Он набрал номер Тублина, и тот почти сразу ответил:

— Слушаю вас. Кто говорит?

— Это Дронго. Добрый вечер.

— Как вы узнали мой номер?

— Это неважно. У меня к вам просьба. Завтра доложите Гордееву, что Баратова нельзя везти в Павловск, это очень опасно.

— Что значит нельзя? Мы уже доложили руководству, заказали специальный самолет.

— Его нельзя вести в Павловск.

— Почему?

— Он специалист по архитектуре, очень хорошо знает все ходы и выходы в Павловске. Кроме того, он там бывал неоднократно, планировал свое очередное убийство. Его нельзя туда привозить.

— Извините, но вы говорите чушь. Как это нельзя? Он должен указать нам место, где спрятал тело убитой им женщины. Тем более иностранки. Мы уже доложили своему руководству и получили разрешение. Вы представляете, что будет, если мы завтра не полетим? Как мы объясним заказ самолета, вызов оперативной группы, наш доклад руководству? Гордеев просто отстранит меня от расследования. Неужели вы ничего не понимаете?

— Его нельзя туда везти, — упрямо повторил Дронго.

— Послушайте меня, — предложил Тублин, — я, в отличие от нашего генерала, ценю ваш опыт и ваши знания. Но это не тот случай, когда вы должны демонстрировать свое мастерство. Вылет завтра состоится в любом случае. С нами полетит оперативная группа ФСБ. Это не сержанты из местной милиции, а настоящие профессионалы. Можете не волноваться. До свидания.

Он отключился. Дронго медленно положил телефон на стол.

— И все-таки вы напрасно меня не слышите, — задумчиво произнес он.

@Bukv = Проснувшись утром в половине десятого, Дронго сразу позвонил Тублину, но телефон был отключен — очевидно, они уже находились в воздухе. Он отправился в ванную, побрился, принял душ, почистил зубы и снова набрал номер полковника. Телефон был отключен. Прошло больше часа, и самолет должен был уже долететь до Северной столицы.

Чувствуя, как нарастает напряжение, Дронго позвонил Резунову.

— Я просил Тублина отменить их вылет в Санкт-Петербург, — сообщил он.

— Напрасно, — ответил Резунов. — Вы же понимаете, что не он решает подобные вопросы. С группой должен был полететь сам Гордеев. А он не разрешит отменять подобный выезд ни при каких обстоятельствах. Генерал уже успел доложить руководству о том, что среди жертв убийцы была иностранка.

— Я поздно заснул, все время думал об этом выезде в Павловск, — пояснил Дронго. — Вы помните, что Павловск был построен специально для сына Екатерины Второй, которого она терпеть не могла? И который, в свою очередь, не очень любил свою мать.

— Должен признаться, что я не так хорошо знаю историю, как вы, — усмехнулся Резунов, — хотя про Павла, конечно, помню. А почему вы говорите об их отношениях?

— В свое время братья Орловы убили отца Павла — Петра Третьего, и он всю жизнь боялся заговоров и покушений на свою жизнь. Поэтому повсюду, где он жил, в том числе и в Гатчине, были подземные ходы, скрытые двери, тайные проходы, внутренние лестницы. В том числе в Михайловском замке, в котором его и убили. Из истории известно, что, когда заговорщики ворвались в спальню императора, они его там не обнаружили и решили, что он успел сбежать по тайной лестнице. Но двери в покои императрицы были заперты изнутри самим императором. Тогда начались поиски Павла. Оказывается, он спрятался за ширмой, перед камином, где был выход на лестницу. Но чтобы его открыть, нужно было приложить довольно ощутимое усилие, нажимая каблуком обуви, а он выскочил из кровати босым и не сумел открыть дверцу. Известно, что его нашел генерал Бенингсен. Заговорщики схватили царя и потребовали его отречения. Он категорически отказывался, и все кончилось тем, что граф Николай Зубов ударил его по руке и посоветовал не кричать. Оскорбленный император оттолкнул руку Зубова, и тот ударил его в висок правой рукой, в которой была зажата массивная золотая табакерка. После этого заговорщики набросились на императора и задушили его.

— Любопытно. Но при чем тут Баратов? Вы думаете, что его могут там убить?

— Нет. Разумеется, нет. Я боюсь, что именно там он окажется на «собственной территории». Ведь он как раз специалист по архитектуре и очень хорошо знает дворцовый ансамбль Павловска и творения архитектора Камерона. Он может использовать свои знания. Ни один сотрудник ФСБ не знает эти ходы и выходы, как Вениамин Борисович Баратов.

— Я вас понял, — сказал Резунов, — но думаю, что он все равно ничего не сможет сделать.

— В любом случае это очень опасно, — подчеркнул Дронго. — Я бы не стал так рисковать. Но боюсь, что вы правы и генерал Гордеев даже не захотел бы меня выслушать.

— Именно поэтому я и не советовал вам звонить, — напомнил Резунов. — Но вы не беспокойтесь. Я позвоню на всякий случай нашим в Санкт-Петербург и попрошу выставить второе кольцо оцепления.

Прошло еще около часа. Дронго продолжал звонить, но телефон Тублина был все еще отключен. Наконец он дозвонился и услышал частые гудки. Значит, телефон наконец включили. Он перезвонил еще раз. Опять частые гудки. В третий раз, в четвертый, в пятый… Телефон все время был занят. Может, он снова его отключил или переключил на какой-то другой канал? Дронго не находил себе места. Он начал звонить еще чаще, но телефон был все время занят. Минут через сорок он наконец дозвонился и услышал отрывистый голос Тублина: «Некогда».

Дронго снова набрал номер. И опять занято. Сколько же можно? Он продолжал набирать. Возможно, Тублин просто не может разговаривать при своем начальстве? Нужно немного подождать. В конце концов, Резунов прав. Что там может случиться, если Баратова сопровождают лучшие оперативники ФСБ. Но все равно он не находил себе места, усилием воли заставив себя не звонить. В этот момент раздался чей-то телефонный звонок. Дронго схватил телефон.

— Вы были правы, — услышал он глухой голос, в первый момент даже не узнав звонившего. А узнав, не поверил.