На некоторое время на другом конце линии воцарилось полное молчание.

– Я знаю Симуса О'Брайена, но понятия не имею о Дамиене, – ответил Бейли. – А в Дублине есть Дамиен Дж. О'Брайен – вояка старой закалки, но ему сейчас, должно быть, уже за семьдесят, и я никогда не встречался с ним. А что такое?

– Какой-то Дамиен О'Брайен разнюхивал о тебе в Нью-Йорке несколько дней назад. Сказал, что он твой друг.

Из-под простыней змеей выползла рука, и Фаррелл почувствовал, как по его бедру заскользила ладонь. Он раздвинул ноги и улыбнулся.

– Насколько мне известно, Симусу уже под восемьдесят и живет он в доме для престарелых в Дерри, – произнес Бейли.

– Дело в том, Мэтью, что вокруг этого О'Брайена крутилось несколько ребят, желавших пообщаться с ним и посмотреть, что за игру он ведет. Полиция обнаружила их связанными в комнате О'Брайена, и оба были застрелены.

– Проклятие… – прошептал Бейли так тихо, что Фаррелл едва расслышал его.

Ищущая рука наконец обрела желаемое и начала его пожимать. Фаррелл издал сдавленный стон.

– Так что с этим О'Брайеном? – спросил Бейли. – Где он сейчас?

– Ты подумал то же самое, что и я, Мэтью. Он сбежал.

– Думаешь, спецназовец?

– Не знаю. Из того, что я тебе сказал, не похоже. Коротышка дал ему работу в «Филбинзе», а ты ведь знаешь – Коротышка за милю чует спецов. О'Брайен был почти алкашом.

– Ну и что ты думаешь? Он нас разыскивал? Он пытался выяснить, кто заделал Мэньона?

– Мэньона?

– Офицера САС, которого подцепила Мэри. Он называл себя Бэллэнтайном, но его настоящее имя было Пит Мэньон.

– О'Брайен не упоминал Мэньона, он спрашивал только о тебе.

Бейли фыркнул.

– Господи Иисусе, Пат, вряд ли он танцевал бы вокруг «Филбинз», разнюхивая про какого-то рядового десантника, а?

– Да, ты прав, – произнес Фаррелл.

Ласкающая рука мешала сосредоточиться, но давала такое удовольствие, что отталкивать ее не хотелось.

– С тобой все в норме, Пат? Ты тяжело дышишь, – произнес Бейли.

– Устал немного, вот и все. Возможно, этот О'Брайен работал на Бюро и они вывели его из игры, когда наши парни начали что-то подозревать.

– Но ведь фэбээровцы не стали бы убивать наших людей, разве не так? – произнес Бейли. – МИ-5, те убили бы и спецназ тоже, но не ФБР. Если только в порядке обороны.

– Никакой обороны – ребята были связаны, раздеты догола и застрелены в упор, в лицо и в грудь. Полиция решила, что это была гангстерская разборка, возможно, из-за наркотиков.

– Мать твою! – воскликнул Бейли. – Черт подери, что происходит? Ты думаешь, О'Брайен знает, где я?

– Мэтью, никто не знает, где ты.

– Да, так. Ты не заметил никого подозрительного возле аэродрома?

– Эй, расслабься, ты начинаешь впадать в паранойю, – сказал Фаррелл.

– Да, возможно, но я бы чувствовал себя лучше, если б и ты был начеку.

– Хорошо, буду, – ответил Фаррелл. Рука между ног стала более настойчива. – Слушай, я завтра с тобой поговорю, а сейчас хочу опять залечь. Устал как собака.

– О'кей. Пат, старый хрен, иди продрыхнись как следует. На аэродроме я буду в шесть. Пока.

Не успел Фаррелл пожаловаться на столь ранний старт, как на другом конце провода раздались гудки и ему ничего не оставалось, как положить трубку на место. Он повернулся и посмотрел на лежавшего рядом с ним молодого человека.

– Ну, педик, уж я заставлю тебя за это помучиться.

– О, хорошо, – с придыханием произнес юноша, затаскивая Фаррелла на себя.

Когда вертолет опустился ниже облаков, Коул Говард глянул вниз на огни Капитолия. Ночной Вашингтон представлял собой зрелище, от которого захватывало дыхание, его великолепные монументы были со всех сторон освещены прожекторами, в то время как торговцы наркотиками и проститутки занимались своим делом в темных промежутках между ними. Первоклассного кокаина, СПИДа и трупов в Вашингтоне больше, чем в других городах мира, но с высоты ничего этого видно не было, и Говард глядел вниз, завороженный, словно осматривающий достопримечательности школьник.

Это был далеко не первый его полет на вертолете, но все равно ему было несколько не по себе. Он никак не мог забыть, что вся эта конструкция зависит от вращающегося винта, закрепленного единственной стальной гайкой. Даже сквозь наушники до него доносился рев мощной турбины, а ягодицы зудели от вибрации. Трудно было представить, что эта махина может сама себя поднимать в воздух. Говарда успокаивало лишь то, что согласно статистике полеты на вертолете в сотни раз безопасней, чем езда в автомобиле по земле.