– Нет. Мадам Расту звонит два раза, как все наши.

– Ну тогда, наверное, посыльный с букетом цветов, – мечтаете вы.

Увы, никаких цветов.

Вы видите перед собой упоминавшегося уже Тома, предпоследнего возлюбленного Деточки, по-прежнему проживающего в ее квартире.

Ваша первая реакция – захлопнуть дверь. Однако он успевает просунуть в щель руку, и вы не решаетесь ее расплющить.

– Мадам! Мне надо с вами поговорить! – умоляет он плачущим голосом.

– Сейчас неподходящее время: я работаю! – отрезаете вы.

Он рыдает.

– Я больше не выдержу! Я что-нибудь с собой сделаю!

Начинается! Вы задумываетесь. А что если этот псих и вправду вскроет себе вены у вас под дверью? То-то будет скандал! Вот уж когда вы потеряете время...

Впускаете несчастного в гостиную, он плюхается в кресло Любимого Мужа, вы с Мельхиором усаживаетесь напротив на диване. Котик совершенно счастлив («В театр ходить не надо!»).

Тишина.

Тома громко всхлипывает.

Вы идете на кухню и приносите тряпку (чистую). Кандидат в самоубийцы утыкается в нее лицом и сморкается с адским шумом.

– Я без ума от Ализе, – бормочет он в тряпку. – Это женщина моей жизни. Я застрелюсь, если она от меня уйдет!

– Успокойтесь! Успокойтесь! Все уладится...

Разумеется, вы в это не верите. Как не верите и в то, что он покончит с собой. Вы такую песенку уже слышали, когда вам самой было двадцать. Однако возлюбленный ваш не только не бросился с Эйфелевой башни, как грозился, но всего через два месяца после вашего с ним разрыва женился на какой-то стюардесске. Кажется, брак не удался. Так им и надо. Эта мысль и сейчас еще, сорок лет спустя, тешит вашу душу.

А Тома все причитает.

– Она обещала, что будет любить меня всегда! Она мне это даже написала. Кровью!!!

Боже мой! У них ума как у десятилетних!

– Любовь – вещь очень хрупкая, – начинаете вы торжественно.

Бип-бип... Бип-бип...

Идете в кабинет, ищете телефон и наконец находите его под грудой бумаг.

– Алло! Я должна сообщить тебе важную новость, – звенит в трубке Деточкин голосок.

Так, так. Что еще?

– Я тоже, – произносите вы шепотом. – У меня сидит Тома.

– Кто?

– To-ма! Не помнишь уже? Ты ему кровью писала, что будешь любить его всегда!

– Что он делает у нас дома?

– Ревет.

– Он мне осточертел! – замечает ваша дочь.

Как мило.

– Могла бы и помягче выражаться, учитывая, что нянчиться с ним приходится мне. Он грозит покончить с собой, если ты его бросишь.

– Вот и отлично!

До чего же бессердечными становятся девицы, когда у них проходит любовь!

– Очень важно уметь расставаться друзьями, – произносите вы нравоучительно.

Ализе, разумеется, благоразумные материнские советы пропускает мимо ушей.

– Послушай лучше мою новость: родители Хоана хотят видеть тебя и папу.

– Что?

– Да! Они приехали на два дня в Париж из Баии, чтобы посмотреть выступление своего сына. Они приглашают вас сегодня вечером в «Крийон».

– Какой «Крийон»?

– Ну отель «Крийон», у них там номер.

– Они еще и миллиардеры?

– Не знаю, меня это мало волнует.

– Надеюсь, ты не собираешься замуж за Хоана?

– Ты прекрасно знаешь, что я не хочу выходить замуж. Но он мне предлагал уже семнадцать раз.

– Безумие! Сколько времени вы знакомы?

– ...Неделю, десять дней... – Деточка немного смущена.

– Неужели, по-твоему, за неделю и даже за десять дней можно понять, что полюбила человека на всю жизнь? Вы даже не говорите на одном языке, у вас разная культура, разное образование...

Само благоразумие глаголет вашими устами, разве нет?

– А кто тебе сказал, что я намереваюсь любить его всю жизнь? – спокойно парирует дочь.

Ну это уж слишком! Вы собираетесь с духом, чтобы произнести проповедь, достойную самого Иоанна Златоуста, но тут слышите, как в гостиной Тома начинает подавать признаки беспокойства.

– Поговорим об этом позже, – быстро шепчете вы в трубку, – и постарайся смотреть на вещи серьезней.

Бывший Деточкин возлюбленный ходит взад-вперед по комнате, как разъяренный зверь. Слезы сменились бешенством.

– Мне необходимо поговорить с Ализе! – вопит он, грозно сверкая глазами. – Или я за себя не ручаюсь!