— А сколько он просил на этот раз!

— Нисколько. Это была месть за то, что я тогда не заплатила.

— В таком случае этот человек должен хорошо вас знать. Отслеживать ваши жизненные перемещения, согласны?

— Может быть, — пожала она плечами.

— Тогда хотелось бы знать всех ваших знакомых и желательно отметить тех, с кем у вас натянутые отношения, кто вам завидует, кто знает, чем вы занимались раньше.

— И вы у всех у них будете спрашивать?

— Мы будем проверять! Я уж не спрашиваю, есть ли среди ваших знакомых люди, умеющие фотографировать. О таких вы сами должны были сказать в первую очередь!

— У меня нет таких знакомых! — отрезала Ткачева.

— Возможно, были раньше, подумайте хорошенько. Если человек, фотографировавший вас, снимал и другую женщину, подавшую нам заявление, то это хороший специалист.

Дина немного подумала.

— Ну не знаю. В девятом классе один мальчишка наш увлекался этим делом, все меня фотографировал, даже целоваться лез… получил в ту же секунду!

— Вот его фамилия нам и нужна в первую очередь.

— Да ради Бога! Сергей Федулкин, плюгавенький был такой мальчишка. Где теперь, не знаю. После школы видела всего раза два…

Слава старательно записал все, в том числе и номер школы, которую вместе с Диной имел честь заканчивать Серега Федулкин.

— Теперь, Дина Викторовна, чисто оперативный вопрос. Как я понял, вы не склонны показывать нам компрометирующие вас снимки.

— Нет, конечно!

— Это может затруднить поиск шантажиста, но ничего не поделаешь. В таком случае скажите хотя бы, в каком месте вы находились с вашим клиентом, когда вас сняли, в смысле сфотографировали?

— В той квартире, где я жила раньше.

— И сейчас она пустует?

— Нет, зачем? Я сдаю ее девушке, которая пошла работать к Петрушину после меня… Ах, да, — вспомнила она о том, что сказал ей Грязнов насчет Петрушина. — Бедная девка, где она теперь возьмет бабки, чтоб платить за квартиру!

«Что за черт! — подумал я. — Она что, ничего не знает!»

— Вас, наверное, не было в городе несколько дней? — спрашиваю я.

Ткачева поворачивается ко мне.

— Совершенно верно. Не только в городе — и в стране не было.

— Уезжали по работе?

— Да.

— Когда, можно узнать?

— Когда? Девятнадцатого ноября. А вернулась позавчера — и тут такой сюрпризик!

Так, все совпадает. Вечером восемнадцатого приехала в Кунцево на «вольво», а на следующий день — в командировку. Может, сама напросилась, пока страсти улягутся. Но о судьбе квартирантки, похоже, не знает. Однако здесь намечается интересная беседа.

— Дина Викторовна, — говорю ей мягко, потому что слова, которые произнесу, будут достаточно жесткими, — фотографом мы займемся обязательно, но сейчас вам надо задержаться еще на некоторое время и ответить на наши вопросы.

— На какие вопросы? — насторожилась Ткачева. — О чем?

— Ваша квартирантка Катерина Мещерякова была обнаружена мертвой в ванне…

Ткачева изменилась в лице, чуть слышно охнула.

— Экспертиза показала, что это не несчастный случай. Вы наниматель или собственник квартиры номер четырнадцать?

— Собственник, а что?

— Ваши вещи имеются в квартире?

— Только кое-что из мебели. Я же совсем недавно ее купила, квартиру… А зачем вы спрашиваете?

— В связи с происшествием квартира опечатана, поэтому, если вам необходимо что-то взять, надо обращаться в местное отделение милиции.

— Нет-нет, я подожду, пока можно будет продать ее. Я не собираюсь жить в квартире, где нашли труп.

— Вы ведь хорошо знали Мещерякову, да?

Она пожала плечами.

— Ну как хорошо? Я уходила из петрушинского «Эдельвейса», она пришла… так, легкое знакомство…

— И тем не менее в квартиру ее пустили?

— Так у меня там золота и ценностей нет. К тому же она у Петрушина всегда под присмотром была. Убийцу не нашли?

— Пока нет.

Мы со Славой в четыре глаза наблюдали за ней, пытаясь угадать тот момент, когда ее искренняя неосведомленность превратится в ходе наводящих вопросов в игру. У нее не очень выгодная позиция. Она не знает, что известно нам, она даже не догадывается, чего мы от нее в конечном счете хотим.