Таким образом. Тамошние маги получили в свое распоряжение частицу высшего существа и, опираясь на оставленные им инструкции, создали на его основе могучий артефакт. Затем на специально построенном звездолете они доставили его к источнику угрозы и запустили в определенном строго контролируемом режиме. Прибор вошел в резонансное взаимодействие с черной дырой, локализовал опасный объект, сжал в точку и выбросил его в безопасное место за пределы данного пространственно-временного континуума, где он уже никому не мог бы навредить.

Другие Непознанные, узнав о поступке коллеги, окрестили его Безумным Богом, так за артефактом закрепилось его название: «Сердце Безумного Бога». Вскоре по какой-то непонятной причине все они ушли из нашей Метавселенной. Несомненно, гибель бессмертного существа каким-то образом повлияла на их решение. Это якобы они оставили в каждом мире по Маятнику, вверили их в руки Хранителей, обязав не спускать с них глаз. Впрочем, научных ненаучных и околонаучных теорий, объясняющих появление Мировых Маятников, великое множество. Некоторые с точки зрения законов природы безупречны. Но пока ни одна из них не доказана, данная версия также имеет право на существование.

— Романтичная история, — пробормотал себе под нос, затем чуть громче обратился к таращащемуся на меня из зеркала боссу: — Того Непознанного часом не Данко кличут?

— Не Данко, — хмуро буркнул Хорос, похоже, Главному Хранителю было не до дурацких шуточек.

— Полезная, выходит, вещица, — сказал, исключительно для того, чтобы замять возникшую неловкость.

— В определенных случаях, действительно полезная, — согласился с моим выводом Хорос, — но в руках некоторых деятелей может представлять серьезную угрозу для существования отдельных миров и даже целых вселенных. Кстати для политического и экономического шантажа подходящий инструмент. А чтобы убедить всех неверующих в его эффективности достаточно уничтожить какой-нибудь захолустный мирок, коим, к твоему сведению, по мнению некоторых… гм… умников, является мир Земли.

Обана! Удивил, так удивил и «обрадовал».

— Но уничтожать-то зачем?..

— А ты подумай, — с явной ехидцей в голосе сказал маг, — а я тебе покамест наводящий вопросец задам, из нашей недавней истории: Скажи мне, Федор, для чего американцы разнесли в пух и перья Хиросиму и Нагасаки?

— Типа ядерный шантаж, что ли? — наконец-то сообразил я. — Только в неизмеримо больших масштабах.

— Молодца! — похвалил Хорос. — Короче, так, молодой человек, не ставя никого в известность, найди лазейку в Лагор и перехвати там похитителя интересующего нас артефакта. Нельзя допустить, чтобы он попал на Землю. За помощью обратишься к одному местному жителю — магу по имени Харвус. Это надежный и проверенный человек. После успешного завершения операции передашь интересующий нас предмет существу, которое задаст тебе, на первый взгляд, идиотский вопрос: «Какое из солнц мира Сохо тебе более всего нравится: Желтое или Синее?», ответишь: «Разумеется Синее». Короче, все необходимые сведения я вложил в твою голову. Будешь вспоминать по мере надобности. И заруби себе на носу: во избежание утечки информации объявляю режим секретности «прима», впрочем, разрешаю подключить к операции стажера латинга. На Лагоре сам сориентируешься, кому доверять, а кому нет. Ну вот и все, Федор, далее мучить тебя не стану, бывай здоров, по завершении операции получишь хорошие премиальные и долгожданный отпуск, это я тебе обещаю со всей ответственностью. И вот еще, что, в ближайшее время будь осторожен за рулем. Не лихачь, следи за дорожной ситуацией, как говорится, в оба глаза. Предчувствия у меня, понимаешь, не хорошие.

С этими словами голова Экселенце вновь начала претерпевать все предшествующие ее появлению трансформации, только в обратном порядке. Вскоре из ставшего обычным зеркала на меня вновь смотрела моя собственная физиономия, только на сей раз основательно озадаченная.

Ни фига себе! Режим «прима» дает мне немыслимый карт-бланш и головокружительные полномочия. Теперь я имею право, мягко выражаясь, игнорировать многие лимитирующие факторы, даже отдельные статьи нашей клятвы. Кажется, некоторые интимные места начальственных телес здорово припекло, коль простому регистратору позволительно то, что в обычной жизни не разрешается никому. Было бы, конечно, неплохо, чтобы о моих полномочиях узнали все сотрудники «Линии», но, по всей видимости, у Хороса на сей счет имеются какие-то собственные соображения. Так что, в полном соответствии с начальственной волей, придется юлить, финтить и, если понадобится, обманывать тех, кого я безмерно уважаю.

Пока я приводил себя в порядок и беседовал с Экселенце, мой постоялец сообразил яичницу из трех яиц и кофе — для меня, для себя он открыл банку консервированного кошачьего корма и уже уписывал сомнительное, на мой взгляд, лакомство за обе щеки. Вообще-то Квагш — существо насекомоядное. Его длинный как у хамелеона язык — отличный инструмент для ловли мух и бабочек, поэтому с его приходом в мой дом надобность в липучих ловушках и всяких там фумигаторах мгновенно отпала. При заселении латинг притащил с собой несколько пакетов сублимированного корма (по понятным причинам я не особенно интересовался, из чего были изготовлены подозрительного вида гранулы), однако вскоре каким-то образом он умудрился оценить органолептические достоинства кошачьих консервов и в буквальном смысле подсел на них, а невостребованные пакеты до сих пор хранятся в одном из кухонных шкафов.

— Хорошо выглядишь, Федя, — сделал мне комплимент постоялец, который помимо прочих своих достоинств, был еще и эмпатом. — Судя по твоему эмоциональному состоянию, произошло нечто из ряда вон выходящее, — не спрашивал — констатировал Квагш.

— Сейчас некогда, рассказывать, — хмуро проворчал я — рандеву с Хоросом вовсе не обрадовало меня, несмотря на его клятвенное обещание по окончании операции осчастливить давно заслуженным отпуском и хорошими премиальными. — Если не возражаешь, по дороге введу тебя в курс дела.

Стажер совсем по-человечески развел руками, мол, не возражаю, и с удвоенной энергией стал забрасывать в свою широченную пасть небольшие студенистые комочки. Тут на свое несчастье в распахнутое окно влетела огромная навозная муха и немедленно устремилась к консервной банке моего товарища. Легкое «пе-е-нь-нь» и приличных размеров липучий хлыст настиг цокотуху в полете, после чего тут же скрылся во рту латинга.

— Квагш, ну сколько можно говорить, что мне неприятно, когда за едой ты занимаешься черт знает чем! — в очередной, тысяча первый раз возмутился я.