Напоследок я изложил ей вашу просьбу.

– И что?! – насторожились оба мага.

– Конечно, сначала она отказала наотрез. Я давно ее знаю, поэтому не стал спорить. Я заговорил с ней о других делах, затем напомнил, что исход войны наверху небезразличен и нам, монтарвам, что в случае победы Каморры неизвестно, что может приключиться с Оранжевым шаром. Напомнил и о том, что враг готов на все, лишь бы завладеть камнями. Она тоже давно меня знает, поэтому сказала, что видит, чего я добиваюсь, и обещала подумать. Это обнадеживает.

– Как долго нам дожидаться ответа?

– Не могу сказать. Владычица не любит поспешных решений.

Торопливостью, принуждением можно только навредить. – Ученый выглядел спокойным, и его спокойствие передалось обоим магам. – Возможно, в ближайшие дни она пригласит вас на беседу, будьте готовы к этому. Пока у нас есть занятие – читать книгу, а Шемма и Тревинер, если мы им наскучили, могут погулять по Луру.

– Прекрасно! – обрадовался охотник, услышав предложение Пантура. – А то вчера я все бока отмял на лежанке. Ты не заблудишься в городе, Шемма?

– Ну что ты, Тревинер! Я и читать умею на стенах, – важно ответил табунщик.

Выйдя в Лур, Тревинер недолго оставался позади. Выучив у Шеммы монтарвский счет до десяти и освоившись в системе кольцевых и радиальных туннелей, он помчался по переплетению подземных ходов вдвое быстрее неторопливых монтарвов, предоставив табунщику впритруску поспевать следом.

– Куда ты бежишь, Тревинер? – взмолился запаренный Шемма.

– Кто знает, долго ли мы здесь проторчим, а мне хочется увидеть побольше. Вот это – что за значки?

– Первый кольцевой.

– Так я и подумал. Отсюда, наверное, и центр близко?

– Прямо и вниз по спуску.

– Чудненько. Что-то мало местных нам попадается.

– В это время они не ходят по коридорам, а работают. Каждый на своем месте.

– Да, дисциплинка у них… – Тревинер нырнул в проход, которым начиналась лестница. – Сюда?

– Сюда.

– А вон тот парень, в голубом, он почему здесь шляется?

– Это не парень, а женщина. Голубое – значит, работает на кухне.

Наверное, в другую общину за чем-нибудь пошла.

– Женщина? – развеселился охотник. – Боюсь, здесь не сыщешь ни одной красавицы. И деревьев нет – сплошной камень. Я бы предпочел лес. А это центр? Ты знаешь, неплохо выглядит.

Тревинер остановился у выхода, оглядывая переплетение лестниц, колонн, залов и переходов, чередующийся орнамент, травяные картины самых разнообразных оттенков, украшавшие стены и уютные уголки, где можно было, не мешая другим, посидеть в хорошей компании. После прямых и гладких туннелей глаз отдыхал на открывшемся разнообразии линий и света.

Лестница, по которой пришли Тревинер и Шемма, располагалась на уровне средних ярусов центра. Охотник вертел головой, пытаясь запомнить дорогу, но постоянно отвлекался то на каменную морду диковинного зверя, в котором при сильном желании можно было признать василиска, то на крупные, полупрозрачные цветы, распустившиеся на травяных картинах. Он поднес руку к одному из таких цветков, бледно-розовому, невиданной красоты и хрупкости, но так и не решился потрогать лепестки.

– Они совсем не пахнут, – ограничился он замечанием, поведя носом у цветка.

Пройдя по пустынному центру, охотник устремился наугад в один из коридоров на противоположной стороне.

– «Один» и «два», – разглядел он два значка подряд на стене коридора. – Это Двенадцатый радиальный.

Шемма промолчал – он умел распознавать надписи лишь в пределах первого десятка. Не заметив этого, Тревинер продолжил:

– Значит, в том конце – Двенадцатая община. Нам туда не нужно.

Найти бы что-нибудь новенькое – выход наверх или еще куда… Шемма, куда идти?

– Если идти по Третьему кольцевому, там бывают и добавочные пути.

– Очень хорошо, поглядим добавочные. – Тревинер зашагал по туннелю, высматривая, когда его пересечет Третий кольцевой. – А вверх, вниз пути есть?

– Если и есть, я их не знаю, – ответил Шемма. – Обед ведь скоро, Тревинер, а мы неизвестно где.

– Какой ты скучный, Шемма! – беззлобно отозвался охотник. – Все одно на уме – лопать да лопать. Ты погляди вокруг, когда еще такое увидишь!

– Натощак-то – и вид не тот, – вздохнул в ответ табунщик.

Тревинер порылся в кармане, извлек оттуда предусмотрительно прихваченную дорожную лепешку и, разломив, отдал половину Шемме.