ИОАНН ГРАММАТИК- см. Иоанн Филопон

ИОАНН ДАМАСКИНOl?awnc o Аацаотспуос) (ок. 650, Дамаск — ок. 750) — византийский богослов, проповедник и гимнограф, защитник иконопочитания, отец Церкви. Происходил изсемьи знатныхарабов-христиан (арабское имя семьи— Мансуры) в Дамаске. Отец Саргун ибн Мансур (в житиях — Сергий) был министром финансов при дворе халифа Абдуме- леха. Сам Иоанн с раннего детства воспитывался вместе с будущим халифом Язидом; позднее работал с отцом по финансовому ведомству; по воцарении Язида стал при нем визирем. Когда константинопольский император Лев издал в 730 указ об уничтожении икон и всех священных изображений (см. Иконоборчество), Иоанн в том же году написал два трактата против иконоборчества («Три слова против порицающих св. иконы» — третий был издан несколько лет спустя), выступив первым защитником иконопочитания в литературе. В отместку император Лев ложно обвинил Иоанна перед халифом, сочувствовавшим иконоборчеству в Византии, в государственной измене. По приказу халифа Иоанну отрубили правую руку. Согласно житию, Иоанн в слезах всю ночь молился в храме перед иконой Богородицы, прижимая к локтю отрубленную руку, и под конец заснул. Наутро рука оказалась исцеленной и приросшей к своему месту. Благодарный Иоанн написал икону Богородицы, держащей в руках отрубленную руку (известный в Византии и России иконографический тип «Троеручица»). Халиф, пораженный чудом, уверовал в невиновность Иоанна и предложил ему вернуться на прежнюю должность, но Иоанн просил отпустить его в монастырь. В лавре св. Саввы близ Иерусалима Иоанн, к тому времени знаменитый поэт, богослов и полемист, проходил суровое послушание, подчиняясь запрету писать и петь. Запрет был снят иерусалимским патриархом Иоанном (706—735), против воли рукоположившим Иоанна в сан священника; по просьбе патриарха, а затем и многих других епископов Иоанн написал большую часть своих сочинений. Иконоборческий собор 754 предал Иоанна проклятию как «мыслящего по-сарацински, сочинителя лжи, клеветавшего на Христа и злоумышлявшего против государства, учителя нечестия, извращавшего Писание». Второй Никейский собор 787, осудивший иконоборчество, объявил Иоанна «глашатаем истины» и тогда же, вероятно, он был причислен к лику святых. Уже для современников Иоанн был признанным богословским авторитетом (хроники передают его прозвища «Златострунный», «Мансур Сладкопевец» и «Святоречивый»). Его главное догматическое сочинение — «Источник знания*. Кроме того, ему принадлежит целый ряд менее обширных догматически-полемических произведений, в т. ч.: «Элементарное введение в догматику», написанное для Лаодикийского епископа Иоанна, «О православном образе жизни», «О св. Троице», а также множество опровержений ересей: «Диалог против манихеев», «Состязание православного Иоанна с манихеем», «Состязание христианина с сарацином», «Против несторианской ереси», «О вере против несториан», «О соединении естеств», «Три защитительные речи против порицающих св. иконы», «Против акефалов», «Против яковитов» и «О трисвятой песни», «О двух волях во Христе». Церковное предание приписывает Иоанну множество важных богослужебных текстов, в первую очередь гимнов: Пасхаль-

144

ИОАНН ЗЛАТОУСТ ный канон, каноны на Рождество, на Богоявление, на Вознесение, Октоих — воскресные службы, разделенные на 8 гласов, и заупокойную службу — всего до 64 канонов. Значительное место в творчестве Иоанна занимает агиография: «Похвалы» (энкомии)свв. Анастасии, Варвары, Илии, Иоанна Златоуста, «Страсти» свв. Артемисия, Параскевы, Петра Капитолийского. Вероятно, именно Иоанну принадлежит знаменитый средневековый роман «О Варлааме и Иоасафе». Кроме того, он — автор множества сочинений морально-аскетического характера и проповедей. Во всех своих произведениях Иоанн Дамаскин прежде всего — верный хранитель традиции. Его задача не столько рационально обосновать православное вероучение (хотя фактически именно этим он был вынужден заниматься, полемизируя против ересей и опровергая аргументы противников), сколько исповедовать его во всей чистоте, хранить и защищать. Для него равно авторитетны Св. Писание и отцы Церкви, и хотя при изложении всякого вопроса ему приходится каждый раз делать выбор из различных богословских мнений, он безошибочно находит православную середину между двумя радикальными точками зрения. Его можно признать самым последовательным исповедником Халкидонской христологии. Именно через него эта христология стала известна латинскому Западу и славянскому Востоку, где Иоанн Дамаскин по сей день остается главным систематизатором вероучения — «Аквинатом православия». С философской точки зрения наибольший интерес представляют учения Иоанна о воле, свободе и предопределении, о человеке и его месте в творении, о природе образа; не лишена интереса его трактовка таких аристотелевских терминов, как сущность, ипостась, неделимое. В отличие от других греческих отцов Церкви Иоанн во всех существенных вопросах — последовательный антиплатоник. Никакая природа не существует помимо ипостаси, которая есть соединение природы и неделимого (греч. сибцсл/, лат. individuum, слав, «несеко- мое»). Из этого следует, что неиндивидуализированного бытия нет; что, помимо Бога, нет и не может быть вечных, бестелесных, неизменных по своей природе сущностей; что идеи как общие понятия (роды и виды) не могут иметь самостоятельного существования (ипостаси); что небесные силы, ангелы и человеческие души по природе не бестелесны и не бессмертны: они называются бестелесными лишь в сравнении с грубо- материальными телами; они действительно бессмертны, но не по природе, а по благодати Божией. Материя не принцип индивидуации и не источник зла в мире, как полагали большинство платоников, ибо индивидуация — это единственно возможная форма самого бытия. В этике Иоанн подробно опровергает классическую формулу платонизма «никто не грешит добровольно». Добровольное действие — это то, которое диктуется природой действующего, склонностью. Но в природе все обусловлено необходимостью; следовательно, добровольные действия не могут быть вменены как хорошие или дурные — они безразличны, вне-нравственны. Добровольно действуют и дети, и животные, но они не руководствуются разумом и, значит, не следуют свободному выбору, а подчиняются собственной природе, склонности. Свободная воля человека неотделима от разума; она либо тождественна ему, либо имеет в нем свой непосредственный источник. В сюю очередь и разум существует только ради свободной воли: «ибо всякое размышление происходит ради действия» («Источник знания», гл. 39) — и только ради нее дан человеку, дабы он мог быть добрым. Разум, т. е. свободная воля в человеке, есть образ Божий, данный ему изначально, а добродетель — Божие подобие, приобретаемое им в его действиях. Таким образом, грех и зло в человеке не тождественны незнанию, как гласит аксиома платонизма; они происходят из сознательного выбора между разумом и склонностью, когда те не совпадают. Дистанцируется Иоанн от платонизма и в вопросах гносеологии, в частности в учении об иконе и ее прообразе. Согласно платоническому взгляду, источник всякой лжи, заблуждения и невежества — внимание к подобиям, заслоняющим собой для человека подлинное бытие. Всякое подобие онтологически ниже своего первообраза, и суть познания в том, чтобы очистить душу и разум от подобий. Эту точку зрения разделяли, по-видимому, наиболее философичные из византийских иконоборцев, против которых выступал Иоанн. Если такой взгляд верен, то Боговоплощение либо невозможно, либо означает понижение онтологического статуса Бога, ставшего, вочеловечившись, подобием самого себя. Если же верно, что Христос — вполне человек («образ и подобие Божие») и в то же время вполне Бог, то соотношение подлинного бытия и его отображения должно быть иным: Иоанн не признает онтологической пропасти между ними и вводит в соотношение образа-первообраза момент воли — статус образа обусловлен направленностью его воли или воли его создателя. Наконец, в логике Дамаскин полностью следует аристотелевскому учению о категориях и предикации вообще, принимая, впрочем, также учение неоплатоника Порфирия о предикабилиях. Соч.: MPG, t.94—96; Die Schriften des Joannes von Damascus, ed. B. Kotter (ser Patristische Texte und Studien, 7 ff.). B.-N. Y., 1975-1988 (критическое издание); Des HL Johannes von Damaskus "Екопск; axpi?f); njc opGoooCou яютшс, Ubersetzung des Exarchen Johannes, hrsg. von L. Sadnik, Bde 4. Freiburg, 1981—83 (текст на греч., старослав. и нем. языках). Лит.: Kallis A. Der menschliche Wille in seinem Grund und Ausdruck nach der Lehre des Johannes Damascenos. Munster, 1965; Lange G. Bild und Wart. Die katechetische Funktion des Bildes in der griechischen Theologie des 6.bis 9. Jahrhunderts. Wuizbuig, 1969; Rosemond K. La christologie de St. Jean Damascene. Ettal, 1959; Sahas DJ. John of Damascus on Islam. Leiden, 1972. Т. Ю. Бородай

ИОАНН ЗЛАТОУСТ('Icoawnc о Xpwocrouoc) (ок. 345, Антиохия — 14 сентября 407, Команы) — христианский проповедник и церковный деятель. Ученик ритора Ливания и Диодора Тарсского, с 381 — дьякон, с 386 — пресвитер в Ан- тиохии, с 398 — епископ Константинопольский; из-за вражды императорского двора и части духовенства был низложен и сослан в Армению, а затем в Питиунт (Пицунду), на пути к которому умер в местечке Команы. Канонизирован. Автор многочисленных толкований на библейские тексты, проповедей, бесед (гомилий), полемических сочинений, обширной переписки периода ссылки (сохранилось 236 писем). Ему приписывается ряд псалмов и Божественная Литургия. Для стиля Иоанна Златоуста характерно приспособление приемов античной риторики к целям христианской проповеди. Его интересовали в первую очередь этические проблемы. Нравственную жизнь он понимал как свободное произволение к добру. С нравственной чистотой жизни связана чистота веры. В Церкви Иоанн Златоуст видел новое бытие человека, основанное целиком на принципах добра, свободы и любви; поэтому она противостоит государству, основанному на принуждении; она не отменяет его, так как после грехопадения испорченной природе человека необходимо внешнее принуждение, но подвергает его моральному суду. Религиозный,

145

ИОАНН ИТАЛ нравственный и социальный идеал для Иоанна Златоуста един: по его мнению, христианам следует добровольно стремиться к изживанию как чрезмерного богатства, так и чрезмерной бедности, так как и то и другое вызывает в людях зависть, злобу и отчаяние и мешает спасению. В отклонениях от христианского идеала нравственной жизни он видит источник как ересей, так и социальной несправедливости. Как экзегет Иоанн Златоуст был представителем антиохий- ской традиции толкования текста Св. Писания: ветхозаветные сюжеты не аллегория, но прообразы, провозвестники событий, позволяющие человеку безошибочно ориентироваться в духовных и нравственных делах; историчность библейских событий лишь подтверждает их истинность. Соч.: MPG, t. 47-64; в рус. пер.: Творения, т. 1-12. СПб., 1895-1906. Лит.: ВаигР. С. Der heilige Johannes Chrysostomus und seine Zeit. Bd. 1-2, Munch., 1929-30. M. Л. Хорьков

ИОАНН ИТАЛ('Icuavvnc o ЧтаХос) (ок. 1025, Южная Италия — после 1082) — византийский философ. С сер. 11 в. в Константинополе слушал лекции Михаила Пселла, принимал участие в дискуссиях с ним; затем занял его место в качестве магистра, дотаскала и, наконец, штата философов (1055), т. е. главы философского «факультета» высшей столичной школы. Попав в немилость при Алексее I Комнине, был осужден на процессе 1082, будучи обвинен в ереси и «языческом» истолковании христианских догматов в духе Платона. Однако богословские взгляды Иоанна Итала носили вполне умеренный православный характер, и его анафемствование было вызвано скорее его политическими высказываниями. Судя по материалам дискуссий, Иоанна Итала и его сторонников волновали проблемы предвечности космоса, существования универсалий и др.; Иоанн Итал опровергал неоплатоническое учение о происхождении мира из Единого. Автор комментария на топику Аристотеля, трактатов о силлогизмах, диалектике, риторике, представляющих собой краткое изложение трудов Аристотеля. Соч.: Joannes Italos, Quaestiones quodlibetales. ed. R. Joannou. — «Studia patristica et byzantina», 4. Ettal, 1956; в рус. пер.: Соч., Тбилиси, 1966. Лит.: Успенский Ф. Я. Очерки по истории византийской образованности (IX-XIV вв.). СПб., 1892; Кечакмадзе H. H. Из истории общественной мысли в Византии XI в. «Византийский временник», 1968, т. 29, с. 170—176; Stephanou Р. Е. Jean Italos, philosophe et humaniste. Roma, 1949. M. В. Бибиков

ИОАНН ЛЕСТВИЧНИК('Icoawnc, о щс, Юицакос) (ок. 579 — ок. 649, Синай), византийский монах и автор аскети- ко-дидактического трактата «Лествица райская» (отсюда и его имя «Лествичник»). Около 600 поступил в монастырь св. Екатерины на горе Синай, откуда впоследствии удалился в близлежащую келью, и 40 лет прожил отшельником. Был избран игуменом монастыря около 639 и управлял им несколько лет, перед смертью вновь удалившись в уединение. «Лествица» написана во время его игуменства по просьбе Иоанна, игумена Раифского монастыря. Сочинение представляет собой систематическое описание ступеней духовного самосовершенствования подвижника. Многочисленные практические советы подкрепляются здесь психологическим анализом и повествовательным материалом. Первое требование к подвижнику — отречение от «мира». Цель состоит не в самом отречении, а в соединении с Богом, которое достигается через обретение бесстрастия. В развитии страсти Иоанн различает следующие моменты: 1) «прилог» или «приражение» мысли, в котором еще нет греха, поскольку здесь не участвует воля, 2) «сочетание» — внимание к явившемуся образу, начало греха, 3) «согласие души» с помыслом, увлечение воли, 4) «пленение» помыслом, укоренение его в душе, 5) образование порочного навыка, страсти. Страсть коренится в попустительстве воли, соблазн приходит через мысль. Отсюда перед подвижником стоит двоякая задача: укрепление воли и очищение мысли. В послушании наставнику подвижник отрекается от своей воли, которая таким образом освобождается от случайностей личного мнения. В покаянии он освобождается от себялюбия, гордости и обретает смирение, в котором стяжается безгневие, кротость и тишина, и останавливается движение и возбуждение страстей. Предел подвига состоит в священном безмолвии, которое черпает силу в непрестанной молитве. В молитве происходит предстояние Богу и соединение с ним. Движущей силой аскетического подвига является любовь: любовь и бесстрастие, согласно Иоанну, суть два имени совершенства. В качестве заключения к «Лествице» Иоанн написал «Слово к пастырю», где он говорит об обязанностях игумена, который должен быть образцом для своей паствы. При написании «Лествицы» Иоанн опирался, на личный опыт и на труды ранних аскетов — Нила Синайского, Евагрия Понтийского, каппадокийцев, Кассиана и Григория Великого. Комментарии к «Лествице» писали Иоанн Раифский, Илья Критский и патриарх Фотий. Она была переведена на многие языки, пользовалась неизменной популярностью и оказала значительное влияние как на восточный аскетизм, послужив одним из источников движения исихазма, так и на западный (переводы на латинский язык и комментарий Дионисия Картузианца). Соч.: Scala paradisi, MPG, t. 88. P., 1864, col. 583-1248; в рус. пер.: Лествица. СПб., 1996. Лит.: Иеромонах Герман. Преподобный Иоанн Лествичник. СПб., 1854; Bontschev A. Die Asthetik und Mystik des Johannes Climacus. Marb., 1948 (Diss.); Martin J. R. The Illustration of Heavenly Ladder of Johannes Climacus. Princenton, 1954. А. В. Иванченко

ИОАННСКИФОПОЛЬСКИЙ, или Иоанн Схоластик ('Icoawnc о ХкиЭошбАшк; (ХхоАасгпкос)) — христианский богослов, епископ Скифополя в Палестине (ок. 536—550). Пытался сочетать каноны Халкидонского собора с учением Кирилла Александрийского. Не сохранилось его главное сочинение — восьмитомное исповедание веры Халкидонского собора. Участвовал в полемике против Севира Антиохийского и против монофиситов. Автор антимонофиситского трактата «Против тех, кто сам себя отрезал от Церкви» (текст сохранился лишь фрагментарно). Первым написал схолии к сочинениям Псевдо-Дионисия Ареопагита, где сохранил многочисленные эксцерпты из «Эннеад» Плотина; эти комментарии получили распространение во всем восточно-христианском мире и наряду с сочинениями Максима Исповедника уже в 8 в. были переведены на сирийский язык. Соч.: MPG, t.4. Лит.: Balthasar H. Urs von. Das Scholienwerk des Johannes von Scythopolis.
– «Scholastik», 1940. Bd. 15, S. 16-38; Beck H.-G., Kirche und theologische Literatur im Byzantinischen Reich. Munch., 1977, S.376-377. M. В. Бибиков

ИОАНН СКОТТ(ЭРИУГЕНА) (Iohannes Scottus Eriu- gena) (нач. 9 в. — после 870) — ирландский средневековый

146

ИОАНН СКОТТ(ЭРИУГЕНА) мыслитель, тесно связанный со двором короля западных франков Карла Лысого (823—877). Современники звали Иоанна «Скоттом» (ирландцем) и «Скоттигеной» («скоттом по рождению»). Лишь однажды он сам назвал себя «Эриугена» («ирландец по рождению»), но нет свидетельств тому, что кто-либо именовал его так при жизни. Он родился в Ирландии, возможно, уже в 835—840-х гг. перебрался на континент. В 840-х гг. преподавал во Франкии, оказав мощное влияние на каролингскую ученость. К 845—850 относятся его школьные комментарии: примечания к Марциану Капелле, глоссы на «Установления грамматики» (Institutiones grammaticae) Присциана и книги Ветхого Завета. В примечаниях к Марциану Эриугена уделяет особое внимание семи свободным искусствам, познание которых, являющееся припоминанием, означает проникновение человека в свою собственную природу и одновременно в природу мира (основа обеих природ — трансцендентное бытию и познанию божество). Истинное знание предполагает отождествление со своим объектом, поэтому практикуясь в искусствах и высшем из них — философии, душа философа восстанавливает единство с Премудростью-Логосом-Христом: отсюда известное замечание Эриугены — «никто не восходит на небеса иначе, чем через философию». В 851 он пишет трактат «О божественном предопределении» с опровержением учения Готшалка о двойном предопределении, подчеркивая, что «ошибка тех, кто мыслит о предопределении иначе, чем святые отцы, происходит от незнания свободных искусств». Согласно Эриугене, Бог прост и един, для Него знать, творить и предопределять — одно. Бог мыслит и творит только благо. Зло — это умаление добра, Бог его не знает и к нему не предопределяет. Возможно только единственное предопределение — к сущему благу. Грех и смерть суть собственное удаление человека от Бога, это умаление индивидуального бытия (defecrum essentiae). Бог не предопределяет не только ко греху, но и к наказанию, которое возникает в грешнике как естественное и неизбежное следствие, «ибо нет греха, который не казнит сам себя»; терзания и муки — внутренние аффекты порочной души. В1 -й половине 860-х гг. Эриугена переводит весь корпус сочинений Псевдо-Дионисия Ареопагита, две работы Максима Исповедника — «Ambigua ad Iohannem» (К Иоанну о трудных Местах [у Григория Богослова]) и «Вопросоответы к Талассию», а также «Об устроении человека» Григория Нисского. Достигнутый им синтез восточного и западного богословия реализован в грандиозном метафизическом диалоге «Перифюсеон» (греч. «О природах») (Пер1 (pwecov ок. 862—867; известен также под введенным в 12 в. латинским названием «De divisione naturae»). Выпущенное ок. 1141 Вильгельмом Малмсберийским рукописное его издание легло в основу 1-го печатного издания Т. Гейла (17 в.); в публикуемом с 1996 «критико-генетическом» издании Э. Жено впервые представлен аутентичный текст. Диалог между Воспитателем (Nutritor) и Воспитанником (Alumnus) состоит из пяти книг и посвящен коллеге Эриугены — Вульфаду. Термин «природа» имеет у Эриугены множество значений: «универсальная природа», охватывающая творение и Творца; только тварное бытие; естественный порядок вещей; в более узком смысле — человеческая, ангельская и т. д. «природы». «Всеобщая природа» рассматривается через разного рода логические деления, прежде всего «на то, что есть, и то, что не есть» (441 А, чаще всего это вещи, доступные человеческому уму, и вещи, лежащие за пределами его познавательных возможностей), но наиболее подробно — через деление на четыре природы (441В): «ту, что творит и не творится»; «что творится и творит»; «что творится и не творит»; «что не творит и не творится», под которыми понимаются соответственно Бог как причина (книга 1), примордиальные причины тарных вещей (книга 2), видимые следствия причин — тварный мир (книга 3), Бог как цель мирового развития (возвращению всего в Бога посвящены книга 4 и 5). Четверичная схема сосуществует с традиционной троичной схемой неоплатонизма: пребывание, исхождение, возвращение (см. Триада). Рассматриваетсятакже пятичастное деление «всеобщей природы», составляющее логическое древо: нетварное — тварное; умопостигаемое — чувственное; небо — земля; рай — обитаемая земля; мужское — женское (893АС). Бог одновременно имманентен итрансцен- дентен миру, так же как тварная природа есть одновременно эманация божества и его теофания. Видимая вселенная — только промежуточный момент божественного бытия, ее существование в общем не имеет самостоятельной ценности: причины и следствия в своей полноте извечно содержатся в Слове Божием; они выпадают последовательной чередой в пространственно-временной континуум, чтобы затем вернуться к своему началу. Процесс нисхождения по ступеням иерархии бытия сопровождается делением и умножением сущего, убыванием творческой потенции. Пределом деградации является создание природы, лишенной жизни. Изменчивые материя и весь видимый мир в своей основе образуются из сочетания бестелесных качеств (479В), что объясняет переход от бестелесного к телесному и обратно. Исхождение из Бога должно будет смениться возвращением-восхождением к Нему: сначала «деление» уступит место «анализу» — разрешению материальных составов на первичные бестелесные элементы; затем все разделенные природы будут последовательно объединяться, при этом низшее, не утрачивая своей индивидуальной субстанции, включается в высшее. В конце мира все чувственное превратится в духовное (885D). Истинной и единственной субстанцией всех вещей является божественное знание; в нем вещи сотворены и пребывают вечно и неизменно. Человек — это «некое умное понятие, от века сотворенное в уме Бога». Человеческая природа создана по образу божественной природы, она проста и неделима во всех людях. Как образ Божий она тоже имеет умные понятия обо всем. Если божественное знание представляет собой первую сущность и причину всего творения, то человеческое познание — его вторую сущность (765С-779А). Человечество в своем идеальном состоянии (до грехопадения) заключает в себе весь мир; более того, само творение мира, описанное в Шестодневе, происходило в человеке (775С). Поэтому космология в «Перифюсеон» сводится к антропологии, а воплощение Христа имеет космическое значение: в человеческой природе Христа воссоединяется с Богом и в Нем восстанавливается, обращаясь в духовное бытие, весь мир. В человеческой природе все творение «соединено, в нее должно возвратиться и через нее должно спастись» (760А). В процессе общего возвращения последовательно будут преодолены все пять делегат природы (пока это совершено только в воскресшем Христе). Для человека возвращение и воскрешение суть одно; оно будет происходить в восемь стадий. Сначала предстоит поочередное разрешение пяти его «природных» уровней: земное тело — жизненное движение — чувство — рассуждение — ум, когда каждая низшая ступень полностью превращается в высшую. Затем следуют три надприродные ступени восхождения человечества: знание тварного — мудрость (созерцание Истины) — погружение (душ) в Бога, во тьму