— Это… ты? — я заранее знал ответ. — Ты вернула нас в начало, когда мы только…

Она кивнула.

— Но я всё помню, — подумал я вслух. Я действительно всё помнил. И что она говорила про фонтан, и людей, что сновали вокруг.

Она вновь кивнула.

— Этим люди отличаются от теней, Брюс. Ты видишь и помнишь. Тени не помнят и не видят, могут иногда только догадываться, не более того.

Виски снова заломило.

— Что ты… что ты сделала?

— Я зафиксировала нас, — она встала. — Это самое простое упражнение, Брюс. Мы начнём с него, чуть позже.

— Зафиксировала?

— Да. Встань, — она протянула руку, помогла подняться. — Самое слабое изменение. Ты фиксируешь себя и остальной мир вокруг, делаешь что хочешь, а потом, — мы уже были возле двери, как я ощутил ломоту в висках и головокружение. Я по инерции попытался сделать шаг, но понял, что вновь сижу у фонтана. Ники потрогала меня за руку. — Потом ты возвращаешься в то место, где зафиксировался.

Я оглянулся. Ничего себе! Я посмотрел на часы. Посмотрел на Ники. Она кивнула, вновь встала и мы вновь пошли к двери. И… снова головокружение, и я вновь сижу. Я посмотрел на часы. Секундная стрелка если и убежала, то на секунду-другую. Мы действительно вернулись.

— То есть можно делать что угодно, и возвращаться? — до меня начало доходить, какие возможности это могло дать.

— Не совсем, — Ники покачала головой. — Во-первых, ты вернёшься в точности в то же место и в то состояние, в котором был. Предметы останутся там, где были, весь мир останется таким же. Но ты будешь помнить всё, что было потом.

— То есть… — мысли понеслись с бешеной скоростью. — Можно… не знаю, взять книгу и таким вот способом выучить её наизусть, и время не сдвинется с места?

Она улыбнулась.

— Можно, если хватит терпения. Но точка фиксации постепенно пропадает, Брюс. Рассеивается. Ты сможешь вернуться пять раз, десять, может быть даже тысячу, но потом она пропадёт.

— И надо будет делать новую?

Она кивнула.

— И сколько таких точек я смогу делать?

Она пожала плечами.

— Это у всех по-разному. Я сначала могла держать только одну точку, только через полгода у меня стало получаться помнить две. Сейчас я могу держать двадцать точек.

— Двадцать?!

— Иногда больше. Память, Брюс. Нужно просто тренировать память. Нудные, однообразные, утомительные тренировки. Как и везде.

— Продолжим?

— Ты должен был проголодаться. Верно?

Она права. Вроде и времени-то не прошло, откуда быть голоду? Я же на самом деле не тратил часы на сосредоточение. Ещё пока не тратил. Чёрт, как непривычно думать о будущем в прошедшем времени!

— Это всё вот здесь, — она постучала пальцем по моему лбу, — ты помнишь, ты внушаешь телу, что оно устало. Ничего, со временем научишься этого не делать. А пока — она кивнула в сторону стола, там стояла ваза с фруктами. — Постарайся не наедаться. Голода нет, есть память о нём.

— Так и поправиться недолго, — усмехнулся я.

Она кивнула, с серьёзным выражением:

— Так и есть. Я как вспомню, что со мной было, ужас. Килограмм двадцать набрала в первый месяц. Потом заставили худеть…

Я рассмеялся, попробовал представить её полной — и не смог.

Она хлопнула в ладоши.

— Всё, Брюс. Одно яблоко. Только одно яблоко. Стакан воды, и — продолжаем.

Брюс, отель «Мажестик», апартаменты «Жасмин», 23 июня 2010 года, 23:20

— На сегодня достаточно, — она встала, протянула мне руки. — В душ, только не задерживайся там. Переодевайся и — спускайся в ресторан. Я буду там.

— Почему не задерживаться?

— Уснёшь! — она привлекла меня к себе, прикоснулась губами к моим губам — едва ощутимо. — И побежала, со всех ног, вон из гостиной — в сторону своей спальни.

…Она была права, я чуть не уснул в душе. Прошло всего часа полтора, а на самом деле было двадцать таких вот упражнений. Двадцать на час… да я тут сутки сижу и медитирую, или как это называется! И — всего полтора часа. И жуткая усталость — которой нет. И зверский голод — которого нет. И это — простейшее упражнение? Что же будет дальше?

… — Дальше, — она оглянулась и помахала рукой официанту. — Увидишь, Брюс. Не задавай вопросов. Старайся всё понимать сам. Если торопишься спросить, значит, ты не готов знать. Понимаешь?

Я не был уверен, что понимаю.

— Правильно, — она улыбнулась, подмигнула. — Говори всё честно, Брюс. Сейчас тебе нельзя переутомляться. Пройдёт день, или два, или три, и тебе захочется всё делать, тренироваться без остановки, со всеми такое бывает. Эйфория. Знаешь, что это такое?

— Да, знаю. Что такое «зазнайка», я тоже знаю.