— Спроси что-нибудь полегче! — улыбнулся детектив. — А вот вы узнали бы этого обросшего господина, если бы увидели его?

— Да — если бы он был все таким же обросшим, — ответил Роджер. — Но только, на мой взгляд, большая часть его растительности была

фальшивой.

— Возможно, ты прав, — сказал инспектор. — А случайно не обратили вы внимание на его руки?

Дети сдвинули брови, стараясь вспомнить.

— Я видел, как он водил увеличительным стеклом вверх и вниз по страницам, — сказал Роджер. — И, насколько я помню, руки у него были самые обычные — я не заметил, чтоб они были, к примеру, слишком волосатыми. Хотя я вот сейчас подумал, наверное, должны были бы, раз он весь такой волосатый. Если у дедушки Роберта, скажем, очень густые волосы, так у него и руки волосатые, даже тыльная сторона ладони. Вот, посмотрите.

Все уставились на волосатые руки дедушки Роберта. Ему стало неловко, он поспешно убрал их со стола.

— Как вы думаете, перчатка могла принадлежать этому волосатому? — Инспектор вынул из кармана зеленую перчатку.

Дети уставились на перчатку. Чудик подошел к ней и, явно волнуясь, понюхал. Потом потрогал

ее лапой и заскулил.

— Смотрите! Он знает, чья это перчатка! — удивленно воскликнул Снабби. — Он всегда так себя ведет, когда ему показывают что-то, пахнущее знакомым ему человеком.

— Ага, это уже что-то! — резко выпрямился детектив. — Ты уверен, что твоя собака знает владельца этой перчатки? Абсолютно уверен? Это значительно сужает круг поиска. Полагаю, владелец перчатки должен быть знаком и вам, ребята.

Мысль Роджера сразу же обратилась к Тоннеру. Он внимательно посмотрел на перчатку: маленькая, сшитая из самой тончайшей кожи лучшей выделки. Нет, маловероятно, что это был Тоннер. У Тоннера, кажется, наоборот, ручищи огромные. Или нет? Может быть, он, Роджер, просто представляет их такими, потому что сам Тоннер огромный и, стало быть, у него и руки должны быть соответствующими.

Снабби взял перчатку, осмотрел ее. Чудик, стоя на задних лапах, продолжал принюхиваться и повизгивать. Если бы он мог говорить, какое имя он бы им назвал?

— Чья это перчатка, Чудик? — спросил Снабби.

— Гав! — ответил пес.

Детектив взял перчатку у Снабби и передал ее инспектору. Он не хотел, чтобы Чудик сжевал их главную улику.

— Вы не ответили на мой вопрос, — напомнил инспектор, убирая перчатку. — Я спросил, могла ли эта перчатка, пег вашему мнению, несмотря на ее малый размер, принадлежать этому «волосатому »?

Дети задумалась.

— Да, могла, — сказал Роджер.

— А я не знаю, вернее, не помню, — сказала Диана.

— Ясно, что нет, — сказал Снабби.

— Да-а, очень ценная информация... Ну, спасибо за помощь, — улыбнулся инспектор. — Это все, о чем я хотел вас спросить. Смотрите в оба, чтобы не пропустить, если что, «волосатого». Возможно, он смог бы рассказать кое-что интересное,

если бы мы его нашли.

Снабби, бросив многозначительный взгляд на дедушку Роберта, вышел из комнаты вместе с остальными.

Чудик припустил за ребятами, и Роджер остановился погладить его.

— Значит, ты знаешь, кто хозяин этой зеленой перчатки? Кто ее надевал, чтобы не оставлять отпечатков пальцев, Чудик? А где вторая из этой пары? Сможешь ее найти? Ну, скажи нам хоть что-нибудь.

— Гав, гав! — отозвался Чудик, радуясь серьезному разговору, и возбужденно запрыгал вокруг Роджера.

— Странный все-таки этот «волосатый», да? — сказала Диана. — Что он мог там делать в тот день, если он и есть вор? Выбирал, какие бумаги поценнее, чтобы их украсть?

— Кто ж его знает! — вздохнул Роджер. — Это все сплошная неразбериха: «волосатый», зеленая перчатка, украденные чучела... И ответ на главный вопрос знает только Чудик!

Роджер и Диана уже чувствовали себя нормально и сами предложили пойти узнать, поправился ли Барни после внезапной болезни. Им было о чем ему рассказать!

— Что ж, сходите, навестите его, — сказала миссис Линтон. — Прогулка в такое солнечное утро пойдет вам на пользу после вчерашних неприятностей. Только, прошу вас, будьте осторожнее с тем, что вы покупаете на ярмарке. А лучше вообще ничего съестного там не покупать, вы уже знаете, чем это может кончиться.

Они отправились на ярмарку вчетвером, включая ошалевшего от радости Чудика. Пес резво трусил впереди, тычась носом в каждую попадавшуюся по дороге кроличью нору.

Барни вполне оправился от болезни, хотя всю ночь промаялся и долго не мог заснуть. Когда же наконец заснул, то проспал до десяти утра. Сейчас он уже был на ногах и, насвистывая, производил генеральную уборку своей палатки.