Барон, но не его родная тетушка графиня Германгильда Клюге фон Клюгенау! Она не забывала о внучатной племяннице и время от времени наведывалась в гости, лелея розовую мечту выдать наследницу фон Эссенхаузов замуж. Разумеется, в Германии и, само собой, за какого-нибудь графа или даже курфюрста. Например, за «очаровательнейшего молодого человека» Вильгельма Пфальцского. На худой конец, сойдет кто-нибудь из «этих ротозеев» Гогенцоллернов, так бездарно профукавших в тысяча девятьсот восемнадцатом году империю.

Вообще, тетя Германгильда была личностью страстной и увлекающейся. Что, само по себе, странно для особы, в жилах которой течет холодная арийская кровь тевтонских аристократов.

В ранней юности она заразилась идеями фашистов и одно время совершенно искренне считала Гитлера «спасителем немецкой нации». Даже, со скандалом рассорившись с родителями, вступила накануне второй мировой войны в «гитлерюгенд», полагая, что именно там место «всем честным немцам, ратующим за возрождение былого величия Рейха». Правда, вскоре пришло жестокое прозрение. Блудная дочь вернулась в родное гнездо с покаянием.

Однако просто так взять и порвать с наци ей не дали. Как же! Выпустить из рук такой козырь. Дочь древнего аристократического рода на службе у вершителей «нового порядка». Это притом, что многие истинные аристократы, запершись в своих родовых замках, просто игнорировали власть «мюнхенских пивоваров».

Германгильду пригласил к себе сам доктор Геббельс и предложил ей поработать на его ведомство. Ну, потереться в обществе деятелей культуры, поддержать моральный дух нации. Ладно. От такого настойчивого и, в принципе, ни к чему не обязывающего «предложения» юная графиня отказаться не смогла.

Она сошлась с актерами, режиссерами и литераторами новой Германии. Ее близкими подругами стали Марика Рекк и Лени Рифеншталь. Фрейлейн Клюге фон Клюгенау даже засветилась в одном или двух эпизодах знаменитого фильма Георга Якоби «Девушка моей мечты». Ее стали узнавать. Потом был бурный роман с Гансом Лейпом, автором слов популярной песни «Лили Марлен»…

Крах нацистов стал освобождением и для Германгильды. Навсегда порвав с общественной деятельностью, она полностью погрузилась в дела семейные. Благо, родственников было не счесть. Побывав три или четыре раза замужем, графиня так и не испытала счастья материнства. Ее детьми стали многочисленные племянники и племянницы, устраивать судьбы которых фрау Клюге фон Клюгенау (выходя замуж, она никогда не меняла своего родового имени) почитала святой обязанностью.

– Так! – громким пронзительным голосом завопила тетушка, едва войдя в кабинет Бетси. – Всем стоять! Что за безобразие вы тут устроили! Немедленно уволить всю прислугу! В шею! Ты только посмотри, какая здесь везде пылища! Вековая! Тысячелетняя! И это называется уборкой?! Привет, дорогая! Ты, как всегда, выглядишь преотвратительно! Ну, скажи на милость, что это за румянец? Во всю щеку! Фи, это так неаристократично, так по-деревенски!

Вдруг ее взгляд зацепился за сэра Арчибальда МакДугала, и графиня умолкла. Она всегда была неравнодушна к военным. А в дядюшке Арчи даже после выхода его в отставку чувствовалась офицерская кость.

Германгильда заметно смутилась и смешалась. Высокая, худющая, как треска, с моноклем в глазнице, она вдруг почувствовала себя маленькой девочкой из гитлерюгенда, стоящей перед каким-нибудь микрофюрером. Непроизвольно графиня стала по стойке смирно. Полковник, заметив это, одобрительно хмыкнул.

– Сударыня! – церемонно подошел он к ручке фрау Клюге фон Клюгенау. – Позвольте, так сказать, засвидетельствовать почтение. Да. Вы как всегда выглядите преотменно! Да. Прямо, как моя Хорда, перед тем как ей издохнуть. Да. Хорда – это моя кобыла. Да. Мы вместе служили в Индии. Да. Ее уморил в Дели наш полковой коновал. Да! Он был смутьяном и лейбористом. Да. Из-за таких, как он, мы потеряли колонии. Да. И еще из-за этого мямли Эттли. Да. Он был агентом Сталина. Да. Не уйди в отставку сэр Уинстон Черчилль. Нет! Мы бы сейчас стояли у стен Кремля. Да…

Графиня неловко хлопала глазами, не зная, каким образом прервать этот словесный поток. Но внезапно он прекратился сам по себе.

Это сэр Арчибальд увидел еще одного, а, вернее, одну участницу сцены теплой родственной встречи.

Из-за спины Германгильды Клюге фон Клюгенау выглядывала совсем юная девушка. На вид лет шестнадцати или семнадцати. Густые каштановые волосы обрамляли удлиненный, аристократический овал лица. Смуглая, чуть матовая кожа. Удивленно изогнутые тонкие брови над миндалевидными, стального цвета глазами. Тонкий нос, изящно очерченный рот. Стройная, хотя еще полностью и не сформировавшаяся фигурка.

Девушка стеснительно улыбнулась, обнажив два ряда великолепных белых зубов.

– Да? – вопросительно воззрился на нее дядюшка Арчи, а затем, обернувшись уже к графине, нетерпеливо повторил. – Да?!

– Ах! – закудахтала Германгильда. – Совсем забыла! Позвольте вам представить мою внучатную племянницу, следовательно, твою, Эльза, кузину, баронессу Регентруду фон Айзенштайн. Она сирота и моя воспитанница. Ее бедные родители в позапрошлом году погибли в автокатастрофе.

Тетушка горестно шмыгнула носом.