— Здравствуйте, Сергей Борисович! — радостно окликнул его я.

Он обернулся, напряженный и озадаченный, каковым был постоянно в последнее время. Впрочем, что злословить? Я, пожалуй, выгляжу не лучше.

— А-а, здравствуйте, неугомонный следователь! Все хотите своего шпиона поймать?

— С вашей помощью непременно поймаем!

— Ну уж нет! Зарекся я с вами в контакт вступать на всю оставшуюся жизнь!..

Из большого, ощетинившегося антеннами автофургона высунулся дежурный телефонист и заорал, перекрывая ровный шум:

— Полковник Осинцев есть?!

— Есть! Есть! — откликнулся тот. — Кто спрашивает? Из дома?

— Начальство-о!

— Только его и не хватало! — буркнул Осинцев.

Но как человек военный, приученный подчиняться, быстро пошагал в аппаратную, которая размещалась в будке-фургоне мощного «Урала».

Я решил подождать. Вполне возможно, разговор у него будет о помощи нам с Меркуловым.

Минут через пять Осинцев возник в дверном проеме, легко спрыгнул с верхней ступеньки подножки на землю и подошел ко мне, как ни странно, улыбаясь.

— Курите?

— Иногда, — ответил я осторожно, потому что не знал, какой там состоялся разговор.

Если начальник снова накричал на полковника, ничто не помешает Осинцеву тут же на мне отыграться.

— Тогда давайте закурим, — предложил он. — И вы расскажете мне, как объяснить сию чудесную метаморфозу!

— Какую? — вежливо спросил я, хотя догадывался, о чем идет речь.

— Наш шеф еще два дня назад слышать не мог вашу фамилию, без того чтобы с ним не началась истерика. А сейчас он мне говорит, что выслал группу «ангелов» вам в помощь, да еще и меня просил оказывать содействие. Никогда раньше наш старик так быстро мнение о людях не менял!

— Честно говоря, не знаю, что вам ответить. Переговоры с вашим генералом вел наш Меркулов. Если хотите, пойдемте у него спросим!

— Он здесь? — удивился полковник. — Зачем?

— Помогать мне. И еще у него личное дело есть…

Я вкратце рассказал Осинцеву о законтраченном контрразведкой молодом лейтенанте, о том, как мало помог нам контрразведчик Макаревич.

— Врет он! — заключил Осинцев. — Эти ребята знают гораздо больше, чем говорят, они-то здесь давно уже лазят. А офицериков они, конечно, круто подставили. Мне люди рассказывали, свои, которым доверяю. На второй день после той идиотской атаки, двадцать шестого ноября, когда оппозиционеры на Грозный пошли. Их там всех покрошили со знанием дела. И двадцать восьмого числа ночью в моздокский морг начали стучаться чеченцы. Ну там сторож какой-то есть, вышел он к ним. Чеченцы три трупа с машины сбросили и уехали. В морге посмотрели — славяне в военно-полевой форме. По идее их как будто не должно было быть. Это ведь все-таки дело чеченской оппозиции с Дудаевым воевать. Провалялись эти тела в морге несколько дней, ну а куда их девать — бесхозные. А потом про них контрразведчики пронюхали, приехали и вроде узнали, что это те, кто по их контракту Грозный штурмовали. И знаете, что они сделали? Захоронили там же неподалеку от морга втихаря и даже не оставили опознавательных знаков.

Я подавленно молчал. Гнусная правда еще толком не начавшейся войны налипала на меня, как чужая кровь.

— Сергей Борисович, — наконец смог выдавить из себя, — только вы, пожалуйста, об этом пока не говорите Косте… Константину Дмитриевичу Меркулову, я имею в виду…

— Не скажу, конечно! К тому же это ведь только трое. Всех контрактников было гораздо больше. Так что надежда еще есть!

— Это уж как всегда, — согласился я, затем спросил из вежливости: — А у вас как дела?

— Хреново пока! За вычетом Крота и Скворцова здесь еще четверо где-то обретаются. Если, конечно, не убиты…

— Я думаю, их не просто убить, — предположил я, желая доставить полковнику удовольствие.

Это у меня получилось.

— Еще бы! Вы не смотрите, что они на вид щупленькие такие! Убьет голыми руками, причем по желанию клиента — может быстро убить, может — медленно. Но этот предмет у них не профилирующий, — спохватился вдруг Осинцев, и я понял почему, когда он закончил: — Вот почему вам удалось тогда с Кротом справиться. Для них главное — пробраться в нужное место, утащить, украсть, взорвать, перестрелять и — как сквозь землю провалиться!..

Двое бойцов шли неотступно за нами на расстоянии двух шагов. Им нетрудно было услышать последние слова полковника, тем более что говорил он достаточно громко и импульсивно.

— Командир, — глуховато сказал один из них из-под маски, — значит, этот мужик Крота свалил?

Я почувствовал, как вдоль моей спины пробежал холодок.

Осинцев остановился.

— Да. Что ты предлагаешь?

Они подошли ближе, и теперь я был окружен с трех сторон, что при столкновении с такими специалистами было равносильно тройному кольцу нападающих.

— В чем бы там ни было дело, но здесь вы можете сказать правду. Он действительно хотел вас убить?

— Думаю, да. В лучшем случае серьезно покалечить.

— Как вы думаете — за что?

— Если отбросить тот вариант, что его мог кто-то послать?

— Да.

— Личным врагом моим он не был. У меня никогда не было подследственного или потерпевшего с такой фамилией. Разве что он не хотел, чтобы кто-то кроме посвященных знал об «Ангелах ада».

— В таком случае кроме вас надо убирать еще кучу народа! — возразил Осинцев. — Этот вариант не подходит.