Были как раз те дни, когда женщины Фракии справляли праздник Диониса. С ними пошла в леса и Прокна. На склонах гор, в густом лесу разыскала она хижину, в которой держал ее муж в неволе Филомелу. Освободила Прокна сестру и привела ее тайно во дворец.

– Не до слез теперь, Филомела, – сказала Прокна, – не помогут нам слезы. Не слезами, а мечом должны мы действовать. Я готова на самое страшное злодеяние, лишь бы отомстить и за тебя, и за себя Терею. Я готова предать его самой ужасной смерти!

В то время, когда говорила это Прокна, вошел к ней ее сын.

– О, как похож ты на отца! – воскликнула Прокна, взглянув на сына.

Вдруг смолкла она, сурово сдвинув брови. Ужасное злодеяние замыслила Прокна, на это злодеяние толкнул ее гнев, клокотавший в ее груди. А сын Прокны доверчиво подошел к ней, он обнял мать своими ручками и тянулся к ней, чтобы поцеловать ее. На одно мгновение жалость проснулась в сердце Прокны, на глазах у ней навернулись слезы; она поспешно отвернулась от сына, а от взгляда на сестру снова вспыхнул в ее груди неистовый гнев. Схватила Прокна сына за руку и увела его в дальний покой дворца. Там взяла она острый меч и, отвернувшись, вонзила его в грудь сына. Разрезали Прокна и Филомела на куски тело несчастного мальчика, часть его сварили в котле, часть же изжарили на вертеле и приготовили Терею ужасную трапезу. Прокна сама прислуживала Терею, а он, ничего не подозревая, ел кушанье, приготовленное из тела любимого сына. Во время трапезы вспомнил о сыне Терей и велел позвать его. Прокна же, радуясь своей мести, ответила ему:

– В тебе самом тот, кого ты зовешь!

Не понял ее слов Терей, он стал настаивать, чтобы позвали сына. Тогда вышла вдруг из-за занавеси Филомела и бросила в лицо Терею окровавленную голову сына. Содрогнулся от ужаса Терей, он понял, как ужасна была его трапеза. Проклял он жену свою и Филомелу. Оттолкнув от себя стол, вскочил он с ложа и, обнажив меч, погнался за Прокной и Филомелой, чтобы отомстить им своими руками за убийство сына, но не может он настигнуть их. Крылья вырастают у них, обращаются они в двух птиц – Филомела в соловья, а Прокна – в ласточку. Сохранилось у ласточки-Прокны на груди и кровавое пятно от крови ее сына. Сам же Терей был обращен в удода, с длинным клювом и с большим гребнем на голове. Словно у воинственного Терея на шлеме, так развевается у удода на голове гребень из перьев.

Полюбил бог бурного северного ветра, Борей, дочь Эрехтея, Орифию. Долго добивался он ее любви. Ласково умолял Борей Орифию стать его женой. Напрасны были все его ласки и все мольбы. Наконец разгневался бог бурного ветра и воскликнул:

– Хорошо же! Я сам заслужил это! Зачем забыл я мою грозную силу, мою великую мощь, мой гнев и неистовость! Зачем стал я молить! Разве это подобает мне! Лишь силой свойственно мне действовать; силой гоню я по небу тучи, силой вздымаю на море волны, силой же вырываю с корнем вековые деревья. Я своим дуновением делаю тверже снег и бичую землю градом. Когда я встречаюсь в бурном полете по небу с моими братьями, то так неистово борюсь с ними, что громы потрясают весь воздух, а грозные тучи сверкают огнем. Когда же я несусь над землей, то содрогается даже царство теней умерших и весь круг земли колеблется. Силой должен я добыть Орифию! Не молить я должен Эрехтея, а отнять ее у него!

Так воскликнул Борей и простер по воздуху свои могучие крылья. Буря поднялась кругом по всей земле. Грозно всколыхнулось безбрежное море. Выше гор развевается плащ Борея, несется он над землей, сметая все на своем пути. Предстал пред Орифией Борей, окутанный темной одеждой. Он схватил дочь Эрехтея в свои объятия и быстро понесся с ней на далекий север. Только тогда остановил свой полет неистовый бог ветра, когда достиг пределов киконов. Там стала Орифия женой Борея. Она родила ему близнецов-сыновей, Зета и Калаида. Оба они были крылатыми, как и их отец. Великими героями были сыновья Борея, они участвовали оба в походе аргонавтов за золотым руном в Колхиду и совершили много великих подвигов.

Однажды увидал далекоразящий бог Аполлон около стен Афин прекрасную дочь Эрехтея, Креусу. Она беззаботно собирала душистые весенние цветы. Полюбил сын Латоны красавицу Креусу, полюбила и она златокудрого бога. Тайно от отца стала Креуса женой Аполлона, и родился у нее сын. Боясь гнева отца, Креуса скрыла своего сына. Она завернула младенца в пеленки, надела ему на шею золотое украшение, на котором были изображены две змеи, положила его в корзину и отнесла в грот, где часто, тайно от всех, встречалась с Аполлоном.

Не оставил своего сына Аполлон. Он пришел к брату своему Гермесу и попросил его:

– О, брат мой, пойди к рожденному землей народу в Афины, ты ведь знаешь славный город воительницы Афины Паллады, там в гроте лежит в корзине новорожденный мальчик, возьми его вместе с корзиной, принеси в Дельфы и поставь у врат моего храма. Обо всем остальном я позабочусь сам. Знай, брат мой, этот мальчик – мой сын!

Быстро помчался Гермес в Афины, взял корзину с мальчиком, принес его в Дельфы, поставил у храма и открыл крышку корзины, чтобы сразу увидали входящие в храм мальчика. Рано утром, когда только что въехал на небо, зардевшееся светом богини Эос, лучезарный Гелиос, прорицательница пифия пошла в храм Аполлона. Велико было ее удивление, когда увидала она маленького мальчика в корзине на ступенях храма. Пифия уже хотела велеть унести его, так как думала, что ребенок подкинут какой-нибудь дельфианкой, но вдруг почувствовала она сострадание к маленькому мальчику и решила оставить его у себя. Позаботился Аполлон о своем сыне и не допустил, чтобы был он изгнан из дома отца. Пифия же не подозревала, что оставила у себя на воспитание сына Аполлона.

Так и воспитывался мальчик при храме в Дельфах. Никто не знал, чей это ребенок, не знал, конечно, и сам он, кто его родители. Беспечно играл он все свое детство у алтаря отца; когда же вырос, то жители священных Дельф избрали его хранителем сокровищ храма.

Остался жить сын Аполлона в доме отца своего и жил чистой, безгрешной жизнью.

Тем временем Креуса стала женой сына бога ветра Эола, героя Ксуфа, который помог отцу Креусы Эрехтею в войне с властителями Эвбеи халкодонтами. За эту помощь Эрехтей отдал Ксуфу в жены свою дочь. Когда же Эрехтей погиб от руки бога Посейдона, Ксуф стал править в Афинах. Счастливо жили Ксуф и Креуса; их печалило лишь то, что брак их оставался бездетным. Наконец решили они отправиться в Дельфы и вопросить оракул Аполлона, почему не дают им боги детей. Эту мысль внушил им сам Аполлон, так как решил он вернуть сына Креусе и отдать своему сыну, внуку Эрехтея, власть над Афинами.