После 8 лет работы Павел получил право стать гражданином США, ему была предоставлена работа преподавателем в школе ЦРУ.

— А как его выводили из столь небезопасной командировки?

— Самое опасное к тому времени уже было позади. Разведчику верили на высоком уровне.

Работа на радио «Свободная Европа» официально была завершена, и Павел выехал через Лондон в США «обустраиваться». В Англии «собирался некоторое время отдохнуть». А через пару дней Минаржик выступил с разоблачениями на специально организованной в Праге по поводу возвращения разведчика пресс-конференции.

Возвращение нескольких разведчиков других соцстран, которые работали на радио «Свободная Европа» и «Свобода» осуществлялось как согласованная акция взаимодействия разведок соцстран.

Так сложилась жизнь, что мы с ним по сей день близкие друзья, кумовья. Я не однажды бывал у него. Он часто приезжает ко мне, мы часто созваниваемся.

— Знаю, что после работы в Германии, когда вы работали в управлении разведки в Киеве, вы часто бывали в Германии. Вы были дружны с шефом гедеэровской разведки, легендарным Маркусом Вольфом?

— Нет, личных отношений с Вольфом, Мишей, как мы его называли, у меня не было: несколько раз слушал его выступления. А что касается моих частых командировок в Германию, то, ведь, это не секрет, что КГБ, разведка, очень активно сотрудничали со спецслужбами ГДР. Гедеэровская разведка очень сильно помогала нам кадрами. Нам, к примеру, «сделать» из русского или украинца немца — непросто. А у них не было такой необходимости.

— Как, например, в случае с Гийомом?

— Именно. Ведь, как удалось его внедрить? Отец Гийома был врач. Во время войны он спас Вилли Брандта от смерти. Он его лечил, когда тот, будучи антифашистом, находился на нелегальном положении. И когда Гийом был подготовлен к работе, сотрудники гедеэровской разведки сказали отцу: «Ты попроси Брандта, пусть возьмет твоего сына к себе на работу». Так Гийом попал к Брандту в помощники. Ну, а дальше вы знаете — Гийом много лет рядом с Брандтом, работая на гедеэровскую разведку. Когда его разоблачили, канцлер Брандт был вынужден уйти в отставку.

— Петр Яковлевич, скажите, пожалуйста, правда, что советская разведка содействовала том у, чтобы Олимпийские игры состоялись в Москве. Говорят, вы имеете к этому некоторое отношение.

— Да, было так, это задание должна была выполнить и украинская разведка. Нам предстояло обеспечить один голос в Международном Олимпийском комитете в пользу проведения Олимпиады в Москве. Как решить эту задачу? Как выполнить это задание высшего советского руководства? Несколько дней мы ломали себе головы, но, в конце концов, выход нашли и задание выполнили. Один голос в нашу пользу был обеспечен.

— Как?

— В свое время Павел Минаржик познакомил меня с Юлианом Семеновым. И у меня с Юлианом были хорошие отношения, мы много раз встречались в Москве, я бывал на даче у Семенова в Ялте.

— Попутно вопрос: так Юлиан Семенов был сотрудником разведки или нет? А то, ведь, разное говорят…

— Нет. Все это легенды. Он не был разведчиком. Но дружил со многими. Имел доступ к некоторым материалам архива КГБ.

— Но вернемся к нашим олимпийским страстям.

— Так вот одного очень влиятельного человека, члена Международного Олимпийского комитета Юлиан Семенов попросил проголосовать — «за». И тот из-за уважения к Семенову согласился. Член МОКа даже не подозревал, что тем самым он выполнил просьбу советской разведки. Вот и вся история.

В советские времена разведка решала самые разные задачи — от проблем войны и мира до самых простых житейских. В годы, когда СССР покупал хлеб на Западе (прежде всего, в США и Канаде), разрабатывались и осуществлялись разведкой акции, которые существенно влияли на падение цен на хлеб на мировом рынке.

Знаю, что разведка в свое время «добыла» методику расчета корпусов самолетов-гигантов и все необходимое для этого. Благодаря этому стало возможным рассчитать корпуса украинских АНов. Совсем почти перед самой катастрофой на ЧАЭС советская разведка получила необходимые материалы, применение которых практически гарантировало безаварийную работу реакторов чернобыльского типа. Применили бы их, может быть, не случилось бы страшной трагедии.