без автора
Шрифт:
А окончив свои стихи, он подошёл к четвёртой клетке и увидел в ней соловья другой породы, и соловей застонал и защебетал при вида Унс-аль-Вуджуда, а тот, услышав его щебетанье, пролил слезы и произнёс такие стихи:
"Соловья прекрасный голос на заре Любящих забыть заставит прелесть струп. На любовь Унс-аль-Вуджуд вам сетует И на страсть, что стёрла след его совсем. Часто слышали мы песни, что могли От восторга сталь и камень размягчить, И под утро ветерок вам весть давал О садах, где расцвели уже цветы. И вдыхать и слышать рады были мы Ветерок и птичек пенье на заре. Но мы вспомнили покинувших друзей И пролили слез потоки, точно дождь. И в душе зарделись пламя и огонь, Загорелись, как искры уголёк. Помешал Аллах влюблённым получить От любимых или близость, или взгляд. У влюблённых, право, оправданья есть, Проницательный один лишь знает их".А окончив свои стихи, он прошёл немного и увидел прекрасную клетку, - не было клетки лучше её - и, приблизившись, он нашёл в ней лесного голубя (а это вяхирь, известный среди птиц), и голубь щебетал от страсти, а на шее у него было ожерелье из драгоценных камней, редкостно красивое. И Унс-аль-Вуджуд всмотрелся в голубя и увидел, что он сидит в клетке, потеряв разум и ошеломлённый, и, увидав его в таком состоянии, юноша пролил слезы и произнёс вот эти стихи:
"О лесной мой голубь, шлю тебе привет, Всех влюблённых Другу, от людей любви. Сам влюблён в газель я стройную давно, Чьи глаза острее лезвия меча, Сожжены любовью сердце и душа, Худоба владеет телом и болезнь, Сладость пищи уж запретна для меня, Как запретно сна приятность мне узнать. Утешенье и терпение ушли, А любовь, тоска и горе - те со мной. Как мне будет жизнь приятна после них, Когда в них моё желанье, цель и дух?"А когда Унс-аль-Вуджуд окончил свои стихи..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Когда же настала триста семьдесят седьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда Унс-аль-Вуджуд окончил свои стихи, лесной голубь пробудился от оцепенения и, услышав его слова, стал кричать и стонать и умножил щебетанье и стоны, так что едва не заговорил с напеве, и язык обстоятельств сказал за него такие стихи:
"О влюблённый, ты на память мне привёл Дни, когда погибла молодость моя, И любимого, чей облик я любил, Кто красою превосходной всех прельщал. Его голос, тонкий, чистый, на ветвях Он внимание к звукам флейты отвлекал. Растянул силки ловец, поймал его, И сказал он: "Чтоб оставил он меня". Я же думал, что имеет жалость он И смягчится, увидав мою любовь, Но, Аллахом поражённый, грубо он Разлучил меня с любимым навсегда. И любовь моя все больше и сильней, И огнями отдаленья я горю. Сохранит же пусть всех любящих Аллах, Знал кто страсть и испытал тоску мою. Коль увидит любящий, что в клетке я, Над любимым сжалившись, мне волю даст".Потом Уис-аль-Вуджуд обратился к своему другу испаханцу и спросил его: "Что это за дворец, что в нем есть и кто его построил?" И испаханец ответил: "Построил его везирь такого-то царя для своей дочери, боясь для неё случайностей времени и ударов случая, и поселил её вместе с её людьми, и мы отпираем дворец только раз в год, когда к нам приходят припасы". И Унс-аль-Вуджуд сказал себе: "Досталось мне желаемое, но срок долог!"
Вот что было с Уяс-аль-Вуджудом. Что же касается аль-Вард-фи-ль-Акмам, то ей не было приятно ни пить, ни есть, ни сидеть, ни спать, и она поднялась (а её страсть, волненье и увлеченье усилились), и обошла все углы дворца, но не нашла для себя успокоения, и стала она лить слезы и произнесла такие стихи:
"Меня заперли жестоко от него И вкусить в тюрьме мне дали страсть мою И сожгли огнями страсти сердце мне, Отвративши от любимых взоры глаз, Заточили во дворце большом меня, На горе, что родилась в пучине вод, Коль хотели, чтоб забыла я его, Так усилили страданье лишь в душе. Как забуду я, раз все, что есть во мае, Взгляд один на дик любимый причинил? Целый день в печали горькой я живу, Ночь же в мыслях о любимых провожу. В одиночестве мне дума о нем друг, Как подумаю, что встреча с ним вдали. Если б знать мне после этого всего, Согласится ли судьба, на что хочу?"А окончив стихи, она поднялась на крышу дворца и, взяв баальбекские одежды, привязала себя к ним и спускалась, пока не достигла земли, - а она была одета в самые лучшие одежды, какие имела, и на шее у неё было ожерелье из драгоценных камней. И она шла по степям и пустыням, пока не дошла до берега моря. И увидела она рыбака в лодке, который ловил рыбу, и ветер забросил его к этому острову. И рыбак обернулся и увидел на этом острове аль-Вард-фи-ль-Акмам и, увидав её, испугался и уехал на своей лодке, убегая. И девушка стала его звать и делать ему знаки и произнесла такие стихи:
"Не бойся, о благой рыбак, дурного ты - Поистине, я женщина, как люди все. Хочу, чтобы на зов мой ты откликнулся И повесть мою выслушал с начала ты. О пожалей, хранимый богом, жар любви, Увидишь коль любимого бежавшего. Красавца полюбила я, чей чудный лик Луну и солнце превзошёл сиянием. Газель, когда увидит раз хоть взор его, "Я раб твой", - скажет, снисхождения прося. Написана красою вдоль щеки его Строка с чудесным смыслом, но короткая: "Кто видит свет любви, идёт тот правильно, Кто заблудился, тот преступен, нечестив". Коль хочет он пытать меня - прекрасно как! Когда его увижу, то награда мне, Как ожерелье из рубинов иль других Камней, иль свежих жемчугов, иль яхонтов. Желанное исполнит, может быть, мой друг Душа моя растаяла, растерзана".