– Они хотят убить его, – прошептала она на ухо старой женщине, когда рассказ был окончен. – Но взгляни ему в глаза. Я знаю, он огорчен, и я думаю, что он, может быть, и не хотел навредить Райл. Ты можешь поговорить с ним, Старая Мать?

Старая Мать знала множество языков, в молодости она побывала в разных краях. Она заговорила с юношей, но после нескольких попыток покачала головой.

– Демоны не говорят на человеческом языке, – презрительно бросил Арно.

Он стоял наготове, выставив копье, хотя чужой юноша, сидевший на корточках перед Старой Матерью, не выказывал никакого намерения сбежать.

– Он не демон, – сказала Старая Мать, сурово взглянув на Арно. И медленно добавила: – Хотя, конечно, и не человек. Я не знаю, кто он. Богиня никогда не говорила мне о таких людях.

– Значит, Богине это неинтересно, – пожал плечами Арно. – Пусть тогда охотники позаботятся о нем.

Хана вцепилась в худое плечо старой женщины.

Старая Мать накрыла руку Ханы своей смуглой ладонью. Ее темные глаза были мрачными и печальными.

– Единственное, что нам известно, – это то, он несет с собой беду, – тихо произнесла она. – Прости, дитя, но думаю, что Арно прав. – Старая Мать повернулась к Арно: – Уже темнеет. Нам лучше запереть его где-нибудь на ночь, а утром решим, что с ним делать. Может быть, Богиня скажет мне что-нибудь о нем, когда я буду спать.

Но Хана все поняла. Она видела лицо Арно, когда он с другими охотниками уводил юношу.

И она слышала, с какой холодной злостью перешептывались остальные члены племени.

Утром чужак умрет. Похоже, Арно добьется своего.

Возможно, чужак заслуживает такого конца. И Хане стоит забыть о нем. Но этой ночью, лежа на кожаной подстилке под теплой меховой шкурой, она никак не могла заснуть.

Казалось, будто сама Богиня подсказывала ей: что-то происходит неправильно. Нужно что-то сделать. И кроме Ханы этого не сделает никто.

Хана не могла забыть полный раскаяния взгляд чужака.

А если… если он уйдет куда-нибудь далеко… тогда он не сможет вредить людям… Далеко в степях люди не живут. Может, именно этого хочет Богиня. А вдруг это существо забрело сюда из мира духов и Богиня рассердится, если его убьют?

Хана ничего еще не знала. Ведь она еще не была шаманом. Она лишь понимала, что ей жалко этого юношу и что она не в силах больше бездействовать.

Незадолго до рассвета она встала и тихо пробралась в глубь пещеры. Там она взяла бурдюк с водой – из тех, что хранились про запас, – и несколько черствых лепешек, какие обычно брали с собой в дорогу. А затем подползла к той стороне пещеры, где держали пленника.

Охотники соорудили в углу пещеры нечто вроде ограды из веток и костей, связанных веревками, – наподобие той, за которой держали пойманных животных. Пленника сторожил охотник с копьем в руках. Прислонившись к стене пещеры, он спал с открытым ртом.

Хана осторожно проскользнула мимо него. Ее сердце билось так гулко, что ей казалось: сейчас охотник услышит и проснется. Но он даже не пошевелился.

Медленно и осторожно Хана вытащила из ограды несколько кольев. Из темноты на нее глядели глаза, в которых отражался свет пламени. Хана прижала палец к губам, подавая знак молчать, а затем махнула рукой.

И только сейчас она поняла, как опасно то, что она делает. Она позволяет чужаку выйти… а ведь он может броситься сейчас прямо в пещеру, схватить кого-нибудь и укусить! И ничто не остановит его!

Но юноша ничего подобного не сделал. Он даже не шевельнулся. Он просто сидел и глядел на Хану сверкающими глазами.

«Он не собирается выходить, – дошло до Ханы. – Он не выйдет».

Она опять махнула рукой, еще настойчивее.

Юноша продолжал сидеть. Глаза Ханы уже привыкли к темноте, и сейчас она смогла различить, что он качает головой. Он решил остаться здесь и позволить себя убить.

Хана разозлилась.

Опасаясь, что ограда может сейчас развалиться, она ткнула пальцем в чужака, а затем резким жестом указала ему на выход.

«Ты… – вон отсюда!» – означал этот жест.

Она вложила в него всю властность потомка Старой Матери, властность женщины, которой в один прекрасный день предстояло стать духовным вождем племени. И когда чужак все же не подчинился ей, она протянула к нему руку.

Это испугало его. Юноша отпрянул назад; казалось, ее жест встревожил его гораздо больше, чем все происходившее до сих пор. Похоже, он боялся, что она прикоснется к нему.

«Он боится, что может причинить мне вред», – подумала Хана.

Опять новое знание возникло словно извне. Но девочка не стала терять время, размышляя над этим. Она просто навязала ему свою волю.

Она вытолкала пленника на середину пещеры и повела к выходу. Они крались вдоль стены, бесшумно, словно тени. Хана не сомневалась, что их могут схватить в любую минуту. Но все обошлось.

Когда они выбрались наружу, Хана повела его к реке.

Затем она указала ему вниз, по направлению течения. Она вложила ему в руки лепешки и бурдюк с водой и резко махнула рукой вдаль, что означало: «Убегай, быстро! Убегай очень далеко. Очень, очень далеко!» А потом стала показывать жестами, что сделает Арно своим копьем, если только юноша вернется назад, но вдруг заметила, как он смотрит на нее.