— Ваше величество, — произнес он с заметной долей иронии. — Какая невероятная честь. — Он поднял трость и показал в сторону дальнего парапета. — Там гурки.

Джезаль старался подыскать соответствующий колкий ответ, но взглянул туда, куда указывал Глокта, и заморгал. Лицо его вытянулось. Он прошел мимо калеки, не сказав ни слова. Челюсть, перерезанная шрамом, отвисла.

— Противник, — глухо произнес Варуз.

Джезаль старался угадать, что сказал бы Логен Девятипалый при виде того зрелища, которое открылось перед ним внизу.

— Черт.

Среди пестрых лоскутов полей, на дорогах, за живыми изгородями, между фермами и рощами старых деревьев за городскими стенами стояли войска гурков — тысячи солдат. Широкая мощеная дорога на Келн, идущая по плоским сельскохозяйственным землям и сворачивающая к югу, представляла собой единый поток, ползущий, поблескивающий, вздымающийся, — сплошной поток марширующих солдат. Гуркские солдаты накатывали колоннами, как прилив, и плавно растекались, опоясывая город гигантским кольцом людей, древесины, железа. Высокие штандарты возвышались над этой волнующейся толпой, золотые символы на них вспыхивали в по-осеннему бледном солнечном свете. Штандарты императорских легионов. Джезаль с ходу насчитал десять.

— Серьезная компания, — проговорил Байяз с пониманием ужасающего положения дел.

Глокта усмехнулся.

— Гурки ненавидят путешествовать в одиночку.

Заграждение, про которое говорил маршал Варуз, было уже снято, и в нескольких сотнях шагов от стены, посреди растоптанных до жидкой грязи полей, извивалась темная линия укреплений. Перед ней находился неглубокий ров. Более чем достаточно, чтобы воспрепятствовать доставке в город продовольствия и снаряжения, а также подходу подкреплений. Дальше виднелись несколько лагерей — большое скопление белых палаток, выставленных в аккуратные прямоугольники. Над некоторыми в белое небо поднимался темный дымок костров — там были кухни и кузницы. Возникало тревожное ощущение прочности всего этого. Адуя пока в руках Союза, но даже самый патриотически настроенный лжец не сможет отрицать, что окрестности города уже под властью императора гурков.

— Остается только восхищаться их организацией, — мрачно произнес Варуз.

— Да… их организация…

Голос Джезаля неожиданно сипло заскрипел, как старые половицы. Сохранять бесстрашный вид в такой ситуации — больше похоже на сумасшествие, чем на мужество.

Дюжина всадников отделилась от гуркских позиций и скакала размеренной рысью. Два длинных флага из красного и желтого шелка с вышитыми золотой нитью кантийскими символами трепетали над их головами. Виднелся и белый флаг — такой маленький, что его трудно было сразу заметить.

— Парламентеры, — хрипло проговорил первый из магов, качая головой.

— Что от них толку? Уловка для старых дурней, обожающих слушать собственные голоса и болтать о честных соглашениях перед тем, как начнется бойня.

«Да, уж в этом ты разбираешься — в старых дурнях, обожающих слушать самих себя».

Так подумал Джезаль, но смолчал. Он наблюдал, как делегация гурков приближается в тягостном молчании. Впереди ехал рослый воин, золото блестело на его остроконечном шлеме и блестящих доспехах. Он скакал с таким вызывающим высокомерием, что даже издали было ясно: это один из высших чинов.

Маршал Варуз нахмурился.

— Генерал Мальзагурт.

— Вы его знаете?

— Он командовал императорскими силами во время последней войны. Мы месяцами боролись друг с другом. И вели переговоры не один раз. Один из самых коварных противников.

— Но вы все-таки его одолели?

— В конце концов, ваше величество. — Лицо Варуза было далеко не радостным. — Но тогда у меня была армия.

Копыта скакуна гуркского командующего простучали по дороге между беспорядочно расположенными, теперь уже покинутыми домами за стеной Казамира. Он осадил коня перед воротами, гордо глядя вверх, одной рукой упершись в бедро.

— Я генерал Мальзагурт, — прокричал он с сильным кантийским акцентом, — избранный представитель его великолепия Уфманауль Дошта, императора Гуркхула.

— Я король Джезаль Первый.

— Конечно. Тот самый бастард.

Не было никакого смысла это отрицать.

— Верно. Тот самый бастард. Почему бы вам не въехать внутрь, генерал? Мы могли бы поговорить, глядя друг другу в глаза, как цивилизованные люди.

Мальзагурт быстро глянул на Глокту.

— Прошу прощения, но обращение вашего правительства с безоружными посланцами императора не всегда было цивилизованным. Думаю, мне лучше остаться за стенами. Пока.

— Как пожелаете. Полагаю, вы знакомы с лорд-маршалом Варузом?

— Конечно. Прошло немало времени с тех пор, как мы сражались в сухих пустынях. Я бы сказал, что соскучился по вам, но… это не так. Как поживаете, мой старый друг, мой старый враг?

— Я в порядке, — проворчал Варуз.

Мальзагурт указал рукой на множество войск, расположенных за ним.

— По обстоятельствам, да? Я не знаю еще одного вашего…

— Это Байяз. Первый из магов.

Ровный, спокойный голос. Это произнес один из спутников Мальзагурта — человек в белых одеждах, похожий на жреца или священника. На вид он был не старше Джезаля и очень красив, с темным, удивительно гладким лицом. На нем не было доспехов, он не носил оружия. На одежде и простом седле никаких украшений. И все члены гуркской делегации, даже сам Мальзагурт, взирали на него с огромным уважением. Даже со страхом.