— Когда вернусь домой, надеюсь найти тебя лежащим на кушетке с ногой на подпорке и с холодным пивом наготове.

— Не могу пить пива. Врач прописал мне эти чертовы обезболивающие таблетки, — ответил отец, когда она уже протянула руку к дверной ручке.

— Не тебе. Мне.

Когда Тейлор повернула направо, на Главную улицу, желудок ее сжало, словно тисками. Если бы не Кайл, она сейчас гнала бы свой старый «шевроле» к границе штата.

Хью. Боже, помоги ей. Еще несколько минут назад она считала, что никогда не увидит его снова. Мечты об их совместном будущем, которые когда-то лелеяла, она уже давно похоронила. Новость о том, что он обрел свободу, должна была заставить ее кричать от радости... Но после объяснения отца оказалось, что поводов для ликования нет, зато для беспокойства — с избытком.

Остается любой ценой сохранить самообладание и сделать то, для чего она была нанята на службу. Нельзя позволять прошлому вмешиваться.

До продуктового магазина Блэкстоунов едва ли миля езды. Левый поворот, у улицы Крукид-Пайн — и она увидела металлическое здание. Двери товарного склада были широко распахнуты, и, поворачивая машину к грунтовой стоянке, она заметила там чей-то движущийся силуэт. Глубоко вздохнув, чтобы как-то уменьшить возрастающую боль в груди, она заглушила мотор и вышла.

Он аккуратно составлял в ряд пятидесятифунтовые мешки. Быстрый взгляд влево и вправо от себя, чтобы удостовериться, нет ли кого-нибудь поблизости, убедил ее в том, что отец был прав — дело имело весьма скромный размах. Не было здесь ни погрузчика, ни каких-либо иных приспособлений. Однако, подойдя поближе, она увидела мощные мускулы, напрягшиеся на бронзовой спине Хью, и поняла, что ему не понадобилась бы никакая помощь, если бы дело расширилось.

Тейлор была единственной женщиной, кто когда-либо ощущал в своих объятиях это сильное прекрасное тело и кого ласкали эти мозолистые, но нежные руки. С того самого дня, как они встретились детьми, как открыли для себя любовь, затем страсть... и до того момента, когда судебные исполнители увели его, они принадлежали только друг другу. Лавина воспоминаний обрушилась на нее, нелегко женщине, даже с такой профессией, как у нее, подавить подобные воспоминания.

Когда она остановилась, Хью бросил взгляд через плечо и узнал машину, но не спеша закончил укладывать последние мешки, прежде чем повернуться к ней лицом. По тому, как он застыл на месте, она поняла, что он ожидал увидеть ее отца. Тейлор на фоне слепящего солнца, скорее всего, казалась ему смутным силуэтом. Но было очевидно, что память его не подвела. Он медленно двинулся ей навстречу.

— Черт побери, как ему удалось вернуть тебя назад?

Она обдумывала возможные варианты ответа. Но так как все они требовали силы и самообладания, которых у нее пока не было, то просто сказала:

— Рада видеть тебя, Хью.

Он сделал еще шаг и остановился так близко, что она почувствовала солоноватый мужской запах. Внезапно все вернулось — то, как он целовал ее, нежность, с которой ее раздевал, сладостное ощущение глубоко-глубоко в своем теле. Воспоминания, словно волны во время прилива, нахлынули на нее. Захотелось упасть на землю и разрыдаться, оплакивая утраченные мечты, свою невинность. Но все же каким-то образом ей удалось устоять и выдержать его мрачный взгляд.

Он пристально посмотрел на ее значок, прочитал надпись на футболке, но в основном взгляд скользил по ее телу сверху вниз, и ей подумалось, что годы заключения сильно изменили его вкусы. Несомненно, теперь он считал ее не более привлекательной, чем телефонный столб. Конечно, то было только ее предположение, его сощуренные глаза ничего не выражали.

Наконец взгляд его остановился на револьвере.

— Это что, шутка?

— Нет, просто я не успела надеть форму.

— Так вот почему ты здесь. Забавно, как изменился теперь смысл светских визитов.

— Пожалуйста, Хью... — Она даже не пыталась скрыть усталость, прозвучавшую в голосе. — Я только пятнадцать минут назад узнала о том, что ты в городе, а сама вернулась сюда минут двадцать назад.

Она надеялась, что он найдет в себе силы не принимать в расчет значок и оружие. Если бы только ей удалось достигнуть в общении с ним прежнего уровня, чего никому другому больше не удавалось!.. И вновь ее охватила злость на отца за то, что он решил извлечь выгоду из их прошлого.

— Это место не для тебя, — с горечью сказал он. — Возвращение домой будет не слишком приятным.

— Да... не знаю, будет ли оно приятным, но одного не будет — насилия.

— Надеешься, что значок и пистолет могут остановить неизбежное?

Он теперь говорил так, словно направлялся на отстрел в загон для скота. Придется испробовать другой подход.

— Что бы ты ни думал, Хью... я рада, что ты вышел.