Их наставники говорили об этом словно бы между прочим, поскольку на Калибане не было принято расточать похвалы, однако от Захариэля и Немиэля ожидали отличных результатов и быстрого продвижения в Ордене.

Старшему по возрасту Немиэлю, хотя разница составляла всего пару недель, постоянное соревнование давалось труднее, чем Захариэлю. Временами их соперничество представлялось ему гонкой, которую он не мог выиграть. Каждый раз, когда Немиэль считал, что одержал верх, Захариэль неизменно опровергал его предположение, сравнивая и даже улучшая результаты.

Захариэль смутно понимал важную роль брата в достижении любых успехов. Без Немиэля, без желания испытать себя и превзойти брата, он мог и не попасть в братство Ордена. Он мог никогда не стать рыцарем. Соответственно, он никогда не завидовал достижениям Немиэля. Что бы ни случилось, он радовался успехам брата так же искренне, как и своим собственным.

Но для Немиэля все обстояло по-другому. Время от времени, отчаявшись обогнать брата, он начинал испытывать тайное раздражение по поводу его успехов. Несмотря на то что он изо всех сил старался контролировать свои мысли, Немиэль нередко замечал, что в глубине души испытывает страстное желание ограничить достижения Захариэля.

Нельзя сказать, чтобы он желал брату зла или неудачи, просто ему хотелось, чтобы триумфы Захариэля не превосходили его собственные успехи. Возможно, это было ребячеством, но соревнование так давно определяло их жизнь, что Немиэлю было трудно перерасти это чувство.

В конечном счете в его отношении к Захариэлю соперничество имело такое же значение, как и братские узы.

Такова была природа их жизни.

В будущем эти чувства решат их судьбы.

— Если это все, на что ты способен, — насмехался Немиэль, уклоняясь от выпада Захариэля в поединке на мечах, — то тебе лучше сразу сдаться.

Захариэль, держа оружие близко к туловищу, ринулся вперед и толкнул брата плечом в грудь.

Немиэль ожидал этого приема, но Захариэль был сильнее, и оба мальчика свалились на каменный пол тренировочного зала. Немиэль вскрикнул от удара, перекатился и поднял меч, а Захариэль только ткнул своим клинком в то место, где только что лежал его противник.

— Это далеко не все, что я могу, — ответил Захариэль, запыхтев от напряжения. — Пока я только играл с тобой.

Схватка длилась уже почти пятнадцать минут — пятнадцать полновесных минут прыжков вперед и назад, финтов и выпадов, блоков и уверток, парирования и контратак. Оба мальчика истекали потом. Мускулы горели, а руки и ноги налились свинцом.

Вокруг них стояли их товарищи-кандидаты, и каждый криками поддерживал своего любимца, а мастер Рамиэль наблюдал за поединком с отеческой гордостью и некоторым раздражением.

— Ради любви к Калибану, заканчивайте наконец бой! — крикнул Рамиэль. — У нас сегодня есть еще и другие уроки. Заканчивайте, или я объявлю ничью.

Слова наставника придали Захариэлю сил и решимости, но он видел, что такое же действие они произвели и на Немиэля, как и рассчитывал Рамиэль. Ни один из братьев не хотел ничейного результата, каждого устраивала только победа.

Захариэль увидел, как у Немиэля перед атакой напряглись мышцы, и сам устремился вперед.

Меч был нацелен в живот Немиэля. Учебный клинок был тупым и с закругленным концом, но все же изготовлен из прочного металла и в руках Захариэля мог причинить немалый ущерб его противнику. Немиэль ударом вниз отвел удар, отбросив клинок в сторону, но Захариэль и не рассчитывал на этот выпад.

Оружие Немиэля все еще оставалось сбоку, а Захариэль, используя инерцию прыжка, нанес брату удар кулаком по голове. Маневр получился не слишком точным, но он произвел ожидаемый эффект.

Немиэль вскрикнул, выронил меч и закрыл руками лицо.

Именно этого и ожидал Захариэль.

Он закончил бой ударом коленом в живот Немиэля, отчего тот согнулся пополам и, оглушенный звоном в ушах, покатился по полу.

Захариэль отступил на шаг и оглянулся на наставника. Мастер кивнул.

— Победил Захариэль, — объявил он.

Тот судорожно выдохнул и уронил меч. Клинок со звоном ударился о каменный пол, а Захариэль повернулся к еще не оправившемуся от боли Немиэлю. Рамиэль уже отвернулся от недавних противников и решительным шагом двинулся к выходу, увлекая за собой воспитанников на следующий утомительный урок.

Захариэль протянул брату руку.

— Как ты? — спросил он.

Немиэль все еще держался за голову и плотно сжимал губы, стараясь не показать, насколько ему плохо. На одно мгновение Захариэль ощутил раскаяние за то, что так сильно ударил брата, но быстро прогнал эти мысли. Его долг — побеждать в каждой схватке и стараться изо всех сил, как диктовало учение Ордена.

Прошло два года с тех пор, как он был принят в Орден, и меньше месяца назад ему исполнилось девять лет. Особого повода отмечать эту дату у него не было, но рыцари-наставники Ордена тщательно следили за датами, вели точные записи и отмечали достижения каждого из членов в соответствующий отрезок времени.