Мирри забилась в угол, дрожа от страха:

— Я… не знаю. А нельзя нам поговорить здесь?

Она не хотела идти к этому карьеру. Как-то раз, когда они приехали сюда в холодные сумерки, Джонни показал ей эту глубокую яму, заросшую ежевикой и можжевельником. Это место и тогда не понравилось Мирри, а сейчас ей стало страшно.

Сид Тернер схватил ее за руку и выволок из машины. Он тащил ее так грубо, что она ударилась макушкой о верхнюю перекладину дверцы. Мирри не посмела вскрикнуть, но она оступилась, когда он вытащил ее, а Сид, выругавшись, подхватил ее под руку. У него в кармане лежал фонарик, но он не стал включать его. Он хорошо видел ночью, а песчаная дорога выделялась светлым ручейком на фоне темного вереска, росшего по ее обеим сторонам. Небо никогда не бывает абсолютно темным, и просто удивительно, как много можно рассмотреть, когда глаза привыкнут к темноте.

По мере того как они приближались к карьеру, дорога становилась все более неровной. Они уже отошли ярдов на пятьдесят от машины, и Сид решил, что они удалились достаточно далеко от дороги.

— Поговорим здесь, — сказал он, и они остановились. Он схватил ее за руку и повернул лицом к себе. — Я только что спросил тебя в машине, помнишь ли ты, как я пощекотал тебя ножичком. Помнишь, почему я сделал это? Чтобы показать тебе, что с тобой случится, если когда-нибудь задумаешь донести на меня, верно? Помнишь это? Так после этого ты проболталась в полиции о том, что говорила со мной по телефону, и что я сказал тебе, а что ты сказала мне!

— Я не делала этого, Сид. Не делала! Это Мэгги Белл. Она подслушивает. Ей больше нечем заняться, и она все время подслушивает. С ней произошел несчастный случай, и она не может ходить, лежит все время на кушетке и подслушивает чужие разговоры.

Страх пронизывал ее насквозь, как будто Сид уже вонзил в нее нож. Язык не повиновался ей.

— Ты рассказала в полиции о том, что звонила мне, а мне говорила, что твой дядя сделал новое завещание и оставил тебе кучу денег!

— Мэгги рассказала им все. Это не я… это Мэгги. Они все знают про эти разговоры.

— А то, что они не знали, рассказала ты, на случай если Мэгги что-то пропустила! Ты умеешь врать, когда тебе надо, но ты быстренько раскололась и выболтала им все, что они хотели! Могла бы сказать, что Мэгги Белл все придумала, могла бы?

— Это было бесполезно. Все знают, что она подслушивает.

Он со злобой оттолкнул ее, потом схватил за кисть:

— Все знают… А ты трепалась! А теперь слушай, ты, маленькая замарашка. Ты должна отказаться от всего, что говорила в полиции, вот что! Ты умеешь искусно врать, когда захочешь… сколько лет практиковалась на тете Грейс, верно? Что ж, теперь попробуй сделать все наоборот! В деталях вспомни все, что рассказала в полиции, и приведи в беспорядок! Если ты говорила им, что звонила мне в такой-то день, то теперь скажи, что не помнишь точно, когда это было! Ты должна отрицать, что говорила мне о завещании, которое старик переписал в твою пользу! Слышишь? Ты никогда не говорила мне об этом! Вот в чем ты должна их обмануть! А если эта Мэгги Белл станет говорить другое, так это она врет, а не ты! Ты мне вообще не звонила во вторник вечером… это было на следующий день после смерти старика, и ты просто сообщила мне об этом и сказала, когда состоятся похороны! А если Мэгги говорит что-то другое, так она придумывает!

Сид слушал свою сбивчивую речь и понимал, что никакого толку от его требований не будет. Он запугал ее, и сейчас она пообещает ему выполнить все его просьбы, но обманывать полицию не будет. Стоит ей вернуться домой, все пойдет кувырком, как бы он ни запугивал ее и что бы ни заставлял сказать. Ее надо прикончить. Другого выхода нет, и он так зол, что сделает это с радостью. Его тихий угрожающий голос напугал ее гораздо больше самого ужасного крика:

— Нет, ничего из этого не выйдет… тебе нельзя доверять. — Сид опустил руку в карман, чтобы достать нож. — Маленькая болтливая потаскушка! Придется показать тебе, как вылечить твой болтливый язычок… Может, я его вырежу!

Мирри тоненько вскрикнула, вырвала у него руку и бросилась бежать, дико, слепо, отчаянно, без цели, не зная направления.

Джонни Фэбиан остановился на пороге, даже не закрыв за собой двери, и оглядел холл. Он увидел Энтони и Джорджину. И мисс Силвер, которая только что спрашивала его, где Мирри. Это означало, что Мирри в доме не было, но ему надо было знать наверняка, и он спросил:

— Ее нет дома? — Вопрос прозвучал глупо и бессмысленно, потому что он уже понял, что с ней что-то случилось.

Мисс Силвер подошла к нему:

— Мистер Фэбиан, говорят, вы ей Звонили?

— Нет.

— Кто-то позвонил ей и назвался вашим именем. Сослался на то, что линия плохо работает, и поэтому его почти не слышно. Мэгги Белл подслушала этот разговор. Я связалась с ней, как только пропала Мирри. Она говорит, что Мирри спрашивала вас о гараже. Вы действительно ездили по этому делу? И над гаражом действительно есть квартира? И вы собирались купить его? Мужчина, который звонил Мирри, сказал: «Слушай меня внимательно…» И затем объяснил ей, что не будет ни гаража, ни квартиры, если сегодня вечером не внести задаток, потому что нашелся еще один покупатель. И велел Мирри незаметно удрать из дома, прихватив с собой все деньги, какие у нее есть, а также жемчуг, и ни в коем случае никому ничего не говорить.

Джонни коротко и мрачно спросил:

— Когда?

— Около половины восьмого.

Он посмотрел на свои наручные часы:

— Двадцать минут назад.

Он повернулся и вышел так же внезапно, как появился, а Энтони Хеллам побежал следом за ним. На улице, в темноте, они обменялись двумя-тремя фразами.

— Она могла уехать в трех направлениях, — сказал Энтони, — в Лентон и направо или налево по этой дороге. Нам лучше разделиться.

— Хорошо, — согласился Джонни. — Ты обследуешь дорогу в Лентон. Это Сид Тернер. Он, должно быть, видел меня на остановке автобуса в Пиджин-Хилле… знал, что меня нет дома… блефовал. Если он в бегах, то постарается держаться подальше от города. Если у него есть машина, то она украдена, и он украл машину, из которой можно выжать хорошую скорость.