Доклад Липсица закончился. Желающие задать вопросы выстроились в две очереди к стоявшим в проходе микрофонам. Если бы не ведущий, объявивший, что впереди еще много интересных докладов и при этом попросивший задать последний вопрос, то докладчик оставался бы на трибуне еще несколько часов.

Аплодисменты оповестили об окончании выступления. Сапожников отошел немного в сторону от двери и напряженно ждал выхода из зала Липсица. Через минуту Нобелевский лауреат в сопровождении двух организаторов и еще одного господина спортивного телосложения появился в лобби, скользнул взглядом по одиноко стоявшему Сапожникову и, не замедляя шага, двинулся дальше. Потом резко остановился, повернулся к Михаилу Петровичу и уже очень внимательно посмотрел на него. Мэтью Липсицу понадобилось десять секунд, чтобы в его супергениальном математическом мозгу прокрутились все возможные комбинации, выделилась одна, правильная, и он безошибочно произнес:

– Миша. Сапожников.

Он сказал имя и фамилию одноклассника с такой интонацией, как будто друзья детства расстались только вчера.

– Да, это я, Мотя! – с дрожью в голосе отозвался Сапожников и направился к Липсицу.

Они обнялись, потом, разжав объятия, принялись похлопывать друг друга по плечу. Дежа вю. Несколько дней назад точно такими же приветствиями обменивались Авдеев и Сапожников. И именно так в Москве описывал возможную встречу одноклассников Антон.

– Миша, я очень рад тебя видеть! Часто вижу в Интернете сообщения о твоих достижениях. Ты создал целую империю. Молодец!

– Прекрати, мои достижения блекнут по сравнению с твоими – Нобелевский лауреат. Этого не купишь ни за какие деньги!

– Да ну. Ничего сверхъестественного нет, – потупив взор, как будто стесняясь своего звания, произнес Мэтью.

Окружение Липсица стояло в недоумении, не понимая, о чем он говорит по-русски с неизвестно откуда появившимся собеседником. Атлет напрягся. По-видимому, он являлся телохранителем Липсица или чем-то в этом роде и ему было заранее неизвестно о подобной встрече.

«Для Штатов охрана – это очень круто», – подумал Сапожников. Он понимал, что присутствие охранника, в отличие от России, где одно время любой мало-мальски бизнесмен имел телохранителя, здесь означает особую важность оберегаемой персоны для государства. Конечно, звезды кино и шоубизнеса в Америке тоже пользовались охраной, но Липсиц не был ни тем, ни другим.

– Может быть, выпьем кофе, поговорим? – предложил Сапожников.

– Извини, не могу. У меня очень важная встреча в Вашингтоне, и я ее не в состоянии отменить. За мной прислали самолет, а я и так задержался на полчаса. Надеялся отчитать доклад покороче и без вопросов. Но вошел в раж и никак не мог остановиться. И поэтому получил столько вопросов – рассказал много нового, может быть, и непонятного. – Мэтью объяснял причины своего отказа так подробно (порою вставляя английские слова), как будто пытался извиниться перед одноклассником.

– Обидно, только что встретились… Можно сказать, нашлись, и сразу опять расстаемся, – с искренним сожалением произнес Сапожников.

– Прекрати! Ты надолго к нам?

– Нет, всего на пару дней.

Теперь настала очередь огорчаться Липсицу:

– Всего-то…

В этот момент его прервал атлет, который был, по-видимому, не только охранником, но и помощником, с напоминанием, что они и так уже сильно опаздывают.

– Хорошо, иду, – бросил Липсиц сопровождению, повернулся к Сапожникову и протянул карточку: – Здесь все мои координаты. Мы обязательно должны встретиться!

– Конечно!

Друзья обнялись, и Липсиц убежал.

К Сапожникову подошел Пеклер, наблюдавший беседу со стороны, и с восхищением спросил:

– Вы знакомы с Липсицем?

– Да, – небрежно бросил Сапожников, – закажите мне билет на ближайший рейс до Нью-Йорка.

– Вы уезжаете? А как же прием? – спросил ошеломленный Пеклер.

– Ты сходишь, а мне потом расскажешь!

Сапожников уже почти подъехал к аэропорту, когда вдруг вспомнил, что не предупредил Софи о своем приезде. От одной мысли, что скоро увидит девушку, он пребывал в эйфории и не мог представить, что она по этому поводу может испытывать какие-то другие чувства.

– Софи, привет! У меня для тебя радостная новость: я прилетаю сегодня и через несколько часов буду у тебя.

Но голос Софи, прозвучавший после некоторой паузы, отнюдь не выражал радости:

– А где ты сейчас находишься?

– Подъезжаю к аэропорту Хьюстона, – ответил обескураженный Сапожников – он никак не ожидал подобной реакции. – Ты этого не хочешь?

– Ну, мы же договаривались на завтра.

Михаил Петрович пришлось вновь вспомнить об избыточном рационализме в поступках девушки, и он даже пожалел, что как мальчишка сорвался с конференции.

– Софи, все очень просто! – быстро нашелся Сапожников. – Я прилетаю в Нью-Йорк сегодня вечером. Спокойно размещаюсь в гостинице, а завтра утром приезжаю к тебе.

– Не обижайся и не строй из себя жертву. После твоего звонка я перенесла на вечер встречу, которая должна была состояться завтра. Теперь, похоже, она не состоится вообще никогда! Вот и все. Приезжай, я скучаю!

Сердце Сапожникова растаяло, тепло растеклось по всему телу, он почувствовал себя безумно счастливым.