Вот я и говорю: стоп, кто их придумал, эти кварты, в Земельной управе и Военно-топографическом институте? Зачем вы выдумываете названия, а потом никому о них не сообщаете? Да над вами вместе с вашими названиями и условными обозначениями даже куры смеются! Прежде всего это относится к топографу, чья подпись стоит на карте, некоему Мачоти, и к капитану, который производил съемку местности, некоему Гудичини, и к первому топографу Луччикини. Первому среди кого? Почему он первый топограф? Кто же остальные? Сколько их? Как ему удалось стать первым? Наверно, тут не обошлось без блата.

Карта гласит: географические координаты нанесены в соответствии с эллипсоидом, сориентированным на Рим — Монте-Марио. Что это еще за эллипсоид? Лучше бы выражаться попроще.

Осматриваюсь вокруг и вижу одни поля, никаких знаков, но на карте указано, что итальянская сетка нанесена согласно проекции Гаусса — Боаги, эллипсоид международный. Только где она, эта итальянская сетка? Что-то ее не видно. А кто такой Гаусс — Боага? И вообще, это два человека или же один? Кто он, кто вы? Либо спрячьтесь подальше, либо меняйте профессию, синьоры картографы.

а вы, черт побери, со всеми вашими сетками и проекциями ничего не заметили. А ведь на лугу у Средневековой башни лежит мертвец!

Жители равнины, промучившись год-два, перебираются в другие места. Некоторые выдерживают дольше, но потом тоже сбегают. А те, что остаются, становятся кочевыми римлянами — каждый день ездят на поезде в Рим и обратно. Все бросают землю, и самое лучшее ее бросить. Но поступают они вопреки Библии, которая велит: населяйте землю... И то же самое говорит папа по ватиканскому радио.

Павонцы — низкого роста, их предки были рабами, которых привезли для тяжелых работ древние римляне. Древние римляне посылали сюда левантийских рабов, а они все были низкорослые. Не только низкорослые, но и злые, горячие — в дорогу непременно нужно прихватывать с собой палку или нож, а у кого есть пистолет, то и пистолет. Рискуешь иметь неприятную встречу как ночью, так и в другое время суток. Старайся лучше слиться с окружающей природой; с землей, с кустами, с ночной тьмой. Ночью за любым углом тебя поджидает удар ножа. Если встретишься с кем-либо ночью — чаще всего это бродяги, убийцы, но если ты шастаешь ночью, то и ты, возможно, бродяга или убийца. А когда двое убийц встречаются ночью, один часто остается лежать мертвым.

Так вот, я тоже брожу по ночам, ищу металлолом. Я много брожу. И если у вас есть свинцовая труба, медные кастрюли или медные трубы и свинцовые кастрюли, если у вас есть латунь, я дам вам триста лир за килограмм, я покупаю латунные краны и медную проволоку, а также медные краны и латунную проволоку, за килограмм я плачу четыреста пятьдесят лир. Я покупаю и макулатуру: кроличьи шкурки, очесы шерсти и всякое тряпье, покупаю резину, бакелит, старые бутылки, зеркала разбитые и целые, перегоревшие лампочки — словом,

Также и волосы итальянцев. Они идут на парики и по качеству даже лучше, чем волосы китайцев. Если попадается, покупаю и золото с серебром, но вы ничего такого не подумайте, я специализируюсь на цинке, меди, латуни. И учтите: краденых вещей я не беру.

Часто те, кто продает металлолом, — воры, они срезают провода высокого напряжения. Когда-нибудь их убьет током — вас убьет током. Некоторые воруют газовые трубы, орудуют ночью и собирают горы свинца. Как-нибудь ночью они задохнутся — вы задохнетесь от газа, если не будете осторожны.

Кто покупает такой металлолом, становится не только вором, но и скупщиком краденого, знает он или не знает, что этот лом краденый. Я покупаю только у тех, у кого есть свой дом — иначе говоря, точный адрес. А если у них, у вас, нет адреса, то мне с вами и говорить не о чем. Я ничего не покупаю у незнакомцев на улице, иначе я рискую потерять торговую лицензию. Встречаются и профессиональные скупщики краденого, с ними я ничего общего не имею. Я имею дело с оптовыми торговцами Рима, Неаполя и Терни, притом сугубо на коммерческой основе. Меня все знают, я

по профессии я торговец, покупаю цинк, медь, латунь, плачу налоги, моя фамилия есть в телефонной книге города Альбано. Еще я покупаю старые бутылки, утиль и макулатуру. Это только так говорится — «макулатура», чаще всего это книги и газеты.

Был один из самых жарких дней за всю историю Италии. Под солнцем я шел по лугу и был на лугу один. Трава на лугу была высокая, нога то и дело попадала в ямки. Иди шевелись, вот я и пошел. Я шел под солнцем, на ногах у меня были легкие туфли на резиновой подметке, которые я ношу летом. За лугом начинались виноградники и оливковые деревья. Затем мачта сети высокого напряжения и яблоня. Иди вперед, не останавливайся, что ж, я и шел вперед, но медленно, под солнцем, по лугу.