— Роберт останется здесь, — изрек отец, не обращая внимания на слова Оскара.

— Тогда, может быть, мне уйти? — спросил Оскар.

— Да будет так! — выкрикнул, задыхаясь от гнева, отец. — Если тебе здесь не нравится, можешь искать себе дом в другом месте! Но Роберт останется, раз я так сказал.

Наступила тишина. Мать и Лидия суетились возле Роберта, успокаивая и оглаживая его. Выпрямившись во весь рост, посреди кухни стоял отец, крепкий, складный старик, такой величавый и — ленивый. Оскар на мгновение словно окаменел. Потом что-то дрогнуло в его побледневшем лице, точно по нему пробежал отблеск какой-то решительной мысли. Он поднял голову и твердо посмотрел в глаза отцу.

— Хорошо, тогда я ухожу, — сказал он и медленными шагами прошел в свою комнату.

Пока он одевался и собирал документы, гости Роберта один за другим незаметно выскользнули из дому.

Не взглянув ни на кого и не попрощавшись, Оскар открыл дверь и исчез в ночной тьме. И вдруг словно что-то оборвалось — мать с Лидией заплакали, а отец подошел к двери и крикнул вслед:

— Если ты уходишь, навсегда забудь, что у тебя был отчий дом!

— Постараюсь! — донеслось в ответ.

Роберт угрюмо молчал, Рихард с оскробленным видом укладывал чемодан, женщины плакали, только старый Клява не сдавался. Раз он — глава семьи, патриарх, пусть никто не вздумает восставать против его власти, мятежникам здесь нет места!..

— Чего воете! — прикрикнул он на женщин. — Никуда он не денется, некуда ему бежать! Прогуляется по свежему воздуху, пока голова не остынет, и опять станет искать дорогу к дому.

Неизвестно, верил ли он своим словам…

Темнота свежей сентябрьской ночи обступила Оскара. Редкие дождевые капли падали на его разгоряченное лицо. Он снял фуражку. Еще не освободившись от власти пережитого волнения, он уже думал гордую думу о дальнейшей борьбе.

— Ладно, я сейчас уйду, но это не окончательно. Мы еще посчитаемся! — обернувшись лицом к темному поселку, он погрозил ему. — Тогда вы не будете смеяться надо мной.

Он вздрогнул. В темноте послышались торопливые шаги. Чей-то голос, чей-то бесконечно милый голос звал его:

— Оскар, это ты?

— Да, — откликнулся он и остановился.

Анита нагнала его. Тяжело дыша от быстрого бега, она схватила Оскара за руку:

— Оскар, куда ты хочешь уйти?

— Куда глаза глядят, куда угодно, только бы не оставаться здесь!

— Ты ведь не надолго? Не на целые годы? — спросила Анита охрипшим вдруг голосом.

— Нет, не очень надолго.

— С чего же ты хочешь начать?

— С борьбы. Словами здесь ничего не достигнешь. Когда я говорил, они смеялись, но теперь я начну действовать.

Анита все время держала руку Оскара. Когда-то, давно, он сам так же вот задержал ее руку. Он чувствовал, как дрожала девушка.

— Да, тут ничего не поделаешь. Мне надо уйти отсюда.

Очень тихим голосом, отвернувшись в сторону, Анита спросила:

— А если бы кто-нибудь пошел с тобой? Тогда тебе стало бы легче?

Он задрожал. Какое это счастье, уйти рука об руку с любимым человеком, никому ничего не сказав, и начать жизнь где-нибудь далеко отсюда! Неужели это ее слова?

Оскар ждал, что Анита скажет еще что-нибудь, но она молчала.

— Я еще не знаю… — начал он тогда. — Это будет трудное время. Может случиться, что меня совсем заклюют. Меня ведь никто жалеть не будет.

— Да; да… — согласилась она. — Я только так сказала… может, ты что-нибудь особенное подумал?

Она отпустила руку Оскара и туже стянула на груди платок.

— Что-то я хотела сказать, — начала она опять. — Да, так куда же ты сейчас пойдешь?

— Пока недалеко, только в Гнилуши. На первых порах, может, примет зять. Позже… Ну, тогда будет видно.

— Значит, тебя можно будет иногда встретить и на нашем берегу?

— Возможно. Но если меня там примут не очень охотно, то…

Анита круто повернулась к нему.

— Что тогда?

— Мне не раз приходило на ум поискать работы на пароходах. У меня есть несколько знакомых штурманов. Можно бы на несколько лет уйти в море.

— Конечно… Ты бы мог… — прошептала Анита, у нее снова перехватило голос. — Но что тогда будет с твоими проектами? У тебя столько задумано.

— Да, придется немного подождать, пока я не вернусь.

Они замолчали.

— Я не понимаю, почему ты до сих пор не поговорил с отцом, — снова заговорила Анита. — Он бы тебе помог, я в этом уверена.

Оскар закусил губу.

— Возможно…

— Ты что-нибудь имеешь против него?

— Нет, что мне против него иметь?

— Тогда кто же мешает тебе обратиться к нему? Я знаю, тебе понадобятся средства, без денег ведь в наше время ничего нельзя начать. Может быть, тебе стыдно просить?