Леша уплетал борщ с таким аппетитом, что Настя не выдержала – рассмеялась.

– Оголодали вы, товарищ Назаров.

– Угу…

– Может, добавочки?

– Не надо. Я и так, наверное, полкастрюли оприходовал. А у тебя сын, его тоже кормить надо.

– Он борщ не ест. Так принести еще?

– Принеси, – не стал спорить Леша.

Настя быстренько сбегала к себе и притащила новую порцию угощения (на сей раз в баночке), завернутый в бумагу кусок шарлотки и бутылку. Неполную. Водки в ней было чуть больше половины.

– Это зачем? – спросил Назаров, ткнув пальцем в бутылку.

– Ну как… Чтоб выпить.

– Я не буду.

– Да ладно тебе! Тяпнем по рюмашечке для расслабона. А то ты вечно такой зажатый… – И, поставив бутылку, она начала искать в подвесном шкафу стопки. Не найдя ничего подходящего, спросила: – Леш, а где у тебя посуда, из которой пьют?

– Перед тобой.

– Но тут только чашки чайные. И какой-то грязный стакан. – Она понюхала его. – Ты в него свечку, что ли, ставишь, когда свет отключают?

– Ты очень проницательна.

– А стопки где?

– Их нет.

– Как так?

– Настя, я уже говорил тебе, что не пью. Поэтому стопки, как и фужеры, мне без надобности.

– А если гости?

– Гости знают, что я не пью и не люблю, когда при мне это делают, так что если являются, то с тортиком.

– Закодированный, что ли?

– Нет, – рявкнул Леша.

Его достал этот вопрос. Почему-то все считали, что если он не употребляет, то раньше бухал по-черному, а теперь закодировался. На самом же деле Алексей ни разу в жизни не пил алкоголя. Он боялся пробовать. А вдруг понравится? Его отец был алкоголиком. Мать большой любительницей выпить. Зная, до чего пристрастие к спиртному довело обоих, Леша еще в детстве решил – он будет трезвенником.

– Назаров, ну что ты так разнервничался? – медовым голоском запела Настя. Она мигом уловила перемену в Лешином настроении и поспешила все исправить, пока не поздно. – Я сама не любитель спиртного. Эта бутылка у меня стоит уже полгода. Покупала, чтобы сыну компрессы водочные делать. Болел он…

«Зачем врет? – подумал Назаров. – Я же вижу дату розлива на этикетке. Она недавняя…»

– Насть, я наелся, – сказал он, отодвинув миску. – Спасибо тебе.

– А как же добавка?

– Не влезет в меня она…

– И пирожок?

Настя подсунула шарлотку ему под нос. Но Алексей реально наелся. И утвердился в своем нежелании спать сегодня с Настей. Не то было у него настроение, чтобы что-то изображать. Да и секса совсем не хотелось! Устал он…

– Леш, ну скушай пирожок, – заканючила Настя, раздражая его еще больше. – Вкусненький…

– Настя, прости меня. Но я прошу тебя уйти. Поздно уже, и я валюсь от усталости.

Назаров понимал, что это грубо, но вынужден был сказать. Ему давно стало наплевать на то, что о нем подумают. И если Настя обидится на него настолько, что ни разу больше не заглянет и даже не поздоровается при встрече, он переживет. Конечно, не хотелось ссориться с соседями, но уж если так сложилось…

– Я понимаю, Леша, – кивнула Настя. – У тебя нервная работа. Хочешь побыть один. Да и прав ты, уже слишком поздно. И тебе, и мне пора спать.

Назаров благодарно ей улыбнулся. «Она все понимает, – мысленно воздал он ей хвалу. – И про работу мою. И что она сама мне не очень нравится. Да и я ей, собственно, не особо… Но я мужчина. И под боком. И я холостяк со своей жилплощадью. Как такого упустить?»

– Настя, ты умница, – как можно мягче проговорил Леша. – И я благодарен тебе и за борщ, и за понимание…

Настя хотела услышать другие слова. Поэтому, желая «подсластить пилюлю», он добавил:

– Позволь поцеловать тебя перед тем, как мы простимся…

И, не дождавшись от нее разрешения, впился в ее губы своими. Поцелуй был недолгим, но страстным. Настя старалась вовсю. Ей хотелось раззадорить Лешу, чтоб он передумал. И Леша раззадорился, но не столь сильно, как хотелось Насте…

Оторвавшись от ее губ, Назаров прошептал:

– Спокойной ночи.

– Приятных снов!

– И тебе.

– Еще увидимся?

– Конечно, ведь мы соседи…

– Могу я завтра забежать к тебе вечером? Я планирую налепить пельменей. Любишь их?

– Обожаю. Но завтра я дежурю. Так что буду есть слипшиеся пельмени в нашей столовке. – Он похлопал Настю по попе, намекая на то, что ей пора. Она все поняла и заспешила домой:

– Ладно, пока. У меня еще дела… – Она цапнула принесенную с собой бутылку за горлышко. – Это забираю, тебе все равно без надобности, а мне еще пригодится. Сын у меня чахлый…