно попыталась возразить девушка. — Не волнуйся, Финн. Я понимаю, почему ты не хочешь быть в долгу у Певерилла, и полностью с тобой согласен. Я позвоню ветеринару и распоряжусь, чтобы он присылал счета за лечение Руби мне. — Не нужно! — запротестовала Финн. — Нет, нужно! — отрезал он и, показывая, что разговор окончен, пересел за рабочий стол и включил компьютер. Финн подумала, что за неделю отсутствия в стране у Тая накопилось много неотложных дел, и, решив не мешать ему, с тяжелым сердцем покинула кабинет. С ним можно спорить до бесконечности, но он все равно настоит на своем! Когда Финн поднималась по лестнице в свою комнату, ее поразила внезапная догадка. Тай согласился с ее доводами о том, что ей не следует быть в долгу у Кита, который, по словам Тая, влюбился в нее. А теперь она будет в долгу у самого Тайрелла, который — она была уверена в этом — не питает к ней нежных чувств. В самом деле, разве может такой изысканный человек, как Тайрелл, заинтересоваться такой простой девушкой, как она? Глава 7 В выходные погода улучшилась. Финн сходила к Бобу Куигли, чтобы поблагодарить его и отказаться от работы. Сейчас она сидела на заборе загона и наблюдала за Руби. Кобыла поправилась, чем очень порадовала свою хозяйку. От дома донеслись мужские голоса, и показались Тай с Эшем. Тайрелл подошел к ней и какое-то время, не говоря ни слова, просто рассматривал ее — джинсы и футболку, собранные в хвост волосы. Этот человек так легко мог вогнать ее в краску! Финн осторожно спустилась с забора. — Что на этот раз я сделала не так? — спросила она, глядя ему в глаза. — Кто сказал, что ты сделала что-то не так? — Вряд ли ты пришел сюда, чтобы просто поболтать. Наверняка есть веская причина. Тай пожал плечами. — Я тут подумал, а не поужинать ли нам где-нибудь? Наши отношения должны выглядеть убедительно. Сердце девушки екнуло. Она, и мечтать об этом не смела! Но их «свидание» будет лишь видимостью, Тайрелл думает не о ней, а об Эшли. — Нет у нас никаких отношений, — холодно ответила она. — Ну, перестань упрямиться! — уговаривал Тай. — Мой брат очень чуткий. Вскоре он начнет интересоваться, почему ты и я... — Нет никаких «ты и я»! К тому же миссис Старки — лучший повар в округе. Я не хочу есть ничью стряпню, кроме ее. — Интересно, кому-нибудь удавалось пригласить тебя на свидание? — Ветеринару однажды почти удалось, — ответила Финн. При этих словах они улыбнулись друг другу. — Ох, мисс Хокинс! — воскликнул Тай. — Вообще-то мы с Эшли едем на ферму «Жимолость». Хочешь присоединиться? Если это не слишком болезненно для тебя. — Нет, спасибо, — отказалась девушка, думая о том, что Эшли не единственный чуткий человек в семье Алладайк. Тайрелл тоже был чутким — по крайней мере, к ее чувствам. — Вполне вероятно, что эта ферма отойдет к моему брату, — сообщил Тай. — Уверена, он отлично справится! — ответила она. — Ты не возражаешь? — Возражала, если бы на его месте был кто-то другой, — призналась Финн. Тайрелл пристально смотрел на нее, не произнося ни слова, и ей начало казаться, что у нее что-то не так с лицом, например нос испачкан. — Что не так? — спросила она. — Знаешь, Финн Хокинс, твоя душа столь же прекрасна, сколь и твоя наружность! Девушке пришлось отвернуться, чтобы не выдать своих истинных чувств к нему. — И все же я с вами не поеду! — ответила она. Тайрелл осторожно убрал волосы с ее плеча и нежно поцеловал в шею. Затем он удалился. Финн едва могла стоять на ногах от переполнявших ее эмоций. Пока Тай и Эшли отсутствовали, время ползло медленно, как улитка, а когда они вернулись, понеслось вскачь, как обезумевший мустанг. И снова, как в прошлый раз, Тайрелл решил уехать из Бишеп-Торнби не в воскресенье вечером, а рано утром в понедельник. В следующий раз Финн увидела его уже в среду. Эшли уехал на ферму «Жимолость», Руби, благополучно отдыхала у себя в стойле — в последнее время здоровье ее не беспокоило, и Финн решила заглянуть в контору имения проверить, не пришли ли какие-нибудь письма. Она уже вышла из дома и направлялась к конторе, как мужской голос окликнул ее по имени. Но не по имени, к которому она привыкла! — Дельфина! Она замерла, затем быстро обернулась. Перед ней стоял Тай, на лице его играла широкая улыбка. — Откуда ты узнал? — изумленно спросила она. И откуда он появился? Она не слышала шума подъезжающей машины. Тай явно наслаждался ее удивлением. — Я проезжал мимо церкви и увидел викария, — пояснил он. — Этот милейший человек разрешил мне взглянуть в регистрационную книгу. Немного придя в себя, Финн бросилась в атаку: — Если ты скажешь хоть одной живой душе... — А зачем мне молчать? — ничуть не смутившись, ответил он. — Откуда, у тебя такое редкое имя? — Спасибо папе, — вздохнула Финн. — Я должна была стать Элизабет Мод, но он не послушался маму, когда регистрировал меня. И обрек свою единственную дочь на судьбу старой девы. — Почему? — заинтригованно спросил Тай. — Ты только представь меня у алтаря в белом платье, произносящую клятву: « Я, Дельфина Хокинс, беру тебя, Джо Блоггс... » Все же умрут со смеху! — Я сохраню твой секрет, — заговорщически подмигнул он. — Кстати, о платьях — не обязательно белых, — у тебя есть хоть одно? — Хочешь одолжить? — спросила Финн с нервным смешком. Он что же, устал все время видеть ее в джинсах? Тай улыбнулся, но ответил как можно серьезнее: — Во-первых, пора явить на свет божий твои чудесные ноги, а во-вторых, у меня будут гости в субботу, и двое из них останутся ночевать. — Я могу поужинать с миссис Старки, — быстро сказала Финн, и на лице Тая появилось зловещее выражение. — Какого черта? — Ты же не захочешь, чтобы я помешала твоим гостям развлекаться, — попыталась объяснить девушка. — Боже, дай мне силы! — пробормотал Тай чуть слышно. — Дельфина Хокинс, ты теперь член моей семьи, неужели не понимаешь! — В самом деле? — вспыхнула Финн. Вспыльчивость, как оказалось, была свойственна не только Таю. — Не смей называть меня Дельфиной! — Ты напрашиваешься на неприятности! — Неприятности — это мое второе имя, и никто не просил меня удочерять! Тайрелл гневно воззрился на нее. — Иногда я не знаю, что мне делать — отшлепать тебя или зацеловать до смерти, — рявкнул он. Финн попыталась успокоить его. — Не сердись на меня, Тай! — мягко сказала она, но он не желал так легко мириться. — Ну, прости меня, пожалуйста! — С этими словами она подошла к нему и чмокнула в губы. — Тай обнял ее, гнев мгновенно испарился. — Так кто у нас выпускник школы хороших манер? — Ради тебя в субботу я приду на ужин в платье, — пообещала Финн. Его взгляд затуманился. — Тебе лучше уйти, пока я сам не стал тебя целовать! Девушка сделала так, как он велел, — скрылась в дверях конюшни. Тайрелл приехал домой и на следующий день, и в пятницу. Финн узнала, что в субботу вечером у них останутся ночевать брат и сестра, Уилл и Шерил Вайят. Шерил недавно продала свою квартиру и пока подыскивала новое жилье, временно остановившись у брата. В субботу Руби снова стало хуже, и Финн, ухаживая за ней, пропустила приезд Вайятов. Поднявшись в свою комнату, девушка решила не спешить к ужину. Она приняла душ, вымыла голову и, обернувшись полотенцем, принялась инспектировать свой гардероб. Все ее немногочисленные платья были подарками мамы на Рождество или день рождения, и все очень хорошего качества. В конце концов, Финн остановила свой выбор на темно-красном шелковом платье классического кроя. У нее не было бижутерии, но низкий вырез платья определенно требовал бус или ожерелья! И волосы нужно было уложить по-иному, никак не в привычный конский хвост. Внезапно девушка занервничала. Раньше ей не приходилось переживать из-за встречи с новыми людьми. Она знала, что сегодняшние гости — деловые партнеры Тайрелла, и это лишь усиливало ее беспокойство. Финн пристально изучала себя в большом зеркале, не узнавая своего отражения. Худенькая нескладная девушка в привычных джинсах исчезла, и ее место заняла другая, с соблазнительной женской фигурой. Платье было короче, чем ей бы хотелось, — чуть выше колена. Финн это казалось странным — она целую вечность не выставляла ноги напоказ. И не слишком ли глубокое декольте? По нынешним стандартам — нет, но Финн решила надеть нитку жемчуга бабушки Хокинс, чтобы сместить акцент слегка приоткрытой груди. Мама спасла эти бусы от печальной участи всех прочих вещей быть распроданными ее отцом. Девушка понимала, что часы, одолженные Таем, будут неуместны, поэтому эта нитка жемчуга стала ее единственным украшением. Финн всегда очень умеренно пользовалась косметикой, но сегодня она решила подчеркнуть свои и без того большие глаза. Волосы она уложила с помощью шпилек в высокую элегантную прическу. Девушка догадывалась, что друзья Тайрелла будут одеты с иголочки, и хотела им соответствовать. Тут в голове мелькнула убийственная мысль — а действительно ли Тай хотел, чтобы она надела платье, или он просто поддразнивал ее? Удивится ли он, увидев ее не в привычных брюках? Финн собралась было переодеться в свою обычную одежду, как вдруг раздался стук в дверь. Она засуетилась, не представляя, кто это может быть. Бросив взгляд на часы, лежащие на прикроватной тумбочке, убедилась, что еще нет семи. Девушка чуть-чуть приоткрыла дверь. Это был Тай. В смокинге с галстуком-бабочкой он выглядел великолепно. Финн успокоилась, и, не видя смысла в том, чтобы скрывать собственный наряд, приоткрыла дверь пошире. Как хорошо, что он намекнул ей надеть платье! Хотя этот ужин был не совсем формальным, в брюках и блузке она явно чувствовала бы себя неудобно. — Бог мой! — воскликнул Тайрелл, скользя взглядом по ее фигуре. — Ты выглядишь роскошно! Она была рада комплименту из его уст. — Ты и сам не так плох! — ответила Финн со смехом. Сегодня на ней были туфли на высоком каблуке, но Тай все равно был выше. — Мне хочется запереть тебя в хрустальный футляр и никому не показывать! — произнес он. В этот момент Финн почувствовала себя на вершине блаженства. В мире не существовало никого, кроме них двоих. — Значит, тебе нравится? — шаловливо поинтересовалась она. — Сногсшибательно! — ответил Тай. — Я бы... — Тут до них донесся звук шагов, и Тай со вздохом произнес: — Ты спасена благодаря вмешательству извне! Вообще-то, Финн, я заметил, что у тебя нет часов, и подумал, не согласишься ли ты надеть эти сегодняшним вечером? — С этими словами он вытащил из кармана часы, которые уже пытался подарить ей раньше. — Предполагалось, что ты вернешь их в магазин! — заметила девушка. — Я пытался — они не берут! — нагло соврал он. — Тайрелл Алладайк! — с укором воскликнула Финн. — Да, милая Дельфина? — немедленно отреагировал он, заставив ее засмеяться. Финн взяла часы, пообещав, что вернет их завтра, и Тай беспрекословно согласился. — Если бы не помада, я бы тебя поцеловала! — произнесла она. — Не позволяй таким пустякам помешать тебе! — подбодрил он. — Слышу голоса. Полагаю, гости тебя заждались. — Проклятье! Это был самый чудесный вечер в жизни Финн. Деловые партнеры и по совместительству друзья Тайрелла попадали в возрастную категорию от тридцати до сорока с небольшим. Всего их было семеро, и Финн старалась запомнить их имена, когда их представляли друг другу. Ни один не поинтересовался, кто она такая и что здесь делает. Большой обеденный стол был сервирован на десять персон. Финн посадили напротив Тайрелла, чему она была очень рада — это давало ей возможность время от времени смотреть на него. Девушку позабавило, что он делал то же самое, и их взгляды постоянно встречались. Она решила, что воображение ее подводит, и сосредоточилась на беседе с Уиллом Вайятом, который сидел справа от нее. Он был примерно одного возраста с Таем. Слева расположился пожилой мужчина по имени Кеннет. Финн беззаботно болтала с ними, благодарная своему отцу за то, что он не только водил ее по музеям и картинным галереям, но и поощрял задавать вопросы и формировать собственное мнение. Они, бывало, бесконечно обсуждали достоинства и недостатки художников и писателей. Сейчас все эти знания воскресли в ее памяти. — Что вы думаете о Леонардо? — поинтересовался Кеннет. — Он истинный гений! — воскликнула Финн, которая всегда восторгалась многогранным талантом Леонардо да Винчи. Они с Кеннетом углубились в дискуссию, и в конце концов Уилл обвинил его в монополизации собеседницы. — Я, между прочим, женат! — ответил Кеннет, глядя на свою жену, которая сидела чуть поодаль. — Поэтому Финн со мной в полной безопасности. А вот вы, молодой Уилл... При этих словах вся троица весело рассмеялась. Тут Финн бросила взгляд в сторону Тайрелла. Он не улыбался. И не хмурился. Он просто смотрел на них. Финн заметила также, что Шерил Вайят, сидящая слева от него, положила ему руку на предплечье, чтобы привлечь внимание. Финн почувствовала укол ревности. Это было ее единственное огорчение за весь вечер. После ужина она отправилась на кухню, чтобы поблагодарить миссис Старки. Тайрелл сделал то же самое. — Спасибо вам, миссис Старки, — с чувством произнес он, — все было великолепно. Экономка просияла от гордости. Финн решила, что миссис Старки и ее помощниц Венди и Валери ожидает хорошее вознаграждение, и покинула кухню. В холле ее догнал Тайрелл. Девушке хотелось объясниться. — Послушай, Тай, — начала она, не в силах закончить фразу. Он просто стоял рядом и смотрел на нее так, словно ее вид действительно доставлял ему удовольствие. — Я знаю, я не... я не хозяйка здесь... — Из тебя получилась бы отличная хозяйка, — заметил он, приводя Финн в еще большее замешательство. — Я хотела поблагодарить миссис Старки на случай, если ты... — Если я забуду это сделать сам? Очень предусмотрительно с твоей стороны, милая Финн. Не забывай, я считаю тебя членом своей семьи. — О, Тай! — только и могла вымолвить она. Чувства Финн смешались. Если Тай сказал так только из-за Эшли, то она не хотела быть членом его семьи. А вот если ему просто нравилось находиться с ней под одной крышей — пусть и временно, — это другое дело. Но Таю этого знать не следовало. Девушка решила сменить тему: — Между прочим, мне следует тебя поблагодарить. Кит Певерилл говорит, что ты звонил ему и распорядился пересылать тебе счета за лечение Руби. — Ты виделась с ним? — резко спросил Тай. — Он был здесь? Финн отпрянула от него. — Твое настроение не бывает одинаковым и двух минут подряд! — воскликнула она. — Конечно, ветеринар заходил осмотреть старушку Руби. Он местный житель, он знает меня, знает мою кобылу, а я знаю, что он бросит все и примчится, если с ней что-нибудь случится. — Финн гневно выдохнула. — Кит сказал также, что и не подозревал, с кем я встречаюсь, пока ты не позвонил. Я хотела все ему объяснить, но тут его вызвали, и нам не удалось поговорить. — Неужели? — Я уверена, Кит не станет болтать, но мы живем в маленькой деревушке, где слухи распространяются со скоростью света. Финн ожидала, что Тайрелл разозлится, но он лишь сказал: — У меня достаточно широкие плечи, чтобы это вынести. — Ну и отлично, — чуть слышно произнесла она и направилась к гостиной. Тайрелл последовал за ней. У дверей девушка задержалась: — Ты не возражаешь, если я пойду проведать Руби? — Буду по тебе скучать, — ответил он. Ее сердце замерло при мысли, что скучать по ней будет сам Тай. — Снова вспомнил о школе хороших манер? — бросила она, выходя из дома. К ее удивлению, на улице к ней присоединился Уилл Вайят. — Куда путь держишь? — А ты что здесь делаешь? — весело поинтересовалась она. — Когда ты внезапно исчезла, я решил задушить печаль сигаретным дымом, — ответил Уилл. — Куда бы ты ни направлялась, можно мне пойти с тобой? — Ты любишь лошадей? — Да, — поспешно ответил он, гася сигару. Руби оправилась после болезни, но по опыту Финн знала, что кобыла будет бодрствовать, дожидаясь хозяйку. Она представила ей Уилла. Он мягко заговорил с кобылой, и Финн подобрела. Внезапно на конюшне появился Тайрелл, на руке его буквально висела Шерил Вайят. — Тай так и сказал, что мы найдем вас здесь! — воскликнула она. Узнав, что кобыла часто хворает, девушка принялась жалеть ее, и Финн подумала, что Шерил ничем не отличалась бы от других женщин, не будь она столь явно заинтересована в Тайрелле. — Старушке Руби пора спать, — объявил Тай, увлекая Шерил к двери. Уилл, казалось, намека не понял и уходить не собирался, поэтому Финн громко произнесла, не обращаясь ни к кому конкретно: — Я скоро приду. Спустя какое-то время все гости Тайрелла, кроме Вайятов, разъехались. Оказалось, у всех есть земли в сельской местности — либо в Глостершире, либо в соседних графствах. Финн посмотрела на изящные часы у себя на запястье и с удивлением обнаружила, что уже далеко за полночь! — Я, пожалуй, пойду спать, — сказала она. — Уже? — спросил Уилл. — Мне утром рано вставать, — объяснила девушка. — Тогда и мне тоже, — ответил он. — Ну, хорошо, — согласилась она, не совсем понимая, что Уилл собирается делать с утра пораньше. Утром она убедилась, что Уилл действительно любит лошадей. Он пришел на конюшню в шесть часов, чтобы проведать Руби. Финн была одета в привычные джинсы и футболку, ее волосы были собраны в хвост на затылке, но Уилла это совсем не смутило. — Ты часто бываешь в Лондоне? — спросил он, наблюдая, как она орудует вилами. — Не часто, — ответила Финн. — Если хочешь, я могу сводить тебя в театр. Ночевать останешься у меня в квартире. Девушка с удивлением на него воззрилась. — Шерил тоже там будет, — поспешил добавить он, верно истолковав этот взгляд. — У меня ив мыслях не было... Финн собиралась было поблагодарить Уилла за приглашение и вежливо отказаться, как появился Тайрелл. — Что, не спится? — спросил он Уилла. — Отлично выспался, — ответил тот. — Я пригласил Финн в театр. Не волнуйся, она останется ночевать со мной и Шерил, и... — Финн не оставит Руби так надолго, — отказался за Финн Тай. — Вы с Эшли могли бы присмотреть за кобылой, — не сдавался Уилл. Девушка лишь покачала головой: — Большое спасибо, Уилл, но я не могу. — Миссис Старки приготовила завтрак, — сообщил Тай. Уилл был вынужден уйти с ним, чтобы не обидеть хозяина. Финн осталась на конюшне ухаживать за Руби. Уилл больше не приглашал ее в Лондон, но вскоре после завтрака снова нашел ее. — Мы идем на прогулку, — сообщил он. — После вчерашнего плотного ужина надо размяться! Пошли с нами! Эш уверяет, что ты знаешь окрестные земли как свои пять пальцев. Девушка согласилась, хотя и не испытывала восторга оттого, что Шерил всю прогулку держала Тая под руку, словно они были парой. Вскоре после ленча брат с сестрой уехали. На прощание Уилл чмокнул Финн в щечку и пообещал позвонить. Бродлендс-Холл вернулся к привычной жизни: Тай уединился в своем кабинете, чтобы поработать, Эшли устроился перед телевизором, а Финн снова навестила Руби, после чего решила пораньше лечь спать. Девушка уже приняла душ, переоделась в пижаму и распустила волосы, когда вспомнила, что не вернула Таю часы. Финн знала, что он ночует в имении, а завтра рано утром уедет в Лондон, поэтому ей хотелось возвратить дорогостоящую вещь ее владельцу до того, как он исчезнет неизвестно на какой срок. Она собралась было занести часы в его комнату, но замерла в нерешительности. Но, что в самом деле такого? Ведь сам Тайрелл заходил в ее комнату, когда оставлял ей чек на зарплату. К тому же это не займет и минуты, а он все равно сейчас работает в кабинете внизу. Не давая себе времени на раздумье, Финн накинула легкий халатик и вышла в коридор. Проведя в имении уже немало времени, она теперь знала, где расположена спальня Тая. У его двери она на секунду замерла, легко постучала по деревянной обшивке, соблюдая общепринятую формальность, и, не дожидаясь ответа — да и не ожидая его услышать, — вошла внутрь. Финн замерла, пораженная. Тайрелл вовсе не работал в кабинете, как она полагала! Он стоял перед ней, босой, в расстегнутой рубашке, очевидно собираясь принять душ. — Прошу прощения! — воскликнула девушка, заливаясь краской. Очевидно, он прошел в свою комнату, когда она чистила в ванной зубы, поэтому и не слышала шагов. Протягивая ему часы, одновременно другой рукой она пыталась нащупать ручку двери. — Я думала, ты внизу, в кабинете. Я просто хотела вернуть часы, пока ты не уехал. Тай не двинулся с места, чтобы забрать у нее часы. Вместо этого он предложил будничным тоном, словно женщины каждый день приходили к нему в спальню: — Проходи, давай поговорим. Я не кусаюсь. — Он застегнул пару пуговиц на рубашке и добавил, улыбнувшись уголками губ: — Не часто, во всяком случае. Финн с удовольствием осталась бы поговорить с ним, но с сомнением посмотрела на свой полупрозрачный наряд. — О чем же? — нервно спросила она. Может, для Тая это в порядке вещей — разговаривать с женщинами, облаченными лишь в ночные сорочки, но с ней такое случилось впервые. — Например, ты можешь рассказать мне, как тебе понравились эти выходные, — предложил он. — Понравились, — отозвалась она. — А мои друзья? Тайрелл произнес это таким тоном, словно для него действительно было важно одобрение Финн. Девушка расслабилась. Тай, казалось, и не думал забирать у нее часы, поэтому она сделала несколько шагов и сама положила их на комод красного дерева. — У тебя прекрасные друзья, — заверила она. — Кеннет все время смешил меня, и его жена, Розмари очень мила. — Ты произвела среди них фурор, — заверил Тай, прикрывая дверь. Финн снова забеспокоилась. — Ты же не собираешься соблазнить меня, правда? — осторожно поинтересовалась она. Тай громко рассмеялся. — Такого намерения у меня не было, но если, ты не возражаешь... — Он не договорил фразу. — Я подумал, что нам надо поговорить с глазу на глаз, а потом ты скажешь мне, что собираешься говорить Уиллу Вайяту, когда он позвонит. — Что заставляет тебя думать, будто он позвонит? — Ты же знаешь, что позвонит. Он очарован тобой. — Он довольно милый, — ответила Финн. — Но ты с ним никуда не пойдешь, — отрезал Тай. — Как пожелаете, ваше величество! — захихикала она. — Ты надо мной насмехаешься? — угрожающе проговорил он, делая два шага по направлению к ней. — Я не смею, — с притворной застенчивостью произнесла девушка. — И это говоришь ты, Финн Хокинс! — воскликнул Тай. Она хотела было уйти, но его следующий вопрос пригвоздил ее к месту: — Ты хочешь встречаться с Уиллом? Финн не о чем было и думать. Единственный человек, с которым она хотела встречаться, стоял сейчас передней. — Я не собираюсь ехать в Лондон, чтобы встречаться с ним, и не думаю, что он захочет еще раз приехать сюда, чтобы увидеть меня, — уклончиво ответила она. — Это не ответ на мой вопрос. — Я знаю, — шаловливо улыбнулась Финн. — А известно ли тебе, что ты можешь свести человека с ума? — Ты говоришь удивительно приятные вещи. Тай посмотрел на ее губы и резко сказал: — Тебе лучше уйти! Он сделал шаг по направлению к двери, намереваясь открыть ее, и в этот самый момент Финн тоже пришла в движение, захлестываемая волной негодования, — в конце концов, именно он предложил ей поговорить! Они столкнулись и оказались в объятиях друг друга. Их взгляды сказали то, чего губы сказать не смели. — Я хочу поцеловать тебя, — простонал он. Финн, покачала, было, головой в знак протеста, но какой-то чужой голос, который никак не мог принадлежать ей, произнес: — Если память мне не изменяет, ты прекрасно целуешься, Тайрелл Алладайк! Ее губы раскрылись под натиском его неистового поцелуя, который длился, казалось, целую вечность. Наконец Тай слегка отстранился и заметил, глядя в ее бездонные голубые глаза: — Ты и сама неплохо целуешься! — Я стараюсь, — выдохнула Финн. — Давай повторим? — предложил он, обнимая ее, и Финн почувствовала, как оживает ее тело от его страстных прикосновений. Она приникла губами к его губам, и это было для него самым лучшим ответом. Тай возвратил поцелуй, сначала нежно, потом все более настойчиво, и по телу девушки разлилась приятная истома. Его руки сжимали, гладили и возбуждали, разжигая огонь внутри ее, даря доселе неизведанное удовольствие. Финн наслаждалась столь прекрасным их тесным союзом и ощущала силу его возбуждения сквозь тонкую ткань пижамы. Тем не менее, ей хотелось прижаться к Таю еще крепче. Тайрелл, запустив пальцы в густые золотисто-рыжие волосы Финн, поддерживая ее голову, дарил ей поцелуи. Горячие волны желания захлестнули обоих, когда они целовались с неутомимой жадностью. Он прошептал ей на ухо: «Милая моя!», вознося Финн на вершину блаженства. Время перестало существовать. В мире не осталось ничего, кроме них двоих и сладких поцелуев, которые они снова и снова дарили друг другу. Тай, держа ее в объятиях, начал медленно двигаться в сторону постели, манившей огромным размером, и Финн почувствовала легкое волнение. Он тут же заметил ее колебание и мягко спросил: — Все в порядке? — О да, — услышала Финн свой предательский голос, который, казалось, против ее воли добавил: — Я все-таки верю, что это ты меня соблазняешь! — Я это точно знаю! — ответил он чуть слышно. Она улыбнулась. Ее переполняло чувство любви к этому человеку. Разве что-то еще имело значение в эту минуту? Финн подумала, должна ли она сообщить Таю, что никогда раньше не была близка с мужчиной, но постеснялась, решив, что он сочтет ее простушкой. Вместо этого она поцеловала его. Другого приглашения Таю не требовалось. Он осторожно расстегнул пуговицы ее халатика и, сняв его, снова заключил ее в объятия; его пальцы продолжали творить таинственное волшебство. Она ощутила теплоту его рук у себя на спине, и ее захлестнула волна удовольствия. Потом его руки накрыли ее груди, и она застонала от желания. Он целовал ее глубоким, требовательным поцелуем, одновременно лаская ее соски. — Я хочу увидеть твое тело — выдохнул он. — А я — твое — потребовала Финн. Тай неспешно расстегнул рубашку и сбросил ее одним движением плеч. Она некоторое время просто смотрела на его прекрасный торс, а затем, наклонившись, принялась целовать. Тай нетерпеливо сдернул с нее топик и застыл на месте, не в силах вымолвить ни слова. Он жадно глядел на ее полные белоснежные груди, налившиеся желанием, на уже затвердевшие соски. В этот момент девушка показалась ему еще более красивой, чем минуту назад. — Дорогая моя, — прошептал он, — ты — само совершенство! Налюбовавшись ее грудью, он принялся ласкать сосок языком, прежде чем взять его в рот, затем проделал то же самое с вторым соском. Когда руки Тая начали расстегивать пояс брюк, Финн спрятала лицо у него на груди, чтобы скрыть смущение. Они стояли, тесно прижавшись друг к другу, и его пальцы с неутомимой нежностью ласкали ее тело, постепенно спускаясь ниже. — О, Тай! — воскликнула Финн. — Я хочу тебя! — Я тоже хочу тебя, милая моя! — прошептал он, увлекая ее к кровати. Финн снова почувствовала неуверенность, которая каким-то образом передалась Тайреллу, и он замер, глядя на нее. Если она действительно собирается сообщать ему, надо сделать это прямо сейчас. Сначала девушка хотела признаться, что любит его, но понимала, что не эти слова он хочет сейчас услышать. — Э-Э-Э, — неуверенно начала она, — я несколько... Слова застряли в горле, но Тай терпеливо ждал, все еще крепко обнимая ее. — Ты хочешь заняться со мной любовью, но ты несколько — что? — Не дожидаясь ответа, он снова принялся ласкать и целовать ее восхитительные груди, не в силах совладать с собой. — Ты хоть представляешь, что со мной делаешь? — воскликнула Финн, и Тай удивленно воззрился на нее. — Если то же самое, что ты делаешь со мной, то это чертовски возбуждающе, — улыбнувшись, ответил он, снова целуя ее, но, не делая новой попытки уложить ее в постель. — Ты несколько — что? — напомнил он ее недосказанную фразу. — Ну, я не совсем уверена, что знаю, как это делается, — начала Финн и снова замолчала. — Скажи мне, любимая. Финн злилась на себя, ей хотелось поскорее прояснить ситуацию. Она стояла перед ним почти полностью обнаженная, но даже в такой интимный момент нужные слова никак не хотели слетать с языка. — Я чувствую себя дурочкой. Не знаю, должна ли говорить тебе... я никогда не заходила так... далеко в отношениях с мужчиной, — заикаясь, выпалила она. В мгновение ока из пылкого любовника Тай превратился в человека, обуреваемого демонами. На его лице выражение изумления сменилось выражением крайнего потрясения, а затем некоей злобы. Он схватил Финн за обнаженные плечи и грубо встряхнул. — Что ты такое говоришь? — Ну, я не была уверена, говорить тебе или ты сам должен был это обнаружить, но... — Бог ты мой! — ошеломленно выдохнул он. — Ты девственница! — Это имеет значение? — смущенно спросила она и услышала, как он глубоко вздохнул. — Я хочу тебя больше всего на свете, — с усилием произнес Тай. Его взгляд скользнул вниз, на ее обнаженные груди, и он зарычал: — Ради всего святого, прикройся! — Не успела девушка пошевелиться, как он сам поднял с пола ее халатик и накинул на нее. — Я хочу тебя, Финн, не сомневайся в этом, но мне нужно время, чтобы все обдумать. Финн недоверчиво воззрилась на него. Ее мысли путались, но, тем не менее, она с кристальной ясностью осознавала, что момент упущен. Она никогда уже не познает радости близости с Тайреллом, мужчиной, которого она любит всем сердцем. Ее тело жаждало принадлежать ему, но разум неотвратимо заполняла проснувшаяся гордость. Таю нужно время, чтобы обдумать, отвергнуть ее или нет! — Времени у тебя будет предостаточно! — гневно вскричала она. — А я немедленно уезжаю. — Нет, Финн, нет! — запротестовал Тай. — Хорошо, я не сделаю этого, — сдалась она. — Верь мне, я этого не сделаю. Глава 8 Время до наступления рассвета тянулось долго и мучительно. Финн терзалась сознанием того, что Тай отверг ее, хоть и заверял на словах, что страстно желает. Часы — его часы — показывали начало пятого, когда девушка услышала внизу приглушенный шум, — это уезжал Тайрелл. Ей тоже захотелось уехать и никогда не возвращаться. Финн боялась, что прошлой ночью выдала себя с головой, ведь она сказала Таю, что хочет его, стоя перед ним полуобнаженной. Какие еще требовались доказательства ее истинных чувств к нему? Сбежать и спрятаться, чтобы никогда больше не видеть Тайрелла Алладайка! Руби была единственным живым существом, которое удерживало ее в Бродлендсе. Финн снова и снова вспоминала то, что произошло вчера. Она гадала, как Тайрелл относится к ней. В конце концов, девушка пришла к выводу, что он настолько не заинтересован в ней как в женщине, что даже не захотел заняться с ней любовью. Утром она встала ни свет ни заря, быстро приняла душ и отправилась проведать Руби. Когда кобыла особенно тяжело болела, Финн иногда задумывалась о том, а не умертвить ли ее, чтобы избавить от страданий. Но как только принималась ласкать свою любимицу и нашептывать ей на ушко, понимала, что никогда этого не сделает. В тот понедельник телефон не умолкал ни на минуту. Звонила мать Финн, и девушка снова пообещала ей, что постарается как можно скорее навестить ее. Звонил Уилл Вайят, чтобы напомнить о своем существовании и поделиться планами относительно того, как заставить Тая пригласить его в гости на выходные. Финн ужасно хотелось, чтобы Тайрелл позвонил ей, но он этого не сделал, из чего она заключила, что в его мире нет места для простой деревенской девушки, каковой он ее, несомненно, считал. Чтобы прогнать тяжелые мысли, она принялась воскрешать в памяти крепкие объятия Тая и его жгучие поцелуи. Также она напомнила себе о своих прямых обязанностях — заботе об Эшли. В последнее время молодой человек постоянно находился в приподнятом настроении, что не могло не радовать Финн. Но работа есть работа, и Тай платит ей за то, чтобы она составляла компанию его брату. Она отправилась на поиски Эшли и нашла его гуляющим по полям. — Чем занимаешься, Эш? — поинтересовалась она, догоняя его. — Решил размяться. Всерьез подумываю о том, чтобы стать фермером. Хочу съездить на ферму «Жимолость». — Можно и мне с тобой? — попросила Финн. На следующий день она снова ни на шаг не отходила от молодого человека. Еще через день, в среду, девушка заметила, что Эшли садится в пикап, собираясь куда-то ехать, и она, как обычно, предложила составить ему компанию. К удивлению Финн, молодой человек отказался. — Моя дорогая Финн, — с чувством произнес он, — я люблю тебя, как сестру, но позволь мне сегодня поехать одному. Девушка внимательно всмотрелась в его черты. Он поправился, выглядел здоровым и посвежевшим и ничем не напоминал того опустошенного человека, каким был пару месяцев назад. — Зависит от того, куда ты собираешься, — шутливо отозвалась она, ничуть не задетая его словами. — Хочу пригласить Джералдину Уолтон поужинать со мной в субботу вечером. — После минутного колебания ответил Эшли. Финн одарила его лучезарной улыбкой: — О, Эш, я так рада за тебя! — Она еще не согласилась! — Желаю удачи! Финн понимала, что ее миссия в Бродлендсе подходит к концу. Она не могла и дальше принимать от Тайрелла деньги, фактически ничего не делая. После обеда произошло событие, отодвинувшее все прочие заботы и тревоги на второй план, — Руби стала отказываться от еды. Стараясь не паниковать, Финн позвонила Киту Певериллу. Осмотрев кобылу, он не стал скрывать от девушки своих худших опасений. — Ей больно? — только и смогла спросить Финн, подавляя рыдания. — Я сделаю ей укол обезболивающего, — ответил ветеринар. — Его действие продлится около двух суток, но непременно дай мне знать, если ситуация изменится. Финн поблагодарила Кита, и он уехал. Вскоре после его отъезда вернулся сияющий Эшли. — Как все прошло? — спросила девушка, заранее зная ответ. — Как ты верно, заметила, она поддалась фирменному обаянию Алладайков! — провозгласил он и озадаченно добавил: — А не машину ли ветеринара я встретил по дороге сюда? — Руби очень плохо. Эшли отправился проведать кобылу, которая, по мнению Финн, таяла на глазах. Девушка провела с ней весь день, отказываясь от еды и отдыха. Она согласилась немного перекусить только тогда, когда Эш сменил ее. В четверг вечером Кит снова осмотрел Руби и, не говоря Финн ни слова, удалился. В пятницу утром Руби не стало. Эшли зарекомендовал себя прекрасной сиделкой, он поддерживал Финн и сопереживал постигшему ее горю. — Я позвоню ветеринару, и он все устроит, — мягко говорил он девушке. — А ты пока попрощайся с Руби. Спустя час Финн вышла из дверей конюшни, ничего вокруг не видя и не слыша. Она долго бесцельно бродила по землям имения, пока ноги не привели ее на полянку, где валялось спиленное дерево. Память тут же воскресила счастливое время, когда Финн верхом на Руби прыгала через этот ствол. Руби тогда повернула голову к хозяйке, словно спрашивая: «Ты видела? Мы сделали это!» Когда Финн вернулась, дверь конюшни была широко распахнута и Эшли наводил порядок внутри. — Руби вынесли очень бережно, — заверил он. — Я заберу ее пепел после кремации. Ты, наверное, захочешь развеять его над полями и лугами, где она любила гулять. — Глядя ей прямо в глаза, Эшли добавил; — Ты выглядишь изможденной. Пойдем к миссис Старки, она накормит тебя твоим любимым супчиком. Двигаясь как сомнамбула, Финн отправилась на кухню, съела суп, а потом Эш проводил девушку в ее комнату. Она немного вздремнула, но проснулась еще более опустошенной и безжизненной, чем раньше. Она приняла душ, надела чистую одежду, собрала волосы на затылке. Ей отчаянно хотелось сделать что-то, но вот что — она не понимала. Ноги сами привели ее на конюшню. Здесь и нашел ее Эшли спустя некоторое время. Они вместе шли по полю, залитому послеполуденным солнцем. — Не могу придумать ничего, чтобы взбодрить тебя, Финн, но если хочешь, чтобы я пошел с тобой куда-нибудь или отвез, ты только скажи. Может, поужинаем вместе где-нибудь? Весь день девушка сдерживала слезы, теперь же они ручьями струились по ее щекам. Эшли дружески обнял ее, чтобы поддержать, поделиться силой и выдержкой. — О, Эш! — воскликнула она, ощущая искреннюю привязанность к молодому человеку. Спустя мгновение в отдалении раздался скрип тормозов. Из машины выскочил Тайрелл, явно чем-то разгневанный, и, словно ураган, ворвался в дом. Финн отступила на шаг, высвобождаясь из объятий Эшли, который не заметил приезда брата. — Не знаю, что бы я делала без тебя, — сказала она. — Я никогда этого не забуду. — Я всегда рядом, милая, — напомнил он мягко. — Пойду, наведаюсь в контору. Ты со мной? Финн отрицательно покачала головой. Сейчас ей больше всего хотелось уединиться в своей комнате. Но прежде ей нужно было избежать встречи с взбешенным Тайреллом Алладайком, который мог быть либо в кабинете, либо в гостиной, либо в своей спальне. Едва она вступила в холл, как он возник перед ней, словно поджидая, — мрачный как туча. — Живо в мой кабинет! — рявкнул он. Финн очень хотелось послать Тая ко всем чертям вместе с его приказами, но в его тоне было столько повелительной властности, что она не посмела ослушаться. С шумом захлопнув за ней дверь, Тайрелл обрушился на нее: — Что за игру ты затеяла? В этот момент девушка пожалела, что не способна испытывать к этому человеку ненависти. Она любила его любого — и грубого, и нежного. — Я не понимаю, о чем ты, — спокойно отозвалась она. — Не ври мне! Как долго это уже продолжается? — Как долго продолжается что? — не понимала Финн. Тай выглядел так, словно собирался броситься на нее и задушить. — Хватит строить из себя святую невинность! — прорычал он, и эти слова очень разозлили Финн. Она не хотела, чтобы он напоминал ей о том интимном, что произошло между ними неделю назад. — Не смей разговаривать со мной в таком тоне! — воскликнула она, краснея от гнева. — Я буду делать то, что считаю нужным! — бушевал Тай. — Ты здесь для того, чтобы присматривать за моим братом, а не для того, чтобы играть его чувствами, как твоя непутевая кузина! — Ты несправедлив! — горячо возразила Финн. — Неужели? — воскликнул он. — Каков твой план? Вломиться к нему в спальню и предложить свою девственность, как ты пыталась проделать это со мной? Глубоко оскорбленная его жестокими словами, Финн подалась вперед и залепила ему звонкую пощечину. Это привело в чувство обоих. Трудно было сказать, кто был потрясен больше: Тайрелл — тем, что он только что сказал, или Финн — тем, что сделала. Финн никогда в своей жизни никого не била по лицу, а Тай, судя по его удивлению, никогда не получал пощечин. — Ох, Тай! — вскричала она, нежно касаясь рукой красной отметины у него на щеке. — Прости меня. Я... я расстроена. — Ты расстроена! — Руби... — Слезы брызнули у нее из глаз. — Руби? — переспросил Тай мягче. Если бы он кричал на нее, Финн смогла бы сдержаться, но он проявил сочувствие, и она не смогла совладать со слезами. Мечтая скрыться в своей комнате, девушка нырнула к двери, но Тай не дал ей сбежать. — Руби? — Она умерла сегодня днем. — Бедняжка моя! — воскликнул Тайрелл, крепко прижимая к себе сотрясающуюся от рыданий девушку и нежно гладя ее по голове. — Я сожалею, — с трудом вымолвила она, пытаясь отстраниться. — Я не плакала весь день. — Мне тоже очень жаль, — прошептал он. — Я рад, что могу поддержать тебя в такое непростое для тебя время. — Эш очень помог мне, — сообщила она. — Именно он всем распорядился. — Да, в трудную минуту он незаменим, — согласился Тай. — Мне уже лучше, — объявила она, пытаясь высвободиться из кольца его рук. — Ты уверена? Финн кивнула, прекрасно осознавая, что хотела бы всю жизнь провести в его объятиях. — Я ужасно выгляжу, — пробормотала она. — Ты выглядишь прекрасно, — заверил он, промокая ее покрасневшие от слез глаза носовым платком. — Ну и лгун же ты! — сказала Финн, отступая на шаг. Все еще удерживая ее в своих руках, Тай внимательно посмотрел ей э глаза. Было бы вполне естественно, если бы они сейчас поцеловались. Финн отступила еще на шаг, и он неохотно отпустил ее. В тот вечер девушке не хотелось ужинать в столовой, поэтому она спустилась предупредить об этом миссис Старки. — Сделать тебе омлет, Финн? — предложила экономка. — Спасибо, миссис Старки, я ничего не хочу. Пойду, лягу спать. Финн спала лучше. Сквозь сон она слышала шаги Тайрелла, остановившиеся у двери ее комнаты. Она отлично умела различать шаги братьев. Финн очень хотелось, чтобы он зашел, но с прошлого воскресенья спальни стали неприкосновенными. На следующее утро девушка по привычке проснулась рано. На глаза снова навернулись слезы, когда она вспомнила, что ей больше не о ком заботиться. Она снова натянула на голову одеяло. Ей не хотелось думать о последних часах жизни Руби, вместо этого она стала вспоминать счастливые времена, когда они скакали по полям и лугам и ветер играл волосами наездницы и развевал гриву лошади. Эти прогулки приносили радость им обеим. Затем в памяти всплыли слова Тая: «Блохастая старая кляча!» Удивительно, но теперь она сумела улыбнуться. Именно благодаря Тайреллу Руби окончила свои дни в уютной конюшне. Перебирая в памяти события минувшего дня, Финн не могла не признать, какую нежность к ней проявил Тай. А она дала ему пощечину! Девушка подумывала о том, чтобы встать с постели, как раздался стук в дверь, и на пороге появился Эшли с подносом в руках. — Миссис Старки считает, что тебе не помешает завтрак в постель, — произнес он. — А я вызвался отнести его. — Эш, не стоило! — запротестовала Финн, садясь на постели и подтягивая повыше одеяло. — Вы все так добры ко мне! — Ты это заслужила, — ответил молодой человек. — Поставить на постель или на столик? — На столик, — ответила она, решив, что постарается поесть, как только Эшли уйдет. — Как ты себя сегодня чувствуешь? — спросил он, снова поворачиваясь к ней. — Лучше. — Вот и хорошо. Ладно, я ухожу. Ешь яичницу, пока не остыла. — С этими словами Эшли наклонился и поцеловал Финн в щеку. Это был поцелуй друга, который сопереживал постигшему ее несчастью, но вот человек, внезапно возникший в дверях, явно считал по-другому. — Эшли! — резко произнес Тайрелл. Финн переводила взгляд с одного брата на другого. Она никогда не слышала, чтобы старший разговаривал с младшим в таком тоне. В воздухе запахло ссорой, но Эшли, ободряюще улыбнувшись девушке, просто вышел из комнаты. — И часто мой брат приносит тебе завтрак в постель? — потребовал Тай ответа. — Что я сделала на этот раз? — Ты слишком открыто демонстрируешь свои прелести, — рявкнул он. Финн взглянула на тонкую ткань ночной сорочки у себя на груди, еще минуту назад прикрытую одеялом, которое сейчас предательски сползло вниз. — Знала бы я, что с утра в мою комнату начнется паломничество, надела бы шинель! — воскликнула она, прикрываясь. Тай не обратил внимания на ее сарказм. — Тебе сегодня явно лучше, — заметил он. — Зачем ты пришел? — зло спросила она. — Уж точно не затем же, зачем мой брат! — Как ты сам когда-то заметил, Эшли очень чуткий человек. Он просто принес мне завтрак и спросил, как я себя чувствую. — Оставь его в покое! — приказал Тай. — Не хочу, чтобы еще одна девчонка Хокинс разбила его сердце. — Закрой дверь с той стороны! — воскликнула Финн. Выражение лица Тайрелла сделалось поистине угрожающим, когда он подскочил к кровати. — Я уйду, когда сам того пожелаю! — отрезал он. — Можешь сидеть здесь хоть весь день, — ответила Финн, вставая и заворачиваясь в халатик. — Я иду в душ. — Тебе все равно, чьи чувства ранить, правда? — прорычал он, хватая девушку за плечи и разворачивая лицом к себе. «Ранить? Его чувства? Это вряд ли. Очевидно, он говорит об Эше, — решила про себя Финн. — Не он ли мне говорил, что я отлично лажу с его братом?» — Какая у тебя короткая память! — воскликнула она. — Позволь напомнить тебе, — сказал Тай, порывисто прижимая Финн к себе, — что еще неделю назад ты сама пришла ко мне мечтая отдаться. — Его губы прижались к ее губам — порывисто, требовательно, жадно. — Пусти меня! — прошипела она, вырываясь. — Черта с два! — выдохнул он, снова впиваясь в нее поцелуем. Затем его губы спустились ниже, на нежную шею девушки, а пальцы вплелись в ее длинные волосы. Удерживая Финн в крепких объятиях, Тай сорвал с нее топик пижамы, обнажая грудь. — Нет! Нет! — запротестовала она, но он, словно обезумев, не обращая на ее слова внимания. Теперь его рука грубо ласкала ее левую грудь с плотным, как бутон, соском. — Не надо, Тай! — отчаянно закричала Финн. Не таких поцелуев жаждало ее тело! Что-то в тоне ее голоса заставило его остановиться и снова стать самим собой — человеком, привыкшим скрывать свои чувства. Тай отстранился от девушки и некоторое время, молча, смотрел ей в лицо, будто не узнавая. Он сильно побледнел. — Бог ты мой! — воскликнул он. И в следующее мгновение выскочил из комнаты с такой поспешностью, словно за ним гналась стая разъяренных гончих. Финн поняла, что это конец. Она не представляла, что могло подтолкнуть цивилизованного человека к попытке совершения такого ужасного поступка. В душе она простила его, а вот сам он себя вряд ли сможет простить. Девушка считала, что Таем двигало стремление защитить от нее Эшли. «Не хочу, чтобы еще одна девчонка Хокинс разбила сердце моего брата!» — заявил он сегодня. Тайрелл дважды становился свидетелем сцен, которые могли быть истолкованы превратно, — вчера, когда Эшли обнимал ее, чтобы успокоить, и сегодня, когда он чмокнул ее в щечку. Финн почувствовала себя опустошенной. Ей незачем больше оставаться в этом доме. Ее миссия выполнена — Эш вполне оправился от душевной раны, нанесенной ему Линн, и Тайрелл будет только рад ее уходу. Она прошла в душ, проигнорировав поднос с едой, который миссис Старки столь заботливо приготовила для нее. Есть ей совсем не хотелось. Девушка упаковала почти все вещи, когда услышала приглушенный звук отъезжающего автомобиля. Она подошла к окну и заметила машину Тая, выезжающую со двора. Сердце болезненно сжалось — возможно, она никогда больше его не увидит. Не то чтобы ей хотелось попрощаться, но... Финн решила, что будет лучше уйти прямо сейчас, не дожидаясь его возвращения. Без автомобиля ей ни за что не унести все пожитки сразу, и девушка подумала было попросить Эшли подбросить ее в Глостер, но потом решила, что Таю, вряд ли это понравится. Скорее всего, он опять скажет, что она использует его брата. Финн представляла, как удивится ее мать, когда она объявит ей, что некоторое время ей придется пожить у них с Клайвом, пока не найдет другое жилье. Впрочем, мама сама не раз предлагала это, поэтому девушка заключила, что возражать она не будет. Если позвонить ей прямо сейчас, мама наверняка отменит игру в гольф, поэтому Финн предпочла прибегнуть к услугам Микки Йейтса, но, к ее глубокому разочарованию, он не брал трубку. Может, поехал за очередной порцией утиля. Попросить Джимми Старки отвезти ее тоже не казалось девушке блестящей идеей — у него и так забот хватает. В конце концов, Финн решила добраться до Глостера на автобусе, если они все еще ходят в Бишеп-Торнби по субботам. А позже она попросит Микки заехать в Бродлендс за вещами. Она положила часы, которые одалживала у Тайрелла, на столик бабушки Хокинс и, бросив прощальный взгляд на свою — теперь уже бывшую — комнату, взяла один чемодан и решительно вышла за дверь. Финн спускалась по лестнице с тяжелым сердцем, напоминая себе, что ее работа здесь в любом случае носила временный характер. В холле ее внимание привлек какой-то звук. Повернув голову, она замерла на месте — перед ней стоял Тайрелл! Краска прилила к ее щекам, ведь она считала, что никогда его больше не увидит. Затем ей вспомнилось безобразное происшествие у нее в спальне. — Я думала, ты уехал, — сказала Финн как можно более безразличным тоном. — И куда это ты собралась с чемоданом? — резко спросил он, игнорируя ее замечание. — Я уезжаю. — Это мы еще посмотрим! — воскликнул Тай, устремляясь к ней. Он отнял у нее чемодан и прошествовал с ним в гостиную. Финн разрывалась между необходимостью уйти и страстным желанием остаться. Сердце победило здравый смысл, и девушка тоже направилась в гостиную. Глава 9 Войдя в гостиную, Финн заметила на полу свой чемодан. Тайрелл стоял к ней спиной, и, когда он повернулся, гневное выражение его лица не предвещало ничего хорошего. — Хочешь, чтобы я извинился? — сдержанно спросил он. Девушка лишь плечами пожала: — Поступай как знаешь! Он плотно прикрыл дверь комнаты. — Куда ты собралась ехать? — Это не твое дело! — Не мое дело? — эхом повторил Тай. — Ты ворвалась в мой дом, словно буря, нарушила покой его обитателей... — Послушай меня, пожалуйста! — перебила Финн. Несмотря на всю ее любовь к нему, ей ненавистны были ложные обвинения. — Во-первых, это ты пригласил нас с Руби пожить здесь... — Ее голос сорвался при воспоминании о лошади, к глазам подступили слезы. — О, Финн, — мягко произнес Тайрелл, подходя ближе. — Прости меня. Ты скорбишь по Руби, а я лишь утяжеляю чашу весов твоего горя. — Не будь со мной таким милым! — вскричала Финн. — Когда ты злишься на меня, я еще могу это выдержать, но... — Но не можешь принять моей заботы? — закончил за нее Тай. — Запомню на будущее. — Мне, в самом деле, пора идти, а то на автобус опоздаю. — Автобус? — Он был глубоко задет этими словами. — Забудь об этом, Финн Хокинс! — Тай, послушай... — Нет, это ты послушай! Я восхищаюсь стойкостью, с которой ты переносишь постигшие тебя несчастья. Сейчас пришло время обо всем поговорить. И на автобусе я тебя никуда не отпущу. Если после нашего разговора ты все еще будешь настаивать на отъезде, я сам отвезу тебя, куда пожелаешь. Присядь, я попрошу миссис Старки приготовить нам кофе. — Спасибо, мне не хочется кофе, — ответила Финн. Она не была уверена, что ей следует присесть, но все же опустилась на стул, стоящий подальше от Тайрелла. Он, однако, подошел и сел рядом. — Я, конечно, в долгу у тебя, — выпалила девушка, глядя прямо в его серо-стальные глаза, — но я собираюсь найти работу и постепенно выплачу тебе все, что ты потратил на лечение Руби... — К ее глазам снова подступили слезы при напоминании о ее любимице. — Бога ради, Финн! — перебил ее Тай. — После всего, что ты сделала для Эшли, это я в долгу у тебя до конца своих дней! — Когда дело касается денег, я непреклонна. Обстоятельства заставили меня согласиться, чтобы ты заплатил ветеринару, — ответила Финн. — Я хочу, чтобы ты знал — я никогда бы не причинила вреда Эшли. Ты не одобряешь нашей дружбы, но он вовсе не заинтересован во мне как в женщине. — Откуда тебе знать? — воскликнул он и резко добавил: — Ты снова врешь мне! — Да с чего ты взял, что между нами что-то есть? Вчера он обнял меня, чтобы успокоить, ведь я переживаю утрату Руби, и сегодняшний поцелуй был только дружеским! — У него, нет привычки, целовать тебя? — Нет, это право он предоставляет тебе! — воскликнула Финн и прикусила язык. Ей вовсе не хотелось напоминать ему о том, что произошло утром в ее спальне. — Я считаю Эшли своим братом! — Неужели? — недоверчиво переспросил Тайрелл, всем своим видом выражая крайнее недоверие. — Именно так! И Эшли тоже считает меня сестрой! Вы что же, никогда не говорили с ним об этом? — О чувствах нам разговаривать не доводилось. Финн это показалось странным, ведь она всегда считала братьев очень дружными. — Так что заставляет тебя думать, будто Эш воспринимает тебя только как сестру? — настаивал Тай. — Во-первых, он сам сказал мне об этом на днях. А во-вторых, его сердцем завладела другая девушка. — Ты уверена? — Это заявление привело его в крайнее изумление. — Он едва взглянул на Шерил Вайят в прошлую субботу, а я пригласил ее специально, чтобы... — Сводничеством занимался? — Теперь настала очередь Финн удивляться. Она-то ревновала Шерил к Тайреллу, а он, оказывается, пригласил ее ради брата! Значит, сам он в ней не заинтересован. — Не думаю, что раскрою тебе большой секрет — у Эшли сегодня вечером свидание с Джералдиной Уолтон. — Что? Эш и Джералдина? Финн не смогла скрыть улыбки. — Так что тебе не о чем волноваться, я не представляю угрозы для сердца твоего младшего брата, легко отозвалась она. Тайрелл расслабился, словно сказанное ею действительно было для него крайне важно. Он будто сбросил с плеч тяжкий груз! — Так что ты тоже можешь считать меня своей сестрой, — с озорной усмешкой добавила она. — Еще чего! — порывисто воскликнул Тай, встряхивая головой. — Ты не нужна мне в качестве сестры! Эти слова задели ее, и ей снова захотелось плакать. — Что ж, ты только что указал мне на мое место, — с горечью в голосе ответила она, поднимаясь. — Если мы прояснили вопрос с Эшли, мне пора. Тай молниеносно преградил ей путь: — Разговор еще не окончен! — Почему же? — Я отвожу тебе совсем другую роль, — задумчиво произнес он. — Хочешь предложить мне работу в конторе? — Да, если не смогу удержать тебя другим способом, — ответил Тай. — И что это за работа? — спросила Финн, надеясь, что так ей хоть изредка удастся видеть его. Ее гордость кричала «нет», а сердце твердило «да». Несколько минут, показавшихся ей вечностью, Тайрелл просто смотрел на нее, не говоря ни слова. — Когда Эшли переселится на ферму «Жимолость», мне понадобится новый управляющий имением Бродлендс. — Вряд ли он тебе будет нужен! — воскликнула Финн. — У Эшли уйдет пара лет, чтобы привести «Жимолость» в порядок. К тому же ты продаешь «Тис». — Ее голос угас. — Без твоей помощи просто не обойтись! — убеждал Тай. — Зная всех местных жителей, ты подскажешь Эшли стоящих людей, которые помогут ему. — Вообще-то ты прав, — задумчиво произнесла Финн. — К примеру, взять старину Джека Филипса. Он всю свою жизнь проработал фермером, а год, назад вышел на пенсию, но считает заслуженный отдых утомительным. Он сам мне это сказал в тот вечер, когда мы с Эшли заходили в паб. Он с удовольствием согласится работать несколько раз в неделю. — Тай улыбнулся, и девушке пришлось приложить немалые усилия, чтобы не потерять присутствие духа. — Но это вовсе не означает, что я согласна стать управляющим. У меня совсем нет опыта. — Ну конечно есть! — убеждал Тайрелл. — Ты прекрасно определяешь, какие деревья в лесу требуется срубить и заменить новыми. Я уж не говорю о том, как мастерски ты справляешься с работой в офисе. Финн натянуто улыбнулась. Ей очень хотелось остаться и работать управляющим имением, но... — Еще есть несколько коттеджей, которым давно требуется капитальный ремонт, — продолжал он. — Мне пора идти — твердо ответила она. Тайреллу такой ответ явно пришелся не по душе. — Это из-за меня, да? — спросил он. Финн охватила паника при мысли о том, что он узнал о ее чувствах к нему. — Ты по горло сыта моим ворчаньем, да? Я много раз был несправедлив к тебе. — Тай, я... — Ты останешься, если я пообещаю впредь следить за собой и извиняться за каждое неосторожно сказанное слово? — Тай! Ты же не всегда вел себя ужасно, — ответила Финн, думая о том, что истинная любовь как раз и заключается в том, чтобы прощать любые обиды — истинные и мнимые. — Иногда ты был просто великолепен — добавила она без задней мысли. — Правда? — спросил он, снова напрягаясь всем телом. — Сегодня утром в твоей спальне я был не особенно вежлив... — Не стоит вспоминать, — прервала она. — Ты перенес столик бабушки Хокинс в мою спальню — это был очень красивый жест. Пригласил мистера Тимминса настроить фортепиано. Ты... — Она намеревалась было сказать, что он дал ей свои часы взамен ее сломавшихся, но не хотела лишний раз напоминать, при каких обстоятельствах они вышли из строя. — Финн, ответь мне на один вопрос: хорошее перевешивает плохое? — Конечно да! — не колеблясь, заверила она. — Не представляю, что бы мы с Руби делали, если б ты не предложил нам жилье. — Все меркнет по сравнению с тем, что ты сделала для Эшли, а значит, и для меня. — Хватит хвалить друг друга, или нам придется основать общество взаимного любования, — шутливо заметила девушка и добавила, потому что не могла не сказать: — Спасибо, что позволил Руби умереть достойно. — Она поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку. Тай схватил ее за руки и порывисто спросил, глядя прямо в ее голубые глаза: — Могу я расценивать это так, что я тебе нравлюсь? Финн немедленно отвела взгляд. — Ты же знаешь, что нравишься мне! О боже, я... — Она запнулась, а затем быстро произнесла: — Мне пора! — Еще нет! — воскликнул Тайрелл, удерживая ее ладони в своих. — Ты обвинила меня в том, что я никогда не разговариваю по душам со своим братом. Думаю, пришло время нам с тобой открыто поговорить обо всем. — Нам не о чем говорить, — быстро отозвалась она, качая головой. Тайрелл мягко улыбнулся, заставляя ее нервничать еще больше. — Чего ты боишься? Я обещаю тебе, что, несмотря на все обиды, вольно или невольно нанесенные тебе в прошлом, я никогда не сделаю этого снова. При этих словах в горле у Финн пересохло. Она судорожно попыталась сглотнуть. — Иди, сядь со мной рядом, — продолжал он. Она вновь отрицательно замотала головой, но Тай уже вел ее к дивану. — Принимая во внимание мои позорные заслуги, ты умеешь прощать, Финн. — Позорные заслуги — это еще мягко сказано! — Дар речи, наконец, вернулся к девушке. — Согласен, — ответил он. — Давай я расскажу тебе историю с самого начала. Дела в Лондоне шли хорошо, и у меня не было времени приезжать в Бродлендс, но Эшли прекрасно справлялся и без меня. Когда я все-таки нашел время, был до глубины души поражен его состоянием — как душевным, так и физическим. Он выглядел совсем больным! — Я тоже глазам своим не поверила, — согласилась Финн. — Он рассказал тебе о Линн? — Не он, миссис Старки. Когда я вытянул из нее подробности, то обозлился на все семейство Хокинс. — Ты приказал мне убираться прочь с твоей земли. — До самой смерти буду благодарен тебе, что ты меня не послушалась и вернулась! Финн снова почувствовала неодолимое желание поцеловать его, но сдержалась, решив, что на сегодня поцелуев было более чем достаточно. — Думаю, я впервые обратил на тебя внимание в тот день у пруда, — продолжал Тай, не дождавшись ее ответной реплики. — Ты была чем-то расстроена, не переставая, дерзила, но я представить не мог, что ты в шоке от произошедшего. — Э-э-э... ты обратил на меня внимание? — промямлила Финн. — Хочешь сказать, я тебе понравилась? — Для тебя это имеет значение? — спокойно спросил он. — Всем нравится, когда они кому-то нравятся, — каламбуром ответила Финн. — Для меня это нечто более личное, — произнес Тай со значением. — О! — только и смогла вымолвить девушка. — И чем больше я узнавал тебя, тем больше ты мне нравилась, — продолжал он. — Правда? — Ее голос дрожал от волнения. Она прокашлялась и добавила чуть более уверенно: — Это хорошо. — Вовсе нет. Для меня это означало начало трагедии. — Трагедии? — Да, трагедии! — кивнул он. — Мое чувство к тебе крепло день ото дня. Ты, милая Финн, прекрасно справлялась со своими обязанностями — Эшли постепенно исцелился от душевной раны. Ты придумывала для него столько интересных занятий! Я тоже с удовольствием принял бы в них участие! Финн недоверчиво воззрилась на него: — Неужели? — Уж поверь мне! Я старался приезжать домой так часто, как только мог. — Конечно, ради Эша. — Тогда почему же мне хотелось тоже ходить с тобой на рыбалку? И рисовать на природе? Почему меня так задело замечание Эшли о том, что ты считаешь его великолепным? — Ты хотел, чтобы я и тебя назвала великолепным? — Изумлению девушки не было предела. — Я удовольствовался бы и эпитетом «добрый» или «милый». Мне хватило бы и половины улыбок, что ты дарила моему брату. — Ты что же... — Финн не решалась произнести слово, вертевшееся у нее на языке. — Да, я ревновал, — подтвердил Тай. — Это чувство называется ревность. — Нет! — с жаром воскликнула она. — Да! — заключил он. — Такое, наверное, случается у братьев, — неуверенно предположила девушка. — У меня такого никогда раньше не случалось. Я вырос с постоянной потребностью заботиться о нем, защищать его, если нужно. — Тайрелл набрал в легкие побольше воздуха и продолжил: — Вот поэтому я был страшно поражен, когда осознал, что всякий раз спешу домой не ради брата, а чтобы увидеть тебя. Финн широко распахнула глаза. — Не может быть! — воскликнула она. — Может, — ответил Тай. — Вам с Эшли всегда было так весело. Я тоже хотел разделить веселье с тобой. Работа потеряла для меня смысл. Это заявление ошеломило девушку. Она-то считала, что Тай не может думать ни о чем, кроме бизнеса. — Ты... — начала, было, она. — Я понял, что пропал. — Он одарил ее улыбкой, от которой по всему телу Финн побежали мурашки. — Сначала я хотел, чтобы ты жила с нами ради Эша. Теперь я хочу, чтобы ты жила здесь ради меня. — Ох! — снова, произнесла она, судорожно сглатывая. — Вы с Эшем проводили вместе так много времени, вы стали заботиться друг о друге, а это было совсем не то, чего мне хотелось. Когда дело касалось вас двоих, я ревновал как дьявол! Тут уж было не до логики. — Логики? — Финн не поняла, к чему он клонит. — Да, логики. Не было никаких логических причин, чтобы отложить мой отъезд в Лондон до утра понедельника, но мое сердце оставалось глухо к доводам рассудка. — О, Тай! — воскликнула она. Так он оставался в Бродлендсе вечером в воскресенье из-за нее. Потребовалась вся ее сила воли, чтобы произнести: — Я понимаю, ты несколько расстроен моим отъездом, но не следует... Он не дал ей договорить. — Ты что, совсем меня не слушаешь? — перебил он. — Я совсем не хочу, чтобы ты уезжала! Но это еще не все! Ты живешь в моих мыслях, в моем... — Нет! — резко вскрикнула Финн, вырывая свои руки из его. — У тебя был шанс, Тайрелл Алладайк! Не думай, что тебе удастся улестить меня, чтобы потом отвергнуть снова! — Отвергнуть? — Теперь пришел черед Тая удивляться. — Разве я когда-нибудь отвергал тебя? — Какая у тебя короткая память! Неделю назад в твоей спальне я выразилась предельно ясно! — Она покраснела при воспоминании об их несостоявшейся близости. — Я голову потерял от желания! — ответил он. — Но, Финн, глупышка, я же оберегал твою честь. — Он снова завладел ее руками, прижимая девушку к себе. — Послушай меня! В ту ночь — в ту субботнюю ночь, — добавил он, чтобы показать, что ничего не забыл, — твой приход для меня был подобен разорвавшейся бомбе. Я хотел сохранить ясную голову, хотел мыслить здраво, но не мог. — Для чего тебе понадобилось здравомыслие в такой ситуации? — О, Финн, для твоего же блага, любимая! Эмоции переполняли нас через край, и мне нужно было решить, что будет лучше для тебя! — Для меня? — Милая, — мягко произнес Тай, — я знал, что мне надо будет уезжать в четыре часа утра, и не был уверен, когда смогу вернуться обратно. Мне требовалось время, чтобы решить, не слишком ли рано еще говорить тебе, как много ты для меня значишь. Как бы ты отреагировала на такие слова? Я боялся напугать тебя. Мысли мои путались. Единственное, что я знал, точно, — я хотел действовать тебе во благо. — Много значу для тебя? — недоверчиво прошептала девушка. — Очень много, — подтвердил он. — В ту ночь ты была так уязвима, и я боялся ранить твои чувства, боялся дать тебе повод сомневаться во мне. Но прежде чем я успел хоть что-то сказать, проснулась твоя гордость, и ты ускользнула от меня. В голове Финн кружился водоворот мыслей. — Нам... нам действительно стоило поговорить, тогда обо всем открыто. Но ты же уехал и... — Я хотел позвонить тебе. В понедельник. Во вторник. Бесчисленное множество раз сжимал я в руках телефонную трубку, — произнес Тай срывающимся голосом, затем резко добавил: — Уилл Вайят звонил тебе? — Финн замялась. — Расцениваю молчание как положительный ответ. Он всю неделю снова напрашивался к нам в гости. Но... — Он замолчал, словно иссяк поток его красноречия. — Я все сказал. А теперь ответь мне прямо — согласна ли ты, стоя рядом со мной у алтаря, произнести слова: «Я, Дельфина Хокинс, беру тебя, Тайрелл Алладайк»? Лицо ее запылало, дыхание перехватило, мысли пропали. Так вот что Тай имел в виду, когда говорил, что она не нужна ему в качестве сестры. Он хочет, чтобы она стала его женой! Финн в немом изумлении смотрела на Тайрелла, не в силах вымолвить ни слова. О таком она и мечтать не могла! Может, она ослышалась? Неужели Тай и правда только что сделал ей предложение? Девушка трепетала всем телом, сердце ее неистово колотилось. Взглянув на Тая, она заметила, как он весь напрягся, ожидая ответа. Финн набрала в легкие побольше воздуха и выдохнула. — Что? Что ты сказал? — спросила она слабым голосом, внутренне содрогаясь при мысли о том, что сейчас он рассмеется и заявит, что это была всего лишь шутка. Тай пристально смотрел в лицо девушки. — Теперь, когда мы выяснили все недоразумения по поводу тебя и Эша, я могу говорить открыто. — Он глубоко вдохнул и торжественно произнес: — Финн Хокинс, я люблю тебя больше всего на свете и не мыслю своей жизни вдали от тебя... — Ты... Ты любишь меня? — прошептала она. — Финн, милая моя, я люблю тебя! Ты живешь в моих мыслях, я мечтаю о тебе день и ночь, и, куда бы я ни пошел, я думаю только о тебе. Я хочу, чтобы ты стала моей женой! Финн никак не могла осознать, что человек, которого она любит всем сердцем, испытывает к ней ответное чувство. — Что же ты молчишь? — произнес Тай, беря ее за руки. — Дай мне ответ. — Ты говоришь серьезно? — чуть слышно спросила девушка. — Моя любовь к тебе более чем серьезна. — Прости меня. То, что ты сейчас сказал, сильно удивило меня. — Разве? — Теперь настал черед Тайрелла удивляться — он полагал, что плохо скрывает свои истинные чувства к девушке. Затем им снова завладело напряжение. — Пожалуйста, дай мне ответ! — повторил он. Она нежно улыбнулась ему: — Если ты не возражаешь, то когда мы будем стоять перед алтарем, свое имя я произнесу как можно тише. Окрыленный надеждой, Тайрелл схватил ее в свои объятия и принялся покрывать поцелуями ее лицо. — Ты сказала мне да? Я правильно понял? — спросил он, и Финн догадалась, что ему тоже сложно поверить своим ушам. — Да! — ответила она. — Ты любишь меня? — Я боялась, что ты догадаешься. — Скажи мне сама! — О, Тай, я люблю тебя! — прошептала она. — Финн, милая! — Они слились в долгом поцелуе. Казалось, их общее желание — вечно держать друг друга в объятиях. Наконец Тай спросил: — Как давно, ненависть ко мне, которую я, несомненно, заслужил, уступила место другому чувству в твоем сердце? — Хочешь выведать секретную информацию? — поддразнила девушка. — Почему бы и нет? — ухмыльнулся он. — Мое сердце долго терзалось. — Из-за меня? — Из-за кого же еще? Я пригласил тебя пожить в Бродлендсе отчасти потому, что хотел сделать все возможное для девушки, которая спасла жизнь моему брату, а отчасти потому, что боялся оставлять Эша одного в его горе. Я бы должен был радоваться, видя, что брат поправляется, а на деле я очень скоро потерял покой, видя, как развиваются ваши отношения. Но я и мысли не допускал тогда, что ревную. — Боже мой! — воскликнула Финн. — От тебя не укрылось мое состояние? — спросил Тай, целуя ее. — Я думала, ты настроен против меня, потому что не хочешь, чтобы еще одна «девчонка Хокинс» разбила сердце твоему брату. — Вот именно! Он привязывался к тебе все больше с каждым днем. — А ты ревновал! — воскликнула она. — Я понял это в тот день, когда слушал твою игру в музыкальном салоне. Я тогда держал тебя в объятиях и страстно желал делать это снова и снова. — Ты действительно снова обнял меня. В тот же вечер, в конюшне, — напомнила Финн. — Я цеплялся за любой предлог, чтобы заключить тебя в объятия. Финн одарила его улыбкой. — В ту ночь я осознала, что влюблена в тебя, — призналась она. — Тогда? — воскликнул Тай. — Я старалась не показывать свои чувства. — И преуспела в этом. Хотя... — Хотя? — В прошлое воскресенье в моей спальне ты была невероятно податливой, и это подарило мне надежду. Твой образ преследовал меня всю неделю, и я одновременно и хотел позвонить тебе, и страшился этого. Отвечала ли ты на мои поцелуи только под влиянием момента или — смел ли я, надеяться? — я был тебе действительно небезразличен? — Что же ты решил? Тайрелл улыбнулся: — В том-то и заключалась проблема — я не мог решить. Это сводило меня с ума. Поэтому я поспешил вернуться домой, чтобы во всем разобраться. — Он нежно погладил ее по щеке. — Вчера, когда ты оплакивала Руби, я не мог ничего прояснить. — Прости, что ударила тебя тогда. Тай снова поцеловал ее. — Я заслужил эту оплеуху. Она немедленно привела меня в чувство. Я ужаснулся того, что наговорил тебе, — признался он. — Конечно, нужно было отложить разговор до утра — сегодняшнего утра. Тогда я смог бы рассуждать здраво, признаться тебе в своих чувствах и, против всякой надежды, ожидать твоего ответа. — Но все пошло не так, как было запланировано. — Я хотел зайти к тебе в спальню вчера ночью — проверить, как ты. И сегодня утром. Я хотел обнять тебя и успокоить. Но, памятуя о том, как соблазнительно ты выглядишь в пижаме, страшился своих желаний и держался подальше. Представь мой гнев, когда утром, проходя мимо твоей комнаты, я увидел, что дверь приоткрыта и мой брат целует тебя! — Он просто проявлял сочувствие! — Знаю, и мне очень стыдно, — согласился Тай. — Мне стыдно, что я приревновал его. И я искренне раскаиваюсь в своем безобразном поведении после того, как он ушел. Финн поцеловала его. — Я прощен? — спросил он. — Ну конечно! — ответила девушка, чувствуя, как любовь к этому человеку переполняет ее сердце. — А Эшли догадался сегодня утром, что я ревную как дьявол, — со смехом заметил Тай. — Теперь-то я это понимаю. И понимаю, почему он так спокойно уехал на ферму «Тис», куда я послал его с кое-какими бумагами. Его сердце принадлежит другой девушке! — Он уехал на твоей машине. — Когда он в настроении, то временами бывает просто невыносим, — улыбнулся Тай, и в его голосе сквозила любовь к брату. Финн поняла, что он рад его выздоровлению. — Итак, Эш уехал, я получил дом в свое полное распоряжение, поджидая, когда ты спустишься вниз. В моей голове боролись противоречивые мысли. Я хотел сделать тебе предложение, но я не был уверен в характере ваших с Эшли отношений. — И тут появляюсь я с чемоданом. — Это был серьезный удар! — ухмыльнулся Тай. — Я никак не мог отпустить тебя, любимая, и не мог больше скрывать свои чувства. — О, Тай! — воскликнула девушка, даря ему поцелуй. — А когда ты понял? — Что люблю тебя? Наверное, тогда, когда стал пренебрегать развлечениями столицы ради возможности поскорее добраться домой. — Ради Эшли? — Вот уж конечно! — ухмыльнулся он. — Заметив, что брат идет на поправку, я подумал, что неплохо бы познакомить его с девушкой. Тогда я уже думал о тебе, как о своей Финн и понимал, что люблю. — Ах! — только и смогла произнести Финн, прежде чем Тай накрыл ее губы поцелуем. — И тогда ты пригласил Шерил Вайят? — Ничего хорошего из этой затеи не вышло! — Согласна! — ответила девушка и, поймав озадаченный взгляд Тая, пояснила: — Не ты один можешь испытывать чувство ревности. — Ты это серьезно? — Не стоит так радоваться! — Каюсь, — усмехнулся он. — Я сам и пострадал от своей затеи. Если б знал, что Эшли по душе Джералдина Уолтон, ни за что не пригласил бы Шерил... — В тот вечер, когда я спрашивала у тебя разрешения подрабатывать по вечерам, я хотела сказать тебе об этом, но момент был упущен. — Как бы я хотел, чтобы ты мне сказала! — с жаром воскликнул Тай, и Финн мысленно с ним согласилась. — Итак, я пригласил Вайятов, и тут оказалось, что опасность исходит не со стороны моего брата, а со стороны моего друга Уилла, которому ты очень понравилась. — Тай взял ее лицо в свои ладони. — Любимая, ты и представить не можешь, что я к тебе испытываю. — Его голос звучал так по-особенному, что девушка не нашлась с ответом. — Ты очаровала всех на ужине в субботу, а я, как завороженный, не мог глаз от тебя отвести. — Я тоже смотрела на тебя, — произнесла Финн внезапно охрипшим голосом. Они слились в поцелуе. — О чем ты разговаривала с Уиллом на конюшне? Извини, что напоминаю тебе о Руби. Финн лишь головой покачала: — Я не хочу, чтобы ее забыли. Она так долго была неотъемлемой частью меня самой! — Справившись с эмоциями, девушка продолжала: — Когда я направилась в конюшню, Уилл вышел покурить сигару. — Хитрый дьявол! — со смехом заметил Тай. — Он словно приклеился к тебе на все выходные! — Полагаю, нового приглашения в Бродлендс ему не дождаться? — Верно! — ответил он. — Хотя нет. Я с удовольствием приглашу его на нашу свадьбу. — У Финн перехватило дыхание, и Тайрелл тут же спросил: — Ведь ты выйдешь за меня замуж? — Да, Тай! Я выйду за тебя. — Вот и хорошо, — с облегчением выдохнул он. — Как скоро? — Ну-у-у, — только и успела вымолвить она, прежде чем до них донесся рокот мотора. Они одновременно посмотрели в окно и заметили подъезжающую к дому машину Тайрелла. — Верно, — решительно произнес Тай. — Сначала мы сообщим моему братцу, что он будет шафером на свадьбе. — Он посмотрел на Финн, словно ожидая возражений с ее стороны, но она подтвердила согласие широкой улыбкой. — Затем мы поедем в Глостер повидаться с твоей мамой. — Мы едем к маме? Тай кивнул: — Моя секретарша выходила замуж в прошлом году. Мать помогала ей с организацией, и подготовка заняла полтора года. Боюсь, милая, что я не могу столько ждать. Я хочу, чтобы ты стала Дельфиной Алладайк к концу этого месяца. — Тай! — вскричала девушка. Он хочет, чтобы они стали мужем и женой менее чем через три недели! Какая восхитительная новость! — Ты ведь не возражаешь? — Ничуть! — заверила она. — Отлично, любимая! — произнес Тай. — Эш, может, и не нуждается больше в твоей компании, а вот я без тебя и дня не проживу. Он заключил ее в свои объятия и нежно поцеловал. Они все еще стояли, обнявшись, когда открылась дверь, и на пороге появился Эш. Увидев их вместе, он широко заулыбался. — Что происходит? — спросил он. — Входи, — ответил Тай, — и поздоровайся со своей будущей сестрой! Скоро наша свадьба!