После работы шомполом взводили курок с кремнем. Спуск тогда занимал исходное положение, и оружие было готово к стрельбе. Пистолет следовало держать дулом вверх, чтобы не выкатилась пуля, а при нажатии на спуск повернуть его чуть-чуть влево для облегчения доступа затравочного пороха к заряду, находящемуся в стволе.

При нажатии на спуск происходило следующее: курок с кремнем с большой силой ударял по огниву, высекал из него искры, одновременно открывая полку с порохом. Искры воспламеняли этот порох, через затравочное отверстие в казенной части ствола огонь передавался заряду. Происходил взрыв, который и выталкивал свинцовую пулю из ствола.

Дальность стрельбы из кремнево-ударного пистолета достигала 40–50 метров. Поразить из него цель, особенно сидя верхом на двигающейся лошади, было очень трудно. «Стреляй, — говорилось в одном кавалерийском наставлении, — и ты попадешь, если это угодно Богу!» Тем не менее заряжать оружие быстро, за полминуты, гусар учили, и вести огонь с коня — тоже. Это требовалось от фланкеров — наиболее смелых и подготовленных всадников, которые имели лучших лошадей. Фланкеры выезжали из общего строя вперед на поле, занятое противником, стоящим в каре или в шеренгах, «для выманивания огня у пехоты или тяжелой кавалерии»…

Так назывался один из первых русских Уставов. Это была книга, переведенная с немецкого и изданная в 1647 году. Но правительство и раньше предпринимало попытки организовать повседневную жизнь, быт и обучение русских вооруженных сил, определить их боевые задачи. При царе Иване IV Грозном, в 1571 году, был принят «Боярский приговор о станичной сторожевой службе». В нем формулировались требования к воинам поместной конницы, которые несли службу в Диком поле и наблюдали за Изюмским, Муравским, Миусским и другими шляхами. По этим дорогам обычно совершали набеги на Русь крымские татары.

«А стояти сторожем на сторожах, с конь не сседая, — говорилось в установлении, — и ездити по урочищам, переменяясь, направо и налево по два человека по наказам, каковы им наказы дадут воеводы. А станов им не делати, а огни класти не в одном месте; каши сварити и тогда огня в одном месте не класть дважды: а в коем месте кто полдневал, в том месте не ночевати; а кто где ночевал, в том месте не полдневати. А в лесах им не становитца, а становитца в таких местах, где б было усторожливо… Ездити на сторожа о дву конь… на которых бы лошадях мочно, увидев чужих людей, уехати, а на худых лошадях однолично на сторожа не отпущати…» {1}

С некоторым допущением «Боярский приговор…» можно назвать самым первым русским Уставом для конных частей. Но он описывал службу иррегулярного поместного войска, которое собиралось только на случай войны, да изредка — для царских смотров. Мирная повседневная жизнь воина поместной конницы ничем не отличалась от той жизни, которую вели его соседи по имению. Исторические судьбы этого войска завершились к началу XVIII столетия. Вслед за европейскими странами Россия перешла к созданию регулярной армии.

Она окрепла и окончательно сформировалась в сражениях и походах Северной войны 1700–1721 годов. Первый ее Устав появился в 1716 году, когда активные боевые действия на суше уже не велись. Автором «Устава Воинского» выступил сам великий преобразователь России царь Петр I. Однако эта замечательная книга говорила исключительно о пехоте. Что же касается регулярной кавалерии, которая в эпоху Петра состояла из драгунских полков, то ее обучение и служба строились по правилам, изложенным в издании с названием: «Краткое описание с нужнейшими объяснениями при обучении конного драгунского строя, как при том поступати и что в смотрении имети господам высшим офицерам и прочим начальникам и урядникам, чтобы обучати устройствам, как последует». Это описание действительно было довольно коротким, ибо его авторы постоянно ссылались на «Устав Воинский», забывая, что организация службы кавалерии как в мирное, так и в военное время имеет ряд существенных отличий от службы пехоты. Петр Великий указал на это несоответствие Меншикову, который являлся тогда командующим всей русской конницей, и тот для упорядочения обучения в конных полках в 1720 году издал две инструкции.

В одной из них говорилось, что надо «обучати на каждую неделю дважды на лошадях экзерцициям, поворотам и протчим, чтобы колены за коленом смыкая, поворачивали, а пешком трижды на неделю артикулом, какой ныне при полках есть, и обучати тем временем с огненным действием…». В этой инструкции крылась причина многих бед, пережитых нашей кавалерией в первой половине XVIII столетия. В 1738 году капитан австрийской службы Парадим сообщал своему правительству: «В кавалерии у русской армии большой недостаток. Донских казаков и калмыков, которых можно назвать храбрыми, немного, едва две тысячи. Правда, есть драгуны, но выучены они плохо и лошади у них так дурны, что драгун за кавалеристов почитать нельзя…»

Отдав в инструкции 1720 года приоритет пешему обучению (три раза в неделю) перед конным (два раза в неделю), военная администрация нанесла удар по боевой подготовке солдат и офицеров драгунских полков. Но это решение было продиктовано жестокой необходимостью. Соратники Петра, а затем и его наследники стремились «достичь порядка в войске без излишних расходов», так как финансы России в результате затяжной Северной войны находились в крайне неудовлетворительном состоянии. Кроме того, они не знали, как нужно в мирное время поддерживать боеспособность регулярной армии — нового для России государственного института.