— Это больше не вопрос внутреннего расследования Министерства обороны. Боюсь, вы упустили свой шанс, сэр. Теперь ответственность возьмет на себя Сенат Соединенных Штатов.

Джонни повернулся и вышел из зала, оставив за спиной хаос.

На следующий день, до макушки набитый сведениями, почерпнутыми из книг и газет (он заучивал их на протяжении предыдущей недели), проставив в графе «расходы» сумму в 250 долларов, Джонни должен был появиться в телевизионной программе под названием «Защитники нашей свободы». Обычно она служила витриной для самых консервативных членов правительства. Опросы зрителей неизменно подтверждали ее низкий рейтинг, и она оставалась на плаву лишь благодаря тому, что компания-спонсор в целом считала ее полезной. Еще бы, весьма приятно принимать участие в обеде с важными еженедельными гостями. На этот обед, которым сопровождалось каждое шоу, вице-президент компании по особым поручениям обычно приглашал нескольких надежных друзей, чтобы продолжить дискуссию об уже существующих и могущих возникнуть в ближайшем будущем проблемах правительства и проблемах с правительством, причем проблемах более или менее, скажем так, специфического характера.

Джонни пригласили на это шоу, потому что он был одним из двух сенаторов, с кем вице-президент по особым поручениям еще ни разу не обедал, а вице-президента по особым поручениям ни в коем случае не следовало недооценивать.

Однако ко дню своего появления на шоу Джонни стал едва ли не самым популярным государственным деятелем страны. После того, как пресса трубила о нем на протяжении тридцати часов, он превратился в объект необычайной важности с точки зрения не только этого, но и любого другого телевизионного шоу. Времени на то, чтобы развернуться на сто восемьдесят градусов, у телевизионщиков было совсем немного, и все же они умудрились дать во все городские газеты объявления на полстраницы, анонсирующие появление Джонни в прямом эфире.

До этого момента мать Реймонда предоставляла событиями развиваться естественным образом, но теперь настала пора вмешаться. В семь тридцать утра Джонни был отправлен на прогулку. В час дня она с сожалением сообщила телевизионщикам, имеющим отношение к сегодняшнему шоу, что связаться с ним нет никакой возможности, поскольку он слишком занят подготовкой к тому, что может стать одним из самых важных сенатских расследований. Услышав эту новость, телевизионщики дрогнули. Спонсор тоже дрогнул. Пресса была близка к тому, чтобы дрогнуть.

Вице-президент по особым поручениям, однако, оказался самым сообразительным. Быстро сориентировавшись, он попросил о встрече мать Реймонда и немедленно получил согласие. Она предпочитала проводить встречи такого рода в движущемся автомобиле, подальше от записывающих устройств. Мать Реймонда сама вела машину. Кружа по Вашингтону, собеседники очень быстро состряпали соглашение, которое гарантировало, что Джонни будет появляться в шоу «Защитники нашей свободы» «не менее шести и не более двенадцати» раз в год на протяжении двух лет, со ставкой в 7500 долларов за каждое появление, выплачиваемой компанией-спонсором. И в зависимости от того, будет ли он «оставаться в новостях», после каждых трех шоу соглашение может быть пересмотрено вице-президентом по особым поручениям и матерью Реймонда, в сторону увеличения или уменьшения ставки.

В результате, когда в семь часов вечера Джонни встретился перед телевизионными камерами с пятью журналистами, которые должны были участвовать в дискуссии, он чувствовал себя уверенным и бесстрашным. Естественно, обсуждались события вчерашнего дня; в целом прозвучали те же самые обвинения, правда, с одной существенной разницей, касающейся количества коммунистов в Министерстве обороны. Ниже приводится отрывок из записи, сделанной во время этой телевизионной передачи.

На этом программа была прервана по причине приостановки ее коммерческих прав, и это был оглушительный успех. Как мать Реймонда твердила Джонни с самого начала, дело не столько в проблеме самой по себе, сколько в том, как ее продать.

— Дорогой, ты был изумителен, от начала и до конца. Клянусь, просто чертовски изумителен, — заявила она ему после телевизионного шоу. — То, как ты преподнес им эти заезженные, избитые «новости»… Нет, клянусь Богом, я сама почти готова была возмутиться.

Она не стала расстраивать мужа и ничего не сказала о невольно возникшем всеобщем замешательстве, вызванном разнобоем в цифрах, которые она сама дала ему два дня назад. Ее более чем устраивало, что сенатор Айзелин втянул людей по всей стране в дискуссию о том, сколько именно коммунистов трудится в Министерстве обороны, а не о том, есть ли они там вообще. И самого Джонни тоже не волновало, сколько их в Министерстве, двести семь или пятьдесят восемь, вплоть до того дня, когда мать Реймонда вручила мужу речь, с которой он должен был выступить в Сенате 18 апреля.

В этой речи Джонни заявил, что в Министерстве обороны работает восемьдесят два сомнительных человека, начиная с тех, которых «он рассматривал как коммунистов», и заканчивая теми, кого можно отнести к группе «серьезного риска». На пресс-конференции, состоявшейся 25 апреля и созванной уже не усилиями команды Джонни, а по требованию прессы всей страны, мать Реймонда снова занизила цифру. Джонни сказал, что «живой или мертвый», он готов доказать, что в Министерстве обороны есть коммунист и не один, но что один из них точно является «шпионом враждебной иностранной державы, будучи по рангу выше всех других агентов, действующих в пределах Соединенных Штатов Америки».