— Ну, господа, отдайте ваши шпаги, — сказал герцог.

— Наши шпаги? — воскликнул д’Артаньян, поднимая голову и приходя в себя. — Наши шпаги? Никогда.

— Никогда! — повторил Портос.

Между окружающими произошло движение.

— Погодите, монсеньор, — сказал Атос. — Два слова.

Он подошел к принцу, тот наклонился к нему, и он что-то шепнул ему.

— Как вам угодно, граф, — сказал принц. — Я слишком многим обязан вам, чтобы отказать в вашей первой просьбе. Отойдите, господа, — обратился он к своей свите. — Господа д’Артаньян и дю Валлон, вы свободны.

Приказание было немедленно исполнено. Д’Артаньян и Портос очутились в центре большого круга.

— Теперь, д’Эрбле, — сказал Атос, — сойдите с лошади и подойдите сюда.

Арамис спешился и подошел к Портосу, Атос подошел к д’Артаньяну. Теперь все четверо были снова вместе.

— Друзья, — сказал Атос, — вы все еще жалеете, что не пролили нашей крови?

— Нет, — сказал д’Артаньян, — мне больно, что мы идем друг против друга, мы, которые были всегда вместе. Мне больно, что мы в двух враждебных лагерях. Ах, теперь ни в чем не будет у нас успеха!

— Да, теперь конец всему, — отозвался Портос.

— Так переходите к нам! — сказал Арамис.

— Молчите, д’Эрбле, — остановил его Атос. — Подобных предложений не делают таким людям, как эти господа. Если они примкнули к партии Мазарини, значит, этого требовала их совесть, так же как наша велела нам стать на сторону принцев.

— И вот сейчас мы враги! Тьфу, пропасть! Кто мог этого ожидать? — сказал Портос.

Д’Артаньян ничего не сказал, а только вздохнул.

Атос взглянул на них обоих, взял их за руки и сказал:

— Это дело серьезное, и у меня сердце болит, точно вы его пронзили насквозь. Да, мы разошлись, вот великая и печальная истина, но мы еще не объявили друг другу войны. Быть может, мы сумеем договориться; необходима еще одна, последняя, встреча.

— Что касается меня, — сказал Арамис, — я на ней настаиваю.

— Я согласен, — гордо ответил д’Артаньян.

Портос наклонил голову в знак одобрения.

— Назначим же место свидания, — продолжал Атос, — удобное для нас всех, и, встретившись в последний раз, сговоримся окончательно относительно нашего взаимного положения и действий.

— Хорошо! — отвечали трое остальных.

— Значит, вы со мной согласны? — спросил Атос.

— Всецело.

— Отлично. Место?

— Королевская площадь вам подходит? — спросил д’Артаньян.

— В Париже?

— Да.

Атос и Арамис переглянулись. Арамис кивнул головой в знак согласия.

— Королевская площадь, пусть будет так, — сказал Атос.

— А когда?

— Завтра вечером, если вам угодно.

— Вы к этому времени вернетесь?

— Да.

— В котором часу?

— В десять часов вечера. Удобно это вам?

— Отлично.

— И тогда будет или мир, или война, но по крайней мере, друзья, наша честь не пострадает, — сказал Атос.

— Увы, — вздохнул д’Артаньян, — что касается нас, то наша воинская честь погибла.

— Д’Артаньян, — задумчиво сказал Атос, — клянусь вам, мне больно, что вы можете думать об этом в то время, как я думаю только о том, что мы скрестили с вами наши шпаги. Да, — прибавил он, печально качая головой, — вы правильно сказали: горе нам. Идемте, Арамис.

— А мы, Портос, — сказал д’Артаньян, — вернемся теперь со стыдом к кардиналу.

— А главное, скажите ему, — послышалось вдруг, — что я не так уж стар и еще гожусь для дела.

Д’Артаньян узнал голос Рошфора.

— Чем я могу быть вам полезен, господа? — спросил принц.

— Засвидетельствуйте, что мы сделали все возможное, ваше высочество.

— Будьте покойны, это будет сделано. Прощайте, господа, мы скоро увидимся с вами, надеюсь, под Парижем, а может быть, и в самом Париже, и тогда вы сможете расплатиться за сегодняшнюю неудачу.

С этими словами герцог, махнув рукой на прощание, пустил свою лошадь галопом и вместе со своей свитой скрылся в темноте. Все стихло. Д’Артаньян и Портос остались одни на большой дороге, да еще какой-то человек держал в поводу двух лошадей.