Передали ему семафором — «Вас вызывает «Суворов». Тотчас же наш приемный аппарат записал ответ «Орла», а затем телеграмму «Суворова»: «Как скоро надеетесь исправить повреждение?» С «Орла» — молчание. После того, как «Суворов» дважды повторил свой вопрос, а «Орел» продолжал безмолвствовать, мы передали ему и эту телеграмму семафором. Он немедленно ответил: «Не позже как через 2 часа».

Дальнейшие переговоры велись по той же крайне оригинальной системе: «Ролланд» принимал телеграммы «Суворова» и семафором передавал их содержание на «Орел», до которого они почему-то не достигали, а «Орел», уже непосредственно, отвечал «Суворову».

Не будучи специалистом дела, я обратился за разъяснениями к флагманскому минеру, вместе со мной оставшемуся на «Ролланде».

Очевидно, на «Орле» какая-то неисправность в приемном аппарате… — заявил он.

Об этом я и сам давно догадался, а вы мне объясните, почему эту неисправность не могут найти и устранить? Ведь на «Орле» два минных офицера — специалисты своего дела, а его выручает какой-то буксирный пароход, на котором уж несколько лет, почти без всякого технического присмотра, стоит какой-то слабосильный аппаратишко и… так исправно работает!

Так ведь это — «Маркони». Он значительно проще…

А у нас на эскадре какая система?

У нас — патент германской фирмы «Сляби-Арко».

Что же это — последнее слово науки? Везде принято!

Н-нет… пока еще… нигде, но фирма представила такие данные, обещала такой район действий, какого до сих пор никому еще не удавалось достигнуть…

Так что боевая эскадра России, последняя карта в нашей игре, — предоставлена господам «Сляби-Арко» для производства широкого опыта? А если это только реклама?..

Я тут ни при чем! я — ни при чем! — поспешно заговорил минер (видимо, ему почудилось, что я готов на него броситься). — Я даже протестовал, как мог… Я настаивал на системе «Маркони», испытанной системе, столько лет… Но, вы сами понимаете, что я мог?.. Технический комитет признал наилучшей; главное управление заключило контракт. Тут уж ничего не поделаешь! Сам адмирал, если бы попытался, ничего бы не вышло!.. Лбом в стену!..

Ну, а вы? Кругом немцы, которые нашего разговора не понимают, — скажите прямо: что думаете об этой системе?

Трудно сказать, что будет… может быть, наладится. С нами идут на разных судах специальные монтеры от фирмы. Ведь только что приняли и поставили. Пока, если говорить откровенно, хорошего мало…

Ну, счастье ваше, что вы не член технического комитета! А то, сгоряча, я мог бы поступить с вами очень нехорошо… Снабжение армии негодным оружием, негодными боевыми припасами — ведь это приравнивается к измене!..

В 2 ч. дня «Орел» снялся с якоря и пошел догонять эскадру. Мы следовали за ним. Из обмена телеграмм между ним и «Суворовым» известно было, что повреждение произошло в рулевой машинке и, кажется, исправили его не совсем: броненосец очень плохо держал на курсе и сильно рыскал. Шли всю ночь. Около 8 ч. утра завидели впереди отставшие от эскадры «Аврору» и транспорт «Метеор». Около 11 ч. утра 7 октября, почти одновременно с ними, подошли к месту стоянки эскадры на SW от мыса Скаген.

Вернувшись на «Суворов», на самом трапе чуть не столкнулся со старым товарищем и приятелем, который давно уже потянул прочь от строя, как говорят во флоте — «пошел в отхожие промысла». Я торопился с докладом. Он торопился на свой корабль. Однако оба задержались, чтобы обменяться приветствиями.

Ты здесь по какому случаю?

Командую миноносцем…

Кой черт тебя понес? Разве потребовали? Зачем лезешь?

А ты зачем лезешь? Да еще по второму разу? Мало Артура?..

Я — другое дело! Я — в строю!..

— Врешь, братец! Все мы одной веревочкой связаны: столько лет мундир носил, флотским офицером числился — плати по векселю! К расплате!..

Пусть даже так, но почему этот трагический тон?..

Ну, мне некогда! При случае — поговорим… До свиданья! Поприглядишься — сам поймешь!.. — бросал он отрывистые фразы, сбегая по трапу, и, спрыгнув в подошедший катер, уже оттуда еще раз крикнул: — Помяни мое слово! К расплате! К расплате!..

От Скагена пришлось отослать обратно в Либаву миноносец «Прозорливый», у которого так потекли холодильники, что исправить повреждения своими средствами оказалось невозможным, а также и «Ермак», у которого было что-то неладно в дейдвудных трубах. Обидное начало!..

Здесь, насколько я мог быть осведомленным, предполагалось простоять двое суток для пополнения запасов угля на предстоящий большой переход. Каков был этот переход, каков был предполагаемый маршрут эскадры? — оставалось мне неизвестным.

По отношению ко мне штабные чины хранили безмолвие, считая меня за «чужого». Признаюсь, я даже не был в претензии: Слава Богу, что научились беречь настоящие секреты! — Однако же какими-то неисповедимыми путями кой-какие сведения проникали в кают-компанию.