— Ну да.

— Послушай меня. Я хочу дать тебе один совет: кем бы ни была эта женщина, ее присутствие не к добру. Пусть уезжает! Ты же хотел побыть на острове один. И ты должен остаться один. Ей могут помочь и другие психиатры.

— Да она не может уехать. Из-за шторма больше не ходят паромы.

— Ну так по крайней мере не встречайся с ней!

Виктор понимал, что Кай прав. Он надеялся успокоиться на Паркуме, а вместо этого постоянно думает о Жози. И сегодня опять он выискивал в рассказе Анны лишь нужные ему детали, не желая слушать того, что не укладывалось в его гипотезу. Например, что Жози двенадцать лет, а не девять. И она никогда не убежала бы из дома и знала, где лежит ключ от бунгало.

— Так что?

Виктор прослушал слова Кая.

— Ты о чем?

— Ты обещал, что окончишь поиски, когда я выполню твою последнюю просьбу. Как только я разберусь с аварией, ты оставишь в покое старые раны.

— Да, знаю. Но…

— Никаких «но»!

— Я должен еще кое в чем разобраться, — невозмутимо продолжил Виктор.

— В чем же?

— Нет никаких старыхран. Они свежие. Вот уже четыре года.

Виктор медленно опустил трубку и нетвердой походкой направился к Анне в каминную комнату.

— Плохие новости?

Она стояла около дивана, собираясь уходить.

— Не знаю, — честно признался он. — Вы уходите?

— Да. Сеанс опять оказался для меня сложнее, чем я ожидала. Пойду и прилягу в гостинице. Мы завтра продолжим?

— Наверное.

После разговора с Каем Виктор уже не знал, что хочет.

— Давайте вы вначале мне позвоните. Да и вообще я же больше не занимаюсь психотерапией.

— Хорошо.

Ему показалось, что Анна пытливо искала в его лице каких-то изменений. Как бы то ни было, она не выказала ни малейшего удивления сменой его настроения.

Когда она наконец ушла, Виктор решил позвонить жене в Нью-Йорк. Но, пока он искал телефон отеля в карманном компьютере, телефон вновь зазвонил.

— Я кое-что забыл, Виктор. Это не имеет никакого отношения к нашему… м-м-м… это не связано с Жози. Но…

— Что такое?

— Мне позвонили из вашей охранной фирмы, потому что не могли отыскать ни тебя, ни Изабель.

— Нас ограбили?

— Нет, это не ограбление, а повреждение имущества. Не волнуйся, с виллой все в порядке.

— А что тогда?

— Это ваш загородный дом. То бунгало в Закрове. Какой-то бродяга разбил окно задней двери.

Он мог его видеть. Хотя их разделяли четыреста шестьдесят два километра и пятьдесят морских миль, но он мог его видеть. И его, и бунгало. Ему хватало звуков из мобильного телефона, чтобы увидеть частного детектива в их загородном доме посреди леса Закров. Виктор немедленно послал туда Кая. Чтобы проверить историю Анны.

— Я сейчас на кухне.

Скрип резиновых подметок кроссовок частного детектива переносился на радиоволнах до Паркума.

— И как? Есть что-то необычное? — Зажав трубку между плечом и ухом, Виктор направился с телефоном к дивану. Но провод оказался слишком коротким, так что Виктор остановился посреди комнаты.

— Ничего особенного. Судя по запаху и слою пыли, здесь давно уже не было вечеринок.

— Четыре года, — скупо подсказал ему Виктор, представив, как Кай сейчас мысленно чертыхнулся.

— Прости.

Кай прошел всего несколько метров от машины до бунгало, но при его ста двадцати килограммах уже задыхался. Он держал телефон не у самого рта, а сбоку, но все-таки в трубке Виктора то и дело раздавался треск, когда детектив откашливался.

— До сих пор самое необычное — это разбитое окно. Но я сомневаюсь, что это имеет какое-то, пусть даже косвенное, отношение к Жози. Хотя, может, связано с Анной — не знаю.

— Почему?

— Следы свежие. Окно разбито несколько дней назад, дней, а не месяцев, тем более не лет.

Пока Виктор задавал следующие вопросы, Кай открывал на кухне все шкафы, ящики и холодильник.

— А как по осколкам понять, когда разбито окно?

— Не по осколкам, а по полу. Перед задней дверью у вас паркет. Если бы стекло было разбито давно, это было бы очевидно. Дыра так велика, что через нее легко проникли бы дождь, снег и грязь. Однако пол сухой, и пыли там столько же, как и везде. Кроме того, не заметно никаких насекомых…

— Все понятно, верю тебе.

Виктор вернулся на телефонную кушетку перед камином, потому что аппарат уже оттягивал руку.