— Здорово! — не выдержал я. — Да ты гурман, Костя!

— Гурман, держи карман, — скаламбурил Меркулов и, вздохнув, добавил: — А если серьезно, то не светит мне такой вариант. Во-первых, потому что у нас иначе как с позором на понижение не идут. Во-вторых, должность у меня, черт ее побрал! Ты же знаешь, назревает конфликтная ситуация с Чечней. Я очень не уверен, что обойдется без крови. Тем более что военные подсовывают Президенту маленькую победоносную войну на Кавказе. Знаешь, по аналогии с операцией «Буря в пустыне»…

— Костя, о чем ты?!

— Дело нешуточное, Саша. В верхах, как обычно, мнения насчет Чечни разошлись, но нашу работу их размежевания не облегчат… А генеральный прокурор мне личное поручение дал — следить, чтоб в наших доблестных рядах не создавалось коалиций, чтобы все стояли на защите закона и конституции. Все и так стоят кто как умеет…

— Скажи-ка, Костя, а дело с американцем, что ты мне подсунул, имеет отношение к тому, о чем говоришь?

— Боюсь, что да. Слава Грязнов взял Буряка?

Я взглянул на часы.

— По времени должен был. Он в любом случае позвонит или придет.

— Американец этот мне покоя не дает! Ведь официально Штаты никак пока не реагируют на заявления Москвы и Чечни. Какого лешего его понесло в Чечню? Если была секретная миссия, то зачем брать себе в сопровождающие работника разведки? Столько вопросов, а он взял и умер! Какие, кстати, у тебя впечатления от встреч с Андриевским?

— Как тебе сказать? Вел он себя естественно, по большому счету не врал, а то что поначалу о девочках хотел утаить, так вполне понятно. Зато потом вывел на Мещерякову…

— Хотя немного опоздал. А что со второй девушкой? Как ее? Дина, кажется?

— Дина Венгерова. Ее пока не нашли. Парни Грязнова ищут ее в турагентствах. Содержатель притона сказал, что от него она туда ушла. Есть версия, почему найти не можем…

— Ну?

— Придя из публичного дома в более-менее пристойное место работы, она вполне могла поменять имя. На всякий случай.

— Могла. И как теперь ее найти?

— Дали в газеты, на радио, телевидение объявления, что девушке, возвращавшейся с подругой в Москву на «вольво» такого-то числа, угрожает опасность.

— Думаешь, клюнет?

— После того как узнает, что случилось с Мещеряковой? Должна клюнуть.

— Дай Бог! В этом деле тебе, скорее всего, понадобятся контакты с контрразведкой. Есть там один человек, который может оказаться тебе полезен, да и сам по себе человек не гнилой. Работает в следственном управлении Федеральной службы контрразведки. Зовут Макаревич Юрий…

— Я только Андрея знаю…

— Что?

— Да нет, Костя, ничего, я записал — Макаревич!

— Хорошо, что записал…

Костя хотел что-то добавить, но распахнулась дверь. И вошел Слава Грязнов в замызганной милицейской форме. Прошел через помещение и молча плюхнулся на стул, бросив перед собой на стол фуражку — зимних форменных шапок он не любил.

У меня от нехороших предчувствий заныло сердце.

Меркулов как ни в чем не бывало улыбнулся и сказал:

— Ну вот, сегодня он пришел наконец в том виде, какой соответствует его фамилии!

Потом добавил:

— Шутка, Слава.

— Это правда! — заявил Слава. — Я немытый поросенок, а не сыскарь!

— Ты хочешь сказать, что мой тезка снова сбежал?

— Не сбежал. Умер на операционном столе в Балашихинской больнице…

— Умер?! — воскликнул я.

Слава скупыми, короткими фразами поведал о том, как проходила операция по захвату Петрова-Буряка, и о том, что успел рассказать по дороге в больницу преступник.

Меркулов вышел в комнату отдыха, которая располагалась за широким рабочим столом, повозился там, звякая посудой, предупредил секретаршу, чтоб его не беспокоили, и кивнул нам со Славой:

— Пошли, там пошепчемся.

В комнате отдыха было все как положено для такого помещения, но без излишеств: диван, два кресла, телевизор на тумбочке, столик и холодильник в углу.

На столике уже стояли хрустальные стопочки, запотевшая бутылка водки и кое-какая нехитрая снедь.

Мы уселись вокруг стола, Костя быстро разлил по рюмкам:

— Ну, давайте ударим по стрессу.

Ударили.

Слава не стал закусывать, сидел пригорюнившись, потом попросил:

— Костя, можно одну вне очереди?