— Это было тогда, а не сейчас, — теряя терпение, отрезал Николсон. — У нас нет времени на препирательства.

Поколебавшись, мисс Драхман молча кивнула и, подойдя к койке, принялась шарить руками в темноте. Николсон резко нарушил тишину:

— Поторопитесь же! И забудьте о ваших драгоценных тряпках!

— Это не тряпки, — невозмутимо проговорила девушка и повернулась к Николсону с закутанным в одеяло малышом. — Но это действительно драгоценность — чья-то, не моя. Я так думаю.

Николсон совсем забыл про малыша и, ничего не сказав, виновато двинулся по покатому полу к двери. Мисс Драхман, цепляясь свободной рукой за койки, последовала за ним. У самой двери девушка поскользнулась и непременно упала бы, не протяни ей Николсон вовремя руку. Она схватилась за нее, не колеблясь, и улыбнулась — инцидент был исчерпан. Вскоре они вместе вышли на верхнюю палубу.

Через какое-то время там же оказались и оба тяжелораненых — их вынесли Николсон и Маккиннон. Теперь «Кэрри Дэнсер» глубоко осела на корму. Хотя нос судна прочно сидел на рифе, острый конец которого вошел в него, точно таран, корабль медленно и неумолимо разворачивался правым бортом к волне. «Еще минута, — подумал Николсон, — и шлюпка, выйдя из-под укрытия левого борта, попадет в буруны. Ее вынесет на рифы, и она разлетится в щепки».

Подавшись чуть назад, к скату палубы, Николсон принял у Маккиннона первого раненого и, развернувшись, склонился над фальшбортом. В следующее мгновение из мрака бездны на гребне волны показалась шлюпка. Стоявшие в ней Докерти и Эймс, почти поравнявшись с Николсоном, едва успели принять раненого и тут же провалились вместе с ним в черную пропасть, скрывшись за лавиной пены и брызг. Спустя некоторое время в шлюпку переправили второго раненого.

На терзаемой бурунами «Кэрри Дэнсер» оставался еще один солдат. Но он куда-то пропал. А вместе с ним — старшая медсестра. Тщетно вглядываясь в темноту, Николсон вдруг услыхал пронзительный вопль ужаса, футах в пятнадцати, — это, бесспорно, кричал Алекс. Вслед за криком раздался твердый, настойчивый женский голос, не могущий принадлежать никому другому, кроме мисс Драхман.

— Что там, черт возьми, происходит? — гневно воскликнул Николсон.

В ответ прозвучал смешанный ропот, затем девушка крикнула:

— Одну минуту, пожалуйста.

Не мешкая, Николсон развернулся кругом, крикнул Вэньеру и Фэррису, чтобы они немедленно прыгали в шлюпку, приказал Маккиннону покинуть тонущее судно следом за ними, а сам, спотыкаясь и падая на покатой скользкой палубе, кинулся к кормовому отсеку, откуда доносились голоса медсестры и солдата.

Старпом без лишних церемоний схватил медсестру в охапку и, подтащив к фальшборту, передал Маккиннону, закрепившемуся по ту сторону леерного ограждения. Боцман принял девушку и глянул вниз, в надежде увидеть шлюпку, бившуюся между волнами в пене и брызгах. Он быстро оглянулся на Николсона и спросил:

— Сэр, я вам еще нужен?

— Нет. — Николсон решительно покачал головой. — Главное сейчас — шлюпка. Держите страховой конец.

— Есть, сэр! — Маккиннон кивнул и, улучив момент, перескочил на мачтовую банку взмывшей вверх шлюпки, увлекая за собой девушку. Мгновением позже с «Кэрри Дэнсер», извиваясь, полетел страховочный конец.

Перегнувшись через фальшборт, Николсон крикнул:

— Все в порядке, боцман?

— Так точно, сэр. Сейчас я попробую зайти под корму с подветренной стороны.

Николсон взобрался по трапу на полуют и огляделся. Ему показалось, что море вдруг сделалось совершенно черным и волнение значительно уменьшилось. Старпом тотчас понял, в чем дело: морская поверхность между обоими кораблями была затянута широкой, толстой пленкой нефти. «Вирома» откачала за борт несколько сотен галлонов мазута — и волны поутихли.

В два прыжка Николсон пересек полуют и остановился у самой кормы, где стоял Алекс в странной, неестественной позе, прислонясь спиной к гакаборту и вцепившись руками в пиллерсы. Глаза его были широко раскрыты и неподвижны, а сам он трясся мелкой дрожью. «Прыгать в воду с Алексом равносильно самоубийству, — хладнокровно рассуждал Николсон. — От страха он вцепится в меня мертвой хваткой, и тогда мы оба камнем пойдем на дно». Старпом вздохнул, наклонился к гакаборту и включил фонарь. Маккиннон, принявший на себя командование шлюпкой, находился футах в пятнадцати от кормы «Кэрри Дэнсер», приближаясь с подветренной стороны.

Николсон резко повернулся к Алексу и нанес ему сокрушительный удар в челюсть. Прежде чем ошарашенный парень упал, старпом обхватил его обеими руками за талию, перевалился через гакаборт и рухнул вместе с ним в маслянистую воду. Они упали почти без всплеска, в пяти футах от шлюпки. Чьи-то сильные руки втащили их в шлюпку. Николсон кашлял, отплевывался и чертыхался, пытаясь очистить нос, глаза и уши от липкого, как клей, мазута. Алекс повалился на дно шлюпки и затих, безропотно отдав себя на попечение мисс Драхман и Вэньера, принявшихся вытирать ему голову какими-то тряпками…

Обратное плавание на «Вирому» было коротким и безопасным — уже через каких-нибудь четверть часа шлюпку благополучно подняли на борт танкера. Николсон оглянулся на «Кэрри Дэнсер», однако та уже канула в черную бездну: целиком залитый водой, несчастный корабль сошел с рифа и тотчас пошел ко дну. Николсон еще какое-то время всматривался в ночь, потом развернулся и неторопливо двинулся к капитанскому мостику.

Полчаса спустя «Вирома», равномерно покачиваясь, двигалась на всех парах на юго-запад. Длинная узкая полоса Метсаны таяла по правому кормовому борту, постепенно растворяясь во мраке. Странно, но тайфун по-прежнему держался стороной и ураганный ветер не возвращался. Скорее всего, они шли в направлении шторма, сквозь который им рано или поздно было уготовано прорываться.