без автора
Шрифт:
И Камар-аз-Заман, услышав эти слова и поняв нанизанные стихи, воскликнул. "О царь, нет у меня привычки к подобным делам, и нет сил нести такое бремя! Его бессилен вынести и старший, чем я, так как же быть мне при моих юных годах?" Но царица Будур, услышав эти слова, улыбнулась и сказала: "Поистине, вот предивная вещь! Ты ошибаешься, хоть правильно рассуждаешь! Раз ты молоденький, почему же ты боишься запретного и опасаешься совершить грех, когда ты не достиг ещё возраста ответственности, а за грех малолетнего нет ни взыскания, ни упрёка? Ты сам хотел услышать это доказательство, желая спорить. И обязательна для тебя моя просьба о сближении. Не отказывайся и не проявляй теперь нежелания, - ибо веление Аллаха - участь предопределённая. Я больше, чем ты, должен бояться впасть в заблуждение; и отличился тот, кто сказал:
"Мой пыл велик, а малый говорит, прося: "Вложи его во внутрь и будь ты храбрым!" И ответил я: "Ведь так нельзя!" - и сказал он мне; "По мне, так можно", - и я познал, согласный"И когда Камар-аз-Заман услышал эти слова, свет сменился мраком пред лицом его, и он воскликнул: "О царь, у тебя найдутся такие женщины и прекрасные девушки, подобных которым не найти в наше время. Не удовлетворишься ли ты ими вместо меня; обратись, к кому хочешь, и оставь меня".
"Твои слова правильны, - отвечала Будур, - но не утолить с женщинами боли мучения от любви к тебе. Испорченная натура повинуется недобрым советам. Оставь же препирательство и послушай слова сказавшего:
Не видишь: вот рынок и рядами плоды лежат, И фиги берет один, другой - сикоморы.А вот слова другого:
О ты, чей ножной браслет молчит и звенит кушак: Доволен один, другой - о бедности сетует, Ты ждёшь, что утешусь я, глупец, красотой её, Но, быв прежде праведным, неверным не буду я, Пушком я клянусь тебе, что кудри смутят её, - С невинной красавицей тебя не забуду я!А вот слова другого:
О красавец, любовь к тебе - моя вера, Из всех толков избрал её я охотно, Для тебя я покинул всех ныне женщин, И монахом теперь меня все считают.И слова другого:
Не равняй ты юнцов и жён и не слушай Доносящих, что скажут всем: "Это мерзость!" Меж женою, чьи ноги лик мой целуют, И юнцом, что целует землю, - различье.А вот слова другого:
Я жертва твоя! Тебя я избрал нарочно, - Ведь кровь ты не льёшь, яиц никогда не носишь, А если бы мы желали любить красавиц, Для наших детей стал тесен бы край обширный.И слова другого:
Она говорила мне, жеманясь и гневаясь. Когда позвала меня за тем, что не вышло: "Когда не полюбишь ты, как должен жену любить, Смотри, не брани меня, коль станешь рогатым".И слова другого:
Она молвила, когда я познать не хотел её: "О ты глупец, о глупый до предела. Не согласен ты, чтоб перед мой был тебе кыблою, - Повернусь к тебе другой кыблою, угодной".И слова другого:
И прямого пути из мрака заблуждения. Прекрасно и отлично выразился сказавший: "Кой в чем заподозрили нас люди, упорствуя своём подозрении душою и сердцем. Иди, подтвердим их мысль, чтоб снять с них тяжёлый грех, Один только раз - потом мы каяться будем".И затем она дала ему заверения и обещания и поклялась ему необходимо-сущим, что такое дело случится у неё ним один только раз во все время и что любовь к нему привела её к смерти и потере. И Камар-аз-Заман пошёл с нею с этим условием в уединённое место, чтобы погасить огни её страсти, а сам говорил: "Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого! Это предопределено славным, премудрым!"
А затем он распустил шальвары в крайнем смущении, и глаза его текли от сильного волнения. А Будур улыбнулась и ввела его с собою на ложе и сказала: "После сегодняшней ночи ты не увидишь порицаемого".
И она склонилась к нему, целуя и обнимая и сплетая ногу с ногою, и сказала: "Положи руку мне между бёдрами к тому, что тебе известно". И Камар-аз-Заман заплакал и сказал: "Я не умею ничего такого!" - а Будур воскликнула: "Ради моей жизни, сделай то, что я тебе велела!"
И Камар-аз-Заман протянул руку (а душа его вздыхала) и увидел, что её бедра мягче сливочного масла и нежнее шелка, и он ощутил наслаждение, касаясь их, и стал водить рукою во все стороны, пока не достиг купола, многоблагословенного и подвижного. И тогда он подумал: