Шрифт:
И тут Мильчевский «сломался». Признал, что он действительно Майер, что в период оккупации был в Киеве, являлся фашистским резидентом и т. д. Однако при этом постоянно подчеркивал: карательной деятельностью не занимался. Всем своим поведением, намеками на имеющиеся у него возможности и связи, заверениями в искреннем желании быть полезным Мильчевский пытался навязать нам сотрудничество.
Его признания были не только задокументированы на бумаге, но и записаны на магнитофонную пленку. Все материалы мною лично были представлены министру Радкевичу. Он дал разрешение на передачу Мильчевского КГБ СССР. А надо сказать, что Киев постоянно и настойчиво просил меня любыми путями переправить Мильчевского в Брест. Спустя три дня он уже был там.
— И что было потом?
Дальнейшая его судьба мне не известна.
— С 1959 по 1964 годы вы снова работали в ГДР, в Восточном Берлине. А это, как известно, было такое осиное гнездо — один из мировых разведцентров, откуда КГБ доставал Западную Германию и не только…
— В Западном Берлине действовали американская разведка, французская и английская. А мы работали против всех. У нас был очень сильный отдел. Главным образом мы работали против БНД — западногерманской разведки. Мы засылали к ним очень много агентов. Но наша беда заключалась в том, что разведчиков погоняли — давай, давай… А в то время в ФРГ начали вводить компьютерную систему. И с ее помощью они начали нас вычислять…
Официально моя должность называлась — старший офицер связи в Главном управлении Большого Берлина.
— Вы осуществляли контроль за спецслужбой ГДР?
— Не только осуществляли контроль, но и оказывали помощь.
— Серго Берия, сын Лаврентия Берия, наверное, первым решился публично сказать о том, что в предвоенные и в первые годы войны через Иран советские разведчики «забрасывались» в Германию. Знаю, что вы тоже какое-то время перед войной пребывали в Иране. Чем вы там занимались?
— Я тогда только начинал работать в разведке, и был еще слишком молод. Занимался там, главным образом ликвидацией бандитских групп, которые действовали в горах, нападали на наших военнослужащих.
— Вы были там в составе какой-нибудь группы?
— Я был среди солдат. Служил в Особом отделе 58-го стрелкового корпуса.
— Это в каком году?
— В 41-м. В августе мы вместе с англичанами ввели в Иран свои войска.
— Как это мотивировалось?
— Необходимостью обезопасить юг с Персидского залива. Ведь американская помощь СССР фактически вся шла через Иран.
— И это не расценивалось как оккупация?
— Это была не оккупация, а практически… оккупация.
Мы жили в горах. До этого я никогда в горах не был, альпинистского опыта не имел, и оказывался иногда просто в анекдотичных ситуациях. Ребята бросали между склонами бревно — и перебегали. А я не мог. Сажусь верхом на бревно и начинаю ползти. Но сослуживцы были опытные. Увидев эту картину, они начали делать такое — бросают бревно и тут же рядом веревку, чтобы я мог держаться. Потом я, конечно, освоился.
Так что в Иране я ликвидировал банды. А разведчиков в Германию не засылал. Я был среди тех, кого засылали…
Все это я видел…
— А как вы вообще начинали? Вы учились в каком-то закрытом специальном учебном заведении?
— Я заканчивал Харьковское пограничное училище. Но так случилось, что туда приехал их Москвы заместитель начальника отдела кадров НКВД и в числе пяти человек отобрал меня для работы в разведке. Сразу же вызвали в Москву, и я тут же получил назначение в аппарате министерства. Какое-то время должен был поработать следователем. «Вот твой кабинет, — сказали мне, — вот в шкафу — уголовные дела, арестованные — в подвале».
Тогда руководителем НКВД был назначен Берия, и многие сфабрикованные дела пересматривались, невинно осужденные люди освобождались их тюрем. А многие следователи, сфабриковавшие те уголовные дела, сами оказывались на скамье подсудимых. Я был одним из тех, кто занимался пересмотром.
Запомнился один эпизод той поры. Был такой начальник райотдела НКВД Сатыев. Он фабриковал в основном шпионские дела, посадил очень много ни в чем не повинных людей. И его за такую активную работу по борьбе с врагами народа награфили орденом Трудового Красного Знамени и назначили министром совхозов. Представляете? И вот когда мы пересмотрели все те дела, которые он сфабриковал, то с чистой совестью его арестовали и отдали под суд, который приговорил его к расстрелу.
Все как бы защищали советскую власть. Но обстановка была подходящая для реализации всех комплексов людей с садистскими наклонностями.
Все это я видел…
Игорь БУГАЕВ:
«Я дружил с агентом ЦРУ»
Судьба полковника Игоря Бугаева по-своему уникальна.
Он работал как по линии контрразведки, так и разведки. Начинал службу в Первом главном управлении КГБ СССР в Москве. В краткосрочных командировках побывал во множестве государств мира. Волей обстоятельств он 17 лет здесь, в Киеве, опекал гражданина США, очень важного для СССР, информированного сотрудника ЦРУ Джона Смита.
Игорь Иванович подчеркивает, что до сих пор очень благодарен своим товарищам и коллегам по работе, особенно из Украины за помощь и сотрудничество в процессе становления профессионалом.
О его необычной биографии, о многолетней работе с Джоном Смитом и особенно о том, что поведал советскому Комитету госбезопасности бывший сотрудник ЦРУ — все это в моей с ним беседе.
В начале прошу рассказать Игоря Ивановича о его детстве, о том, где и как он учился, как пришел в органы госбезопасности.