Наши бедные проводницы, такие добренькие вначале, очень быстро превратились в двух клокочущих ведьм, тем более, что какой-то буй буянил всю ночь и блевал, его всю-то ноченьку били проводники-грузины из соседних вагонов, а под конец засунули в топку, после чего отопление чудесным образом заработало, но он, мерзавец, перед этим успел так загадить оба прохода в соседние вагоны, что мы оказались намертво отрезанными от остального мира. Чудовищные толчки и вибрации спихивали сверху то один, то другой бебех, так что спать можно было только привязавшись к потолку.

Во время одного из прыжков меня ухнуло потолком по темени, погас свет. В следующий миг, когда свет возжегся, я обнаружил себя на жене соседа, который понимающе улыбался. Жена не сопротивлялась. Репродуктор пел: «Зеленый-презеле-е-ный, как моя звезда…» Вышел отдышаться в тамбур. Глядя сквозь заматеревшую стекло-вину в мимобегущую тьму, ощутил внутреннее подмигивание. Шаг назад — ив этот самый миг с адским грохотом обрушилась толстенная железная крышка, закрывавшая в стенке тамбура нишу неизвестного назначения (вероятнее всего, для транспортирования расчлененки) — обрушилась как раз на то место, где только что должна была находиться моя голова. Да, братцы, главное все-таки вовремя двинуться. Ну, и в довершение, уже иссякнув, кто-то снаружи вздрогнул булыжником в коридорное окно, но пробил только одно стекло. Это было уже утречком. Облачность уже разлагалась на глазах, как капитализм, флюиды струились сквозь позвоночник. Последний мелкий прихвостень еще пытался посадшпь меня не в тот автобус, я даже уплатил сорок копеек, но ЧТО-ТО МНЕ ЗДЕСЬ НЕ ПОНРАВИЛОСЬ, и он сдался.

Умолкаю на неопределенное время — а именно на доделку книги, не беспокойтесь. Пишите часто, но помногу.

Ваш

P. S. Перечитывая эту бодягу, вдруг понял, почему женщинам кажется, будто у Алешковского громовой голос. На самом деле у него тихонький тенорок, но он с таким убеждением изрекает мат, что возникает эффект психологического усиления, хорошо знакомый по театральному шепоту. Если бы шепотом сказать Брежневу при народе «пошел…», — у присутствующих лопнули бы барабанные перепонки.

Медленно, но верно мы все же подбираемся к глубинным мосткам между обликом и характером. Вот гормоны.

По своей известности, в медицине они уступают разве что витаминам. Я назвал бы их чрезвычайными и полномочными послами самих генов — послами, которым надлежит оказывать влияние на все и вся в организме, от волос до почек. Мы еще не знаем точно, сколько их; признанные поставщики — эндокринные железы, но в последнее время все более подтверждается правота старых физиологов и врачей, которые утверждали, что каждый орган, каждая ткань, каждая клетка обладают внутренней секрецией.

Гормоны — это рост и пропорции, полнота и худоба, мужественность и женственность. Это глаза, волосы, кожа. Это статика внешности, но также и тонус психики, влечения, и интеллект, и подвижность. Это апатия и жизнерадостность, раздражительность и боязливость, агрессивность и дружелюбие — все, что выявилось в исследованиях эндокринной патологии и гормональных препаратов и что в самом открытом и грубом виде наблюдаем мы у животных, повинующихся своим естественным циклам.

Химические мосты, связывающие все со всем, — они в крови, в тканях, в каких-то ничтожных дозах, но сколь могущественны!

Если развитие организма позволительно назвать гормональной симфонией, то генотип — ее партитура, а среда — и дирижер и аудитория. Периоды жизни — части симфонии, в которых ведущие партии постепенно переходят от одних инструментов к другим.

Ребенок: главную партию исполняет «железа детства», вилочковая. От нее, видимо, эта феноменальная подвижность детской психики, эта непоседливость. Все прочие железы тоже работают: и гипофиз, мозговой придаток — верховный эндокринный главнокомандующий, заведующий ростом, и надпочечники, и щитовидная. Половые — тоже, но как бы под сурдинку, приглушенно до поры до времени.

Можно уже определить общий психофизический склад, увидеть ярких пикников и астеников. Однако «автра все может перемениться: коротыш вытянется, длинненький остановится, раздастся, тихоня станет забиякой, драчун притихнет.

Если какая-то железа серьезно…???…: недостаточность щитовидной — вялость, тусклый взгляд, какая-то…???… полнота, весь из тупых обрубков; если слишком сильно приторможены половые — тоже ожирение, но другого типа.

Подросток: начинается могучее крещендо гипофиза, который вздымает весь эндокринный оркестр, только вилочковая железа сникает. Быстрые, резкие перемены внешности и психики. Первую скрипку некоторое время играет щитовидная железа: и вот возбужденность, взрывная раздражительность, обидчивость, упрямство и резкие немотивированные смены настроения. Длинная шея, длинные руки и ноги, тощий, какой-то драный, и глаза немного выпученные. В бурных гормональных звучаниях столько диссонансов…

Очень многие подростки и юноши проходят через стадию, которую можно назвать временной астеничностью, — когда преобладают вытягивание, худощавость. Конституциональных астеников можно считать как бы зафиксировавшимися в этой стадии. Щитовидная железа у них обыкновенно звучит очень сильно, всю жизнь, и это, видимо, играет существенную роль в происхождении нервозности, во многих проявлениях шизотимности. Да, многие, если не каждый, проходят, пусть мимолетно, через стадию шизоидности, весна человеческая чревата шизофренией, но не стоит пугаться, черный плод вырастает редко.