— Да, товарищ только что рассказала мне…

— Это настоящая война… Ваши друзья уже распространили листовку, отпечатанную ночью. Очень удачная мысль.

За несколько минут до этого Марсо упрекнул Роз в том, что она привела Лусто прямо в расположение штаба сектора. Но Роз объяснила, что она тут ни при чем. Оба они решили, что, очевидно, сведения о местонахождении сектора дал Лусто его друг Пораваль. Теперь Марсо нисколько не жалеет об этом: сидящий перед ним человек кажется ему именно таким, каким его изображали, — прямодушным, мужественным и безусловно честным. Но все же надо проверить…

— Скажите, кто вам сообщил, что меня можно найти в Пиньядах?

— Ваш помощник Ролан. Вчера я ездил к нему отдать последний долг погибшим партизанам. Среди них — трое из нашего кантона. Я хорошо знал Бастида или, как вы его называли, Жаку… У него осталась жена и двое детей… Ваши люди вели себя изумительно…

— Клебер и Жаку погибли не напрасно.

— Я знаю. Врагу нанесен серьезный урон: пятьдесят убитых, бронепоезд, машины, танк… Репрессии не меняют дела.

— Что говорят о событиях в Мюссидане?

— Всюду чувствуется страшная ненависть к оккупантам, как было после Орадура. Не в силах справиться с партизанами, немцы переносят свою ярость на мирное население, преследуя всех без разбора. В Мюссидане, откуда я сейчас приехал, гнев чувствуется не меньше, чем горе.

— А вы сами?… Какого вы мнения о наших действиях?

— Должен вам сказать, что, по-моему, вы действуете правильно… если речь идет о вашей борьбе против оккупантов и тех, кто их поддерживает. Что же касается остального, то я не коммунист и не могу судить об этом.

— Отряды Ф.Т.П. — это не коммунистическая партия. Они созданы благодаря ее усилиям, чтобы изгнать захватчиков, освободить страну и тем самым способствовать окончанию войны. Ф.Т.П. — это армия Национального фронта. Она состоит из лиц, согласных с его программой, но совсем не обязательно коммунистов. Вот, например, Пораваль…

— Это совсем другое дело. Пораваль — кадровый военный, офицер, а я всего лишь простой крестьянин.

— Вы желали бы примкнуть к Ф.Т.П.?

— Я этого еще не сказал… Возможно, да, а возможно, и нет. Это зависит совсем не от того, что вы делаете сегодня, а от того, что вы будете делать… после. Если все сведется к тому, чтобы заменить одних оккупантов другими, то предупреждаю: я на это не согласен.

— Вы что же, очевидно, имеете в виду советскую оккупацию?

— Может быть.

— А если оккупантами будут англичане или американцы?

— Все равно не согласен. Французы — достаточно великая нация, чтобы самим управлять собой.

— Мы тоже придерживаемся этой точки зрения.

— Значит, вы не будете навязывать французам режима, которого они не захотят?

— Они будут выбирать сами.

— Послушайте, вот вы — человек, который, как мне говорили, давно уже является коммунистом… У вас, конечно, есть какие-то планы на будущее?

— В данный момент — одна-единственная цель: освободить Францию и бороться против фашизма.

— А потом?

— Коммунисты никогда не скрывали, что хотят не только национального освобождения, но и социального раскрепощения.

— Как в России?

— Давайте во всем разберемся, — говорит Марсо. — В России нет больше капиталистов и власть принадлежит рабочим и крестьянам. Каждый получает по своему труду. Это называется социализмом. Если бы такая система не нравилась русскому народу, война приняла бы совсем другой оборот. Что касается нас, коммунистов, то мы думаем, что социализм — это не только прогресс сравнительно со всеми предшествующими режимами, но и историческая необходимость. Вот почему мы боремся за скорейшую победу его во Франции, вот почему мы желаем его прихода во всех странах мира. Социализм — единственный путь, который приведет людей к счастью, единственное средство уничтожить войны во всем мире… Однако, как ни велико наше желание достигнуть этой цели, мы не собираемся навязывать социализм народу Франции. Победа социализма возможна только при условии, если нас поддержит весь рабочий класс и подавляющее большинство крестьянства. В этой новой Франции на стороне трудящихся будут все выгоды. Но богачи и маркизы лишатся всех своих преимуществ…

Слушая Марсо с напряженным вниманием, Лусто привычным жестом приглаживает непокорный бобрик волос.

— Если уж быть откровенным, то я не могу сказать, что вы меня убедили. Еще, пожалуй, будь все коммунисты такие, как вы… А то, например, ваш Ролан говорит о немедленном захвате власти. Я очень уважаю Ролана за его нынешние боевые дела, но это еще не значит, что я уже готов избрать его своим депутатом.

— И у нас, как везде, есть люди более и менее терпеливые, более и менее рассудительные…

— А как с де Голлем? Что вы тут собираетесь желать?

— Это зависит не от нас, а от того, что он будет делать.

— Могу я задать вам один щекотливый вопрос?

— Пожалуйста.

— В настоящее время де Голль олицетворяет собой французское Сопротивление. Признаете ли вы его своим руководителем?

— Коммунисты признают только тех руководителей, которых сами выбирают. Всех же других они оценивают по их отношению к народу.

— Иначе говоря, для вас руководителем является Торез?