— Мы сэкономим много времени, если не будем больше упоминать мои недостатки, — Ники взяла чашку, медленно отпила, вернула чашку на блюдце. — У меня есть достоинство, София. Всего одно, но очень полезное качество.

— К-какое? — София стала заикаться. Я тоже не смог бы говорить, после того, что услышал.

Доминик чуть наклонилась к Софии.

— Я выполняю обещания, Софи. Всегда.

Губы Софии исказило презрение. Отвращение и презрение.

— Не веришь? Вспомни, Софи — было ли так, чтобы я что-то пообещала, и этого не случилось?

— Да, — признала София. — Ты много чего обещала, верно. Ты выпила столько кро…

— Софи, я умоляю, — Ники подняла правую руку, ладонью к Софии. Та умолкла. — Я уже всё сказала про себя. Разве я обещала только гадости?

София думала секунд пять.

— Нет, — согласилась она. — Не только гадости.

Доминик кивнула, улыбнулась.

— Я помогу Жану подняться на ноги. Обещаю. Но всё должна сделать ты. Я расскажу, утром. Всё расскажу, что надо делать, очень подробно. Всё будет так, как я сказала, обещаю. Слышишь?

— Господь бог тебя слушается? — во взгляде Софии вновь появилось презрение. Ну да, слишком много того, во что предлагается просто поверить.

Доминик вздохнула. Выпрямилась на табурете. Закрыла глаза.

— Я не… — начала София. Ники вновь подняла ладонь. — Тише, Софи. Подожди одну минуту.

В дверь постучали. Доминик встала, сама открыла дверь. С кем-то перебросилась парой фраз. Вернулась, закрыла дверь и протянула Софии коробочку. Маленькую, умещавшуюся даже в крохотной ладошке Софии.

— Открой, Софи. Не бойся, не взорвётся.

Глаза Софии подёрнулись туманом. Она медленно развязала ленточку, которой была обвязана коробочка. Развернула упаковку. Медленно открыла, ахнула.

Роза. Брошь, длиной с большой палец, из серебра и золота; чашечка зелёная, как и положено, лепестки — ярко-алые. Роза искрилась и переливалась, сотни крохотных камней украшали её.

— Ты увидела такую, помнишь? Много-много лет назад, когда была маленькой. Ты всё время мечтала о ней, София.

— Этого не может быть, — София медленно положила коробочку на стол. Закрыла глаза. Открыла, вздрогнула. Прикоснулась к розе кончиком указательного пальца, вздрогнула вновь. — Этого не может быть!

— София, — повторила Доминик. — Может быть. Всё может быть. Я прошу, чтобы ты села, рядом с Брюсом, и выслушала меня. Чтобы вы оба выслушали, — она словно только что заметила моё присутствие. — Я обещала Брюсу, что всё расскажу. Постепенно. Мне нужно, чтобы вы поверили: я говорю правду. Хорошо?

Мы с Софией переглянулись. Посмотрели ей в глаза, кивнули.

Доминик встала из-за стола, пересела на другую часть дивана, у двери. Потёрла виски ладонями и начала рассказывать.

Мне показалось, что я задремал. Что вовсе не удивительно, после всего пережитого. Внимание словно включилось, я стал осознавать, что слышу и вижу. Боковым зрением заметил, что София слушает. Что принимает то, что ей говорят — чуть кивает, когда Ники делает паузу. София, тебе никогда не научиться лгать, тело выдаёт тебя.

— …Поль Вернье возглавлял их ячейку в Университете, — закончила Ники. — Завтра в Университет приезжает президент Галлии, премьер-министр. Приезжает Её Величество королева Британии, президент Римской Федерации. Много видных учёных. Завтра все они были бы убиты.

Пауза. София сглотнула. Я посмотрел на неё. Глаза горят, возбуждена. Верит и боится того, что услышала.

— Ники… Доминик… ты, ты… агент? Ты из спецслужбы? — я чувствовал необычную смесь страха, неприязни и восхищения.

Доминик кивнула.

— Но Жан… он не мог… нет, он не мог, не мог!

— Мне очень жаль, София.

— Нет! — София бросилась к Ники. Мне показалось, что она вцепится той в лицо, но София упала на колени перед Доминик, взяла её правую ладонь обеими своими. — Он никогда не смог бы! Ники, помоги ему. Пожалуйста!

— Встань, Софи, прошу, — Доминик помогла ей подняться. Проводила к тому месту, где она сидела рядом со мной. Не глядя, пододвинула табурет, уселась. — Софи, ты просто не знаешь, как хорошо они промывают мозги. Через день-два Жану станет очень плохо. Совсем плохо. Я обязана защищать Брюса, я не смогу защитить вас всех. Этим займутся другие.