Том садится с чашкой в руке. Он замечает, что Грэйс что-то зажала в кулаке. Это кость. На ней еще остались куски мяса.

Том: Могу я забрать это?

Смущаясь, она опускает взгляд и отдает ему кость. Она не притрагивается к еде.

Том: Как вас зовут?

Грэйс: Грэйс.

Том: Я Том.

Грэйс: Спасибо за помощь, Том. Извините, но я приехала из города... Я не верю своим глазам: люди помогают тому, кого видят впервые в жизни. Кажется, мои воспитатели не предполагали, что такие люди есть на свете.

Том: Как же вас воспитывали?

Грэйс: Надо сказать, я получила самое ужасное воспитание. Мне постоянно говорили, что лучше меня и моей семьи в мире никого нет. Хуже этого ничего не может быть. Мой отец любил меня, но был очень высокомерен, а для меня нет греха страшнее.

Том: Кто эти люди в машине?

Грэйс: Обычные гангстеры! Они уже три дня преследуют меня.

Том: Чего они от вас хотят?

Грэйс: Человек на заднем сиденье — их босс... Я видела его лицо. Это моя единственная ошибка. Теперь они хотят убить меня.

Том: Он дал мне номер телефона, просил позвонить, если я вас увижу. Он сказал, что вы очень дороги ему.

Грэйс (саркастически): Бьюсь об заклад, что это так!

Том: Где ваша семья?

Грэйс: У меня нет семьи. Больше нет. У меня был лишь отец, но эти гангстеры отняли его у меня, а теперь им нужна я.

Она смотрит на кусок хлеба, который держит в руке.

Том: Вы, должно быть, проголодались.

Грэйс: Я несколько дней не ела, но я не заслужила этот хлеб. Я украла кость у собаки. Я ведь раньше ничего ни у кого не крала. Если бы под яблоней были яблоки, я бы стащила и их. Возможно, они принадлежали бы бедному фермеру, которому самому нечего есть. Поэтому я решила наказать себя и не есть хлеб, как бы аппетитно он ни выглядел. Видите ли, в такой семье, как моя, мне приходилось заниматься самовоспитанием.

Том: Весьма вероятно, что отказ от хлеба поможет вашему воспитанию. Но, хотя я убежден, что там, откуда вы пришли, хлеба полным-полно, в этом городе посчитали бы дурным тоном не есть того, что предлагают.

Грэйс (смущенно): Простите.

Грэйс начинает есть. Сначала медленно, затем все быстрее и быстрее, пока не набивает полный рот, как животное. Они обмениваются улыбками.

Том: Что вы будете делать теперь?

Грэйс: Спрячусь в горах, которые видела из долины.

Том: И как вы собираетесь там выживать?

Грэйс: Не знаю. Но что-нибудь придумаю.

Том изучает ее.

Том: А что бы вы ответили на предложение остаться здесь?

Грэйс: Даже если вы говорите всерьез, это вряд ли возможно. В конце концов, это маленький город. Я должна скрываться, а люди будут задавать вопросы.

Том: Это не так уж важно, если они тоже захотят вам помочь.

Грэйс: Вы хотите сказать, что все в этом городе похожи на вас?

Том: Здесь живут хорошие люди. К счастью, они не совсем такие, как я, но это честные люди, которые сами испытывали нужду. Они могут отказать вам, но я уверен, что стоило бы попытаться спросить.

Грэйс: Мне нечего предложить им взамен.

Том: Не уверен, что это так. На мой взгляд, вы можете предложить Догвиллю многое. А сейчас вам надо поспать, я вас разбужу пораньше, до того, как проснется папа. Вам придется подождать несколько часов в шахте, пока я поспрашиваю людей.

Грэйс на секунду замирает. Она смотрит на него, растроганная.

Грэйс: Спасибо, Том. Это на самом деле чудесное место.

Том улыбается ей.

Появляется надпись:

«СЦЕНА, В КОТОРОЙ ЖИТЕЛИ ГОРОДА ВСТРЕЧАЮТСЯ В МОЛЕЛЬНОМ ДОМЕ».

Все взрослые жители города в этот день пришли в молельный дом. Том произнес речь. Они смотрят на него без энтузиазма.

Рассказчик: День в Догвилле начался со слухов. Кузина Мамаши Джинджер из Джорджтауна видела автомобиль, который сперва поднимался по Каньон-Роуд к Догвиллю поздно вечером, а затем, позже, проехал обратно. Это таинственное происшествие навело многих на размышления и в определенной степени омрачило проникновенную лекцию Тома. Несмотря на сумбурность изложения, нельзя было отрицать, что Том обладает даром слова. Упоминая приключения, героем которых он стал прошлым вечером, Том бесстрашно пустился в рассуждения о нравственности. Предмет был ясен, однако суждения полного амбиций юноши звучали в высшей степени самонадеянно. Благодаря своим оригинальным соображениям, Том в какой-то степени смог скрыть недостаток подготовки и, следовательно, сомнительные причины для созыва городского собрания. Его отец внимательно смотрел по сторонам, пытаясь уловить настроение слушателей, и, почувствовав, что жителям города не слишком нравится слушать прямую критику в свой адрес, решил предвосхитить возможные протесты.

Том: ...Учитывая вышесказанное, мои дорогие жители Догвилля, не имеет смысла отдавать, если тот, кому дарят, не готов принять; если никто не осмеливается признаться, что нуждается в этом даре.

Том Старший: Я уверен, что ты желаешь нам добра, Том. Но я думаю, что из всех городов именно в нашем люди привыкли поддерживать друг друга. Мы живем бок о бок, мы все друг друга знаем. Я не вижу людей, не готовых открыться ближним. Да и остальные нам не безразличны.

Лиз: Правда, Том, ты опять взялся за старое. Заставил нас прийти сюда, чтобы слушать всю эту чушь. Кем ты себя воображаешь? Философом, что ли?