Шрифт:
— А потому, что это будет ударом по внешним врагам… Мы убьем их нашими цифрами!.. Если вопросов нет, желаю успеха!..
Директор встал из-за стола и протянул мне руку.
— Но… Ведь трижды три — девять, — вкрадчиво сказал я.
— А почему не тысяча восемьсот двенадцать? — сказал он. — Ведь все в мире относительно… Это еще ваш Эйнштейн придумал…
— Но трижды три все-таки девять…
— Зато тысяча восемьсот двенадцать больше, чем девять. Я верно говорю?
— Верно…
— Вот видите… А вы спорите… Эх, туги у нас на подъем…
И директор сокрушенно покачал головой.
— Но поймите, — сказал я. — Если взять три яблока, потом еще три яблока и еще три яблока, то будет девять яблок…
Он слегка повысил голос:
— Фрукты-овощи здесь ни при чем!.. Новая таблица умножения — путь к изобилию!..
Я взглянул в окно и тоскливо посмотрел на зеленую травку… Мне вдруг показалось, что я уже больше никогда не смогу растянуться на ней и подложить под затылок ладони…
В кабинете неожиданно стало жарко, и между лопаток потекли у меня струйки пота… Я проглотил слюну и хрипло промолвил:
— Три стула плюс три стула плюс еще три стула — это девять стульев.
— А по новой таблице — это тысяча восемьсот двенадцать стульев, — отчеканил директор. — И мы в два счета решим мебельную проблему… Вы что же, против решения мебельной проблемы?
— Нет… Но если взять три собаки и еще три собаки…
— Почему вы такой упрямый? — миролюбиво улыбнулся директор. — Вот скажите, у собаки есть бивни?
— Нет, — прошептал я.
— А у слона есть бивни! Я правильно говорю?
— Есть, — прошептал я.
— Так что же вы спорите? Идите и приступайте к делу…
Я вытер пот со лба и обнаружил шершавые, загибающиеся спереди спиральные рога. Я покосился в зеркало и увидел, что они серого цвета и вполне симметрично располагаются на моем лбу… "Надо будет купить высокую папаху, — подумал я, — а то с неприкрытыми рогами, как с лыжными палками, могут не пустить в метро…"
— Ну что вы стоите? — произнес директор каким-то далеким голосом. — Неужели все еще не понятно? Вы думаете, какие грандиозные перспективы открываются перед нами!.. Мы сразу добьемся небывалых показателей!.. Мы в сотни раз перевыполним все планы!..
Он увлекся, рисуя передо мной все более широкие горизонты, которые откроет новая таблица умножения…
Мне хотелось пить, и я кое-как просунул свою острую морду в графин — настолько, насколько позволяли рога.
Холодная вода принесла мне облегчение… Я отфыркался и, с трудом подбирая слова, выдавил из себя:
— Э-э… если, э-э… взять три… э-э… хвоста… э-э… и еще… э-э… три хвоста… и, э-э… еще три… э-э… хвоста, то будет девять… э-э… хвостов… э-э…
Он стал что-то доказывать мне, размахивая руками, но я понимал лишь отдельные слова: "…увеличится зарплата…", "…валовая продукция…", "…изобилие…"
У меня зачесалось в левом боку, и я с наслаждением стал тереться об угол стола, оставляя на нем клочья шерсти…
"Э-э… — подумал я, — а ведь меня уже пора стричь…" После этого я проблеял три раза, потом еще три раза и еще три раза, потом проблеял девять раз…
Он что-то начал отвечать, но на совершенно непонятном мне языке…
Я почувствовал, что мне невероятно трудно стоять на двух ногах, и опустился на передние. Сразу стало легко, и я затопал копытцами по паркетному полу…
И тут я подумал: "А почему я здесь, когда вся моя отара на лугу?.."
Мне мучительно захотелось свежей травы, я боднул дверь и выбежал из кабинета…
Сзади себя я услышал:
— Следующий!
Но я не понял, что это такое, и разобрал только "е-е-е"…
Чабан гнал нас через узенький мосток на большую зеленую равнину, усыпанную желто-белыми ромашками…
Мне было приятно среди своих и беззаботно.
И вдруг молнией сверкнула какая-то чужая, непонятная мне мысль: "Теперь дома все покроется пылью…"
Сверкнула и погасла.
Я съел ромашку и стал пастись, как все.
Протокол заседания по выборам главврача в психиатрической больнице № 6
П р е д с е д а т е л ь. Многоуважаемые господа, товарищи, ученые, наполеоны, стахановцы, юлии цезари, изобретатели, шостаковичи, физики и шизики! Сегодня нам предстоит важное мероприятие. Мы должны выбрать себе главврача нашего общего, родного всем нам, любимого дома. Рад сообщить, что на нашем заседании присутствуют представители обеих палат — мужской и женской, а также большой отряд наших добрых друзей-санитаров в качестве наблюдателей с правом совещательного и решающего голоса. Все мы здесь собрались, объединенные хотя и разными, но единственными мыслями, тронутые личными заботами. Жизнь наша с каждым днем становится все лучше и лучше, поэтому отступать дальше некуда.