— Ты клянешься мне?

— Клянусь. — Утаивать свой изъян не было предательством по отношению к его людям. Более того, исходя из опыта, как они недоброжелательно приняли ее сестру, Абигейл была уверена, что Синклеры будут счастливы, избавиться от нее, как только станет известен ее недостаток. Но она никогда не поставит клан под угрозу, не будет раскрывать секреты Талорка, как иногда делала ее мать, сплетнями об отчиме пытаясь завоевать восхищение своих воздыхателей.

Он так же пристально изучил ее взгляд, как это делала Абигейл с ним. Наконец, удовлетворение заискрилось в его удивительных синих глазах.

— Твоя мать заслуживает смерти за то, что причинила вред тому, кто принадлежит мне.

Он был вполне серьезен и совсем не бахвалился. Это было сказано не для того, чтобы произвести впечатление своей силой. Нет, он действительно это подразумевал.

Абигейл покачала головой, радуясь, что мышцы больше не болят от малейшего движения:

— Нет, не надо этого, пожалуйста. Она полагает, что это ее право решать за меня и диктовать мне свою волю. Абигейл была уверена, что это естественно для большинства родителей родовитых семей.

— Независимо от этого, мой отчим не заслуживает смерти. Это он ее остановил. Он обещал защитить меня от брака, который страшит меня.

Мышцы горла Абигейл уже болели от этого разговора. Иногда бывало так, что она была вынуждена днями не разговаривать, после того, как Эмили уехала. Только потому, что она знала, что Талорк не будет читать по ее губам, она старалась правильно выстраивать свой голос. Даже если это был шепот, то он был.

— Он бросил бы мне вызов из-за порочной суки, которую ты называешь матерью?

От потрясения Абигейл задохнулась, и все, что она смогла ответить, было короткое,

— Да.

— Они никогда не будут желанными гостями на земле Синклеров. Мать причинила тебе боль. Отец же должен был больше тебя оберегать.

— Хорошо. — Абигейл не заботило, даже если бы она никогда больше не увидела своих родителей. Совсем по-другому дело обстояло с Эмили. Абигейл набралась храбрости и спросила:

— А Эмили желанна на вашей земле?

— Балморал — наш союзник. И, естественно, его жена желанная гостья.

— Я рада. Я очень соскучилась по ней.

Талорк кивнул, а затем повернулся на пятках и ушел прочь. Найэл же не уходил. В нескольких шагах от дома он занял позицию сторожевого. Когда Абигейл посмотрела на него, он ей подмигнул.

Она в ответ улыбнулась и произнесла слова благодарности.

Он от удивления дернулся, потом усмехнулся и с серьезным, даже страшным, выражением лица занял позицию возле входа. Через несколько минут двое солдат ее отца присоединились к нему, но великан так и не ушел — она убедилась в этом, когда выглянула в окно.

Так Абигейл и заснула, чувствуя себя в большей безопасности, чем когда бы то ни было.

Талорк стоял перед английским священником в маленькой часовне. Воины Макдональдса и большинство солдат английского барона оставались снаружи. Его собственные воины, лэрд Макдональдсов и пятеро его лучших воинов, семья его невесты и несколько английских солдат были единственными свидетелями на венчании.

Не было никаких цветов, никакой помпезности в этой продиктованной королевским указом церемонии. Это не должно было беспокоить его, но тихая девушка, которую он встретил прошлой ночью, заслуживала большего. Даже если она была англичанкой. Она была очень уязвима, но все же, когда он потребовал ответа, планировала ли она выйти за него замуж, она не торопилась с ответом.

Малышка оценивала его. Его, а не его земли и богатство. Талорк чувствовал это. Она хотела узнать его, но что-то в нем отказывалось быть узнанным.

Она была полной противоположностью Эмили, что было и хорошо, и плохо. Талорка совсем не прельщала перспектива снова быть обозванным козлом еще одной англичанкой, но также он не хотел смотреть, как его клан проглотит ее, а потом выплюнет. Эмили и приехала в Хайленд, чтобы защитить сестру от такой судьбы. Он не мог представить, что ее страхи были оправданы.

Абигейл говорила шепотом, казалось, не обращала внимания на свою красоту и имела нервирующую привычку держать руку на горле, когда говорит. Как будто она хотела воспрепятствовать словам, чтобы они не вырвались наружу. Волк в нем жаждал защитить ее, что он чувствовал только к членам своей семьи. С тех пор, как Катриона, его младшая сестра и единственный член семьи, нашла себе пару в лице заместителя и правой руки Балморала, прошло много времени, как он в последний раз испытывал подобные инстинкты.