Джарлаксл держал свой сверкающий меч перед собой, пытаясь разглядеть, что скрывается за завесой, но бесполезно. Через боковую дверь дроу пробился в соседнюю комнату, но там тоже стоял непроницаемый туман, и что ещё хуже, наёмник заметил, что пар начал заполнять коридоры, которые они миновали.

— Это неправильный путь, — решил Дор'кри, и повёл отряд в обратном направлении, закрывая по пути двери. Наконец, они вернулись к тройной развилке, откуда начинали путь. Вампир указал на один из естественных туннелей, который, как ему казалось, должен был идти в верном направлении.

— Я думал ты разведал путь, — проворчал Атрогейт.

— Я бы не смог добраться до кузницы в столь короткое время, если бы шёл на своих двоих, — парировал Дор'кри.

— Какой умный ответ! — сказал дварф. — Ты мне нравишься всё меньше и меньше. И вскоре мне начнёт казаться, что ты мне нужен всё меньше и меньше. Смекаешь, к чему я клоню?

Джарлаксл заметил взгляд Далии, умоляющий предотвратить назревающую ссору. Но дроу находил происходящее довольно занимательным и не стал бы особо сожалеть по поводу гибели вампира, поэтому просто улыбнулся в ответ.

Туннель вёл вперёд, но без намёка на снижение. Спутники прошли мимо множества коридоров, отходящих от главного пути, начиная понимать, что оказались в лабиринте.

— Возможно, нам следует сделать ещё один привал, чтобы дать Дор'кри возможность определить верное направление, — предложила Далия, но Атрогейт упрямо продолжал идти вперёд.

Эльфийка уже собиралась повторить своё предложение, когда дварф подозвал всех к себе. Когда спутники поравнялись с Атрогейтом, они увидели его стоящим у ещё одних мифриловых ворот, по размеру соответствующих дварфу. На створках не было и следа ручки.

Атрогейт повторил слова, открывшие главные ворота, и они снова сработали. Древние врата, открываясь, без единого звука заскользив на петлях в разные стороны.

Спутники услышали горны Гонтлгрима — громогласные, ревущие огни. Джарлаксл до сих пор не мог взять в толк, почему они продолжают гореть. Сразу за входом начиналась узкая длинная лестница, ведущая вниз. Она не была тёмной, как предыдущая, на её ступенях вспыхивали оранжево-красные отсветы далёкого огня.

Атрогейт, не сомневаясь в правильности своих догадок, поспешил вперёд с такой скоростью, что всем его спутникам кроме вампира пришлось перейти на бег, чтобы не отстать.

— Я вскоре присоединюсь к вам, — объяснил Дор'кри, когда Далия обернулась к нему. — Есть ещё один коридор, который я хочу проверить.

Эльфийка кивнула и побежала вслед за остальными, а вампир развернулся и двинулся в обратном направлении.

Дор'кри не стал далеко уходить. Вампир вынул драгоценный камень в форме черепа и положил его в укромное место за дверью, где он будет незаметен. Дор'кри посмотрел на него с опаской, не первый раз сомневаясь, был ли он достаточно мудр, привлекая таких опасных союзников. Он оглянулся на уходящие вниз ступени и подумал о Далии и бриллианте, который она носила в правом ухе. Бриллианте, символизировавшем её единственного оставшегося в живых любовника.

Какой выбор ему оставила эльфийка?

Вампир посмотрел на драгоценный камень-череп.

— Вниз по лестнице, Силора, — прошептал он. Дор'кри задержался на мгновение перед тем как устремиться за ушедшим вперёд отрядом.

Едва вампир исчез из поля зрения, глаза камня-черепа засветились недобрыми красными огоньками. Артефакт оживал, и вместе с ним оживал дух Силоры. Мгновение спустя, драгоценный камень испустил облако магического тумана, принявшее форму великой Тейской леди.

Полностью материализовавшись, она приготовилась открыть врата для призыва демонических прислужников.

Атрогейт двигался в быстром темпе не очень долго, так как достаточно скоро остановился в нерешительности. По обе стороны стены заканчивались, а вниз спускалась лишь узкая круговая лестница. Она опасно вилась в широкой пещере — не было даже перил — а внизу расстилалось множество пересекающихся мостов и рельсовых дорог. Пещера была глубока, стены терялись в тенях, а далеко, очень далеко внизу пол озарялся оранжевыми и красными отблесками лавы. Воздух мерцал и колебался от поднимающегося жара.

Стоял сильный шум: звон цепей, треск разрушающегося камня и рёв пламени.

— Зато лестница не скользкая, — утешил себя дварф.

Он вытер обильный пот с лица и начинал осторожно спускаться вниз, понимая, что любая оплошность приведёт к длительному, очень длительному падению.

Казалось, это никогда не кончится, ступенька за ступенькой и ещё сотни ступеней. Атрогейт и его спутники, которые старались не отставать, чувствовали себя уязвимыми на открытой лестнице. И спустившись на сотни шагов, они поняли, что не одни.