Шрифт:
Я бросилась за ним, он выскальзывал из моих рук мокрым угрем, ругался, орал пьяные песни. Хлопали возмущенные занавески, били по стенам, выло в трубе, содрогались стены, сквозняк вихрем завивал мусор, носились по дому маленькие смерчи.
– Что тебе до него?! – шептала темнота по углам.
– Тебе не победить…
– Насильно в рай не затащишь.
Прыгали по полу жирные кляксы, чавкали, смачно шлепались, разбрызгивая слизь.
И вдруг среди безумного хаоса раздался голос:
– Я хочу уйти!
Покойник от неожиданности плюхнулся прямо на одну из клякс, распластался, пачкая руки и пузо, замычал, пытаясь поднять голову.
– Я хочу уйти! – повторила тусклая женщина в наступившей тишине и добавила: – Пожалуйста!
Я обернулась к ней. Она смотрела невидящими глазами, но в них была такая страстная мольба!
– Я не знаю, кто вы, – говорила женщина. – Но прошу вас, спасите меня! Я больше не могу! Я не выдержу!
– Куда намылилась? – взревел покойник.
– Он сделал свой выбор, давно сделал, но он не может выбирать и за меня.
– Не может, – согласилась я, присматриваясь к женщине. Она не видела меня, не могла видеть. Потому что еще не умерла. Мертвый муж притащил ее за собой в ловушку.
А женщина хотела жить, а не быть сожранной вместе с этим, который считался ее мужем там, в его уже окончившейся жизни.
И тотчас я увидела дверь за ситцевой шторкой, беленькой, в мелкий цветочек. Дверь, выкрашенную синей краской.
Я взяла женщину за руку. Там было что-то, она сжимала пальцами небольшой твердый… камень! Черный камень в форме яйца. Пальцы разжались, камень бухнул об пол и мгновенно расплющился, превратился в кляксу. Пискнув, она исчезла под кроватью. Я проводила ее взглядом, не погналась. В голове у меня зародилась некая мысль, еще не оформившаяся, неопределенная, но…
Последний раз взглянула на покойника. Он медленно поднялся с пола и, шатаясь, побрел к столу, налил себе в щербатую чашку.
– Там нет ничего, – предупредила я его.
Но он не услышал.
Кляксы сгрудились, напирая на меня, черные пузыри на окнах угрожающе вздулись. Ну это мы уже видели. Я приказала тьме отступить, мы стояли друг напротив друга. Он с пустой чашкой в руке, и я.
– Выбирай, – приказала я.
– Убирайся! – огрызнулся он.
Я подтолкнула женщину к двери, которая распахнулась, выпуская нас.
Ни женщины, ни дома, ни пыльного бурьяна, ни проселка в рытвинах. Наверное, женщина только что проснулась у себя дома и пыталась вспомнить, что за кошмар ей приснился. Надеюсь, в ее жизни и ее снах больше не будет кошмаров.
А я возвращалась.
На перекрестке меня ждала девочка.
– Я не справилась, – призналась с горечью.
– Так бывает, – ей тоже было грустно. – Мы всего лишь проводники…
– Черные камни, ты знаешь, что это такое?
– Подселенцы, – ответила девочка.
– Подселенцы? – повторила я.
– Семена зла.
– Да-да, – кажется, до меня дошло. Камушки в форме яиц – это семена, они разбросаны по миру и прорастают там, где наиболее благоприятно, то есть в слабых людях, не способных бороться.
– У меня дома лежит несколько. Их необходимо уничтожить! – сказала я.
– О, у меня целая корзинка, – девочка почему-то смутилась. – Я подбирала за тобой, там в развалинах…
– Правда?! – обрадовалась я. – Ты знаешь, как их уничтожить?
– Это очень трудно, – призналась она, – я ждала, когда ты будешь готова.
– Я готова!
Но маленькая японка с сомнением покачала головой.
Глава 15
Подруга
Ольга не пришла в школу. Накануне вечером мы с ней созванивались, договорились встретиться пораньше. Она утверждала, будто кое-что узнала, раскопала какую-то информацию для меня.
Не то чтобы она меня заинтриговала, нет, но в моем случае любые сведения не лишние.
Однако, когда я подошла к перекрестку, где мы обычно встречались, подруги не увидела. Я потопталась минут пять, позвонила ей, она не ответила, я отправила эсэмэску и медленно направилась к школе. Но Ольга не догнала меня, не ждала в вестибюле, не прибежала, опоздав, на первый урок.
На перемене я снова звонила. Безрезультатно.
Куда она могла подеваться?
Я испытывала смутное беспокойство. Позвонила еще и на домашний. Снова нет ответа. Я уже не сомневалась: что-то случилось. Но что?